Divider

Блаватская и враги России 3

Регистрация:16 Дек 2015
Сообщения:5.220
Реакции:147
Баллы:63
1ARelxDMlh0.jpg


16 марта 1891 года

В Париже стоит великолепная весенняя погода: тепло, солнечно. Однако в большом подвальном зале в доме господина Шрама весна не проявляется ни единым признаком: как и в ту предрождественскую ночь 23 декабря 1890 года, жарко топятся два камина, большой длинный стол между ними освещался двумя подсвечниками, и уже пахло расплавленным воском. Шел третий час дня, и все члены правления клуба «Гольд» уже занимали свои места – совещание, на которое они собрались, было названо «чрезвычайным»!
– Итак, уважаемые коллеги! – открыл совещание президент клуба «Гольд», пребывающий в ароматном облаке сигарного дыма. – После статьи «Сон кайзера» в газете Лабушера, еще раз подвергнув ее всестороннему анализу, как, впрочем, и карту «Европа в первой четверти XX века», мы пришли к единственному выводу: наша ближайшая цель – сокрушение Российской империи. И тут все средства хороши. – Господин Сигара еле заметно усмехнулся. – Хотя со стороны России – никаких признаков беспокойства. Но надо знать русских. Они коварны и непредсказуемы. Мы активизировали нашу агентуру и дали своим лазутчикам в этой евразийской стране конкретное задание, каждому свое, в зависимости от его места в русской агентурной сети. Собрана обширная информация, в которой содержатся различные советы и рекомендации. Детально и скрупулезно изучив эти материалы, мы с господином вице-президентом остановились на одном предложении. . . Предложении, содержащем конкретную направленность действий против России. Это предложение нам сделал лучший наш агент в достаточно близком окружении российского императора...
«КАК И ЧЕМ СОКРУШИТЬ РОССИЮ…»
Хозяин дома в переулке Клеро, который начинается на набережной Пасси, – господин Шрам, закончив чтение, сел на свой стул. Минуту или две все общество хранило молчание. И это не будет литературным штампом, если сказать – гробовое. Господин Зонт смотрел на представителя американских финансов господина Я. Ш., и любитель парижской жизни съежился под этим испепеляющим взглядом.
– Запомните, коллега: вы – не еврей. . . – Голос вице-президента клуба «Гольд» звучал торжественно и грозно одновременно. – Я, по рождению венгр, – не венгр. Наш президент – не немец... Гостеприимный хозяин этого дома – не француз. У нас нет национальности! У всех нас... и тех, кто здесь присутствует, и еще у сорока трех членов нашего клуба нет национальности!.. – Господин Зонт задохнулся от волнения. – Мы не разнимся цветом кожи, хотя, как вам известно, среди членов клуба есть арабы, китайцы, японцы и даже один негр. Нас не разделяют религиозные убеждения. Мы не болеем идиотскими болезнями под названием «патриотизм», «национальное достоинство», «любовь к родине». Наша грядущая родина – весь мир, когда он будет нам принадлежать. Наша религия – блеск слитков золота, хранящихся в сейфах банков. Наша национальность – капитал и проценты с него, банковские счета, кредиты, субсидии. Наш патриотизм – чувство финансового могущества, осознание, что мы можем купить все – буквально все! – что есть на этой грешной земле. У нас единая кровь, и в наших жилах струится не красная горячая жидкость, а пульсируют, согревая наши тела, цифры, цифры, цифры. В них запечатлены суммы денег во всех валютах мира, которыми мы обладаем и которые многократно приумножим благодаря нашим волевым усилиям.
Дружные аплодисменты прозвучали под сводами подвального зала.
– И я хочу сказать вам, господа! – продолжал вице-президент уже спокойно (взгляд его зеленых глаз потух). – План сокрушения самого нашего опасного врага, Российской империи, предложенный нам агентом Жаном. . . Не спрашивайте у меня, кто этот человек. С ним могут контактировать только наш президент и я. Таково неукоснительное условие договора. Скажу только одно – это лучший наш агент в России и более чем дорогой. Но... здесь мы за ценой не постоим. Так вот, план, предложенный Жаном... Как вы понимаете, это кличка нашего русского агента номер один. План этот мы будем осуществлять, мы немедленно приступим к его разработке.
– Господа! – сказал темпераментный американец Я. Ш.: – Господа! Эта статья «Сон кайзера»... Неприятности на русской почве... Получается, что это из-за госпожи Блаватской. Это все она! Она! – уже кричал господин Перстень, и в голосе его слышались истерические нотки. – Мы знаем ее адрес в Лондоне! Знаем, где ее можно найти! Эту ведьму надо уничтожить! И – немедленно! Иначе она обрушит на нас новые беды. Хорошо бы ее сжечь на костре, как...
. . .Ураганный ветер ворвался в подвальный зал, как бы возникнув отовсюду, с разных сторон. Он принес с собой нежный запах горных весенних лугов. Мгновенно погасли все свечи. И тут же внезапно ветер утих. Кромешная тьма окутала всех, кто находился в зале. И всех сковал ужас.
Не прошло и мгновения – раздался треск ломающегося дерева и грохот тела, рухнувшего на пол.
– Мишель! Мишель! – закричал истошным хриплым голосом господин Шрам.
Открылась дверь, в темном пространстве обозначился тусклый прямоугольник. Появился слуга в белом парике, в руке его была свеча с трепещущим язычком пламени. Медленно, осторожно он подошел к столу и принялся зажигать потухшие свечи в подсвечниках.
И вопль ужаса, страха, смятения наполнил подземный зал в доме господина Шрама – на полу распростерся Я. Ш. Он лежал на животе, раскинув в стороны руки, а его ноги странно, неестественно переплелись; рядом валялись обломки стула, на котором сидел несчастный американец, сокрушенный могучим ударом неведомой силы. Падая, господин Перстень ударился виском о край стола, и сейчас из глубокой раны на левом виске продолжала медленно вытекать густая и, как казалось, черная кровь. Американский финансист был мертв.
«Уважаемый господин Жан!
Вся последняя информация
о российских делах, переданная Вами, изучена и проанализирована. Полностью с Вами согласны, что целенаправленная деятельность в этой стране– по Вашим разработкам – приносит свои плоды. Разделяем Ваше мнение, что пора осуществить некую объединяющую акцию в нашем общем деле, теоретически разработанную Вами теперь уже окончательно. Но не скрою: нас несколько удивляет, что суть акции и план ее осуществлевице-президенту нашего клуба Д. Ж. только в устной форме. Впрочем, воля Ваша. Мы согласны. И о дне встречи по этому поводу договоримся отдельно. Но предварительно мы категорически настаиваем на следующем.
Мы не совсем понимаем ключевую – судя по всему – фразу в Вашем последнем сообщении: «Все предсказанное госпожой Блаватской для России до текущего 1896 года – осуществилось». Во-первых, мы не видим связи между возможным претворением в жизнь разработанной Вами акции и неизвестными нам предсказаниями этой дамы. Во-вторых, коли эта связь существует, благоволите сообщить нам источник, где эти предсказания сделаны, и подтвердите подлинность этого источника. В-третьих, просим Вас перечислить события, предсказанные госпожой Блаватской, которые, как Вы пишете, «обрушились на Российскую империю».
И только после этого мы готовы обсудить с Вами – пусть устно – предстоящую акцию и вопросы о ее проведении и финансировании. Я тороплю Вас с ответом.
С уважением Э. К. Париж, 12.IV. 1896 года».
«СЕКРЕТНО
С нарочным курьером
Санкт-Петербург
Департамент полиции,
г-ну Степанову Ф. П.
Милостивый государь Филипп Петрович!
Вам надлежит немедленно прибыть в Париж в мое распоряжение на несколько дней. Ваше откомандирование согласовано по телефонной связи с г-ном министром внутренних дел Горемыкиным Иваном Логгиновичем.
Вам вменяется привезти с собой следующие документы:
1. Письмо г-жи Блаватской на имя Ивана Николаевича Дурново, отправленное из Лондона, если мне память не изменяет, в марте 1891 года. Или копию этого письма, соответствующим образом юридически заверенную. Но лучше – оригинал.
2. Убедительно прошу Вас разыскать еще одно письмо г-жи Блаватской, которое тоже хранится в нашем архиве. Я с ним лично ознакомлен, и история его такова.
Госпожой Блаватской это письмо было адресовано начальнику жандармского управления Одессы г-ну Александру Егоровичу Тимашеву в конце 1872 года, в ноябре или в декабре. В ту пору я тоже служил в Одессе в канцелярии одесского градоначальника, который откомандировал меня в распоряжение жандармского управления.
Н. В. Клеточников, один из агентов «Народной воли» в недрах русской охранки, дал такой словесный портрет предателя Рачковского:
«Высокого роста, брюнет, черные большие усы, толстые, короткие; бороду и бакенбарды бреет, нос длинный, толстый, глаза черные, цвет лица бледный. Одевается в серое пальто, твердую черную шляпу, ходит с тросточкой или с зонтиком. Лицо интеллигентное».
Но так выглядел Петр Иванович семнадцать лет назад, когда был раскрыт как провокатор и ставленник охранки в рядах народовольцев в Петербурге. Пришлось срочно ретироваться за границу. Господин Рачковский объявился в Париже и вскоре стал там руководителем заграничной агентуры при Департаменте полиции российского Министерства внутренних дел. Такова была его основная должность в гостеприимной Франции, а советник при русском посольстве – это, как вы понимаете, прикрытие. На новом поприще Петр Иванович Рачковский преуспел, притом весьма и весьма.
Господин Рачковский нетерпеливо – даже в пальцах дрожь появилась – открыл конверт.
Действительно, его записка была тут как тут, пришпиленная к уголку первой страницы послания госпожи Блаватской.
«В Департамент полиции.
Имею честь по собственной инициативе переслать письмо г-жи Блаватской. И позволю себе высказать о нем частное мнение.
Мне представляется, что означенное письмо имеет определенный интерес, так как в нем содержатся предложения, могущие способствовать укреплению позиций России в ряде стран, как-то: Турции, Египте, Сирии и других восточных государствах. Следует, на мой взгляд, проверить г-жу Блаватскую на каком-то одном задании, которое подтвердит – или опровергнет – ее способности и возможности в столь ответственной, щепетильной и опасной работе.
Чиновник по особым поручениям канцелярии одесского градоначальника Рачковский П.И. 30.XII.1872».
На записке господина Рачковского в левом углу было начертано жирными синими чернилами размашисто и безразлично: «Оставить без последствий. Явная психопатка, к тому же – авантюристка». Стояла неразборчивая подпись, вся в кудрявых завитушках.
Усмехнувшись с горечью («Погибнет Россия от чиновничьего равнодушия и безграмотности»), Петр Иванович приступил к чтению давнишнего письма...
«Одесса, 26 декабря 1872 г.
Ваше превосходительство! Я жена д.с.с. Блаватского, вышла замуж 16-ти лет и по обоюдному согласию через несколько недель после свадьбы разошлась с ним. С тех пор почти постоянно живу за границей. В эти 20 лет я хорошо ознакомилась со всей Западной Европой, ревностно следила за текущей политикой не из какой-либо цели, а по врожденной страсти. Я имела привычку следить за событиями и предугадывать их, входить в малейшие подробности дела, для чего старалась знакомиться со всеми выдающимися политиками разных держав как проправительственной, так и крайне левой ориентации. На моих глазах происходил целый ряд событий, интриг, переворотов... Много раз я могла бы оказаться полезной сведениями своими России, но в былое время по глупости и молодости своей молчала. Позже семейные несчастья отвлекли меня. Я – родная племянница генерала Фадеева, известного Вашему превосходительству военного писателя. Занимаясь спиритизмом, прослыла во многих местах сильным медиумом. Сотни людей безусловно верили и будут верить в духов, но я, пишущая это письмо с целью предложить Вашему превосходительству и родине моей свои услуги, обязана высказать Вам без утайки всю правду. И потому каюсь в том, что три четверти времени духи говорили и отвечали моим собственным – для успеха планов моих – соображениям. Часто, очень часто посредством этой ловушки я узнавала от людей самых скрытных и серьезных их надежды, планы и тайны. Увлекаясь, они доходили до того, что, думая узнать от духов будущее и тайны других, выдавали мне свои собственные. Но я действовала осторожно и редко пользовалась для собственных выгод знанием своим. Всю прошлую зиму я провела в Египте, в Каире, и знала все происходящее у хедива, его планы, ход интриг и т.д. через нашего вице-консула покойного Лавизона. Этот последний так увлекся духами, что, несмотря на всю хитрость свою, постоянно проговаривался.
Так я узнала о тайном приобретении громадного числа оружия, которое, однако ж, было оставлено турецким правительством; узнала обо всех интригах Нубар-паши и его переговорах с германским генеральным консулом. Узнала все нити эксплуатации нашими агентами и консулами миллионного наследства Рафаэля Абета и много чего другого. Я открыла Спиритское общество, вся страна пришла в волнение. По 400, 500 человек в день, все общество, паши и прочие бросались ко мне. У меня постоянно бывал Лавизон, присылал за мной ежедневно, тайно, у него я видела хедива, который воображал, что я не узнаю его под другим нарядом, и он осведомлялся о тайных замыслах России. Никаких замыслов он не узнал, а дал узнать мне многое. Я несколько раз желала войти в сношения с г. де Лексом, нашим генеральным консулом, хотела предложить ему план, по которому многое и многое следовало бы передать в Петербург. Все консулы бывали у меня, согласилась на просьбу одного неизвестного мне господина, русского, который уже несколько дней следил за мной. Он мне предложил 2 тысячи франков, если я какимнибудь средством успею добыть два немецких письма (содержание коих осталось мне неизвестным), спрятанных очень хитро поляком графом Квилецким, находящимся на службе прусского короля. Он был военным. Я была без денег, всякий русский имел симпатию мою, я не могла в то время вернуться в Россию и огорчалась этим ужасно. Я согласилась и через три дня с величайшими затруднения ми и опасностью добыла эти письма. Тогда этот господин сказал мне, что лучше бы мне вернуть ся в Россию и что у меня довольно таланту, чтобы быть полезной родине. И что если когда-нибудь я решусь переменить образ жизни и заняться серьезным делом, то мне стоит только обратиться в III Отделение и оставить там свой адрес и имя. К сожалению, я тогда не воспользовалась этим предложением.
Все это вместе дает мне право думать, что я способна принести пользу России. Я одна на свете, хотя имею много родственников. Никто не знает, что я пишу это письмо…
…Я живу пока в Одессе, у тетки моей, генеральши Витте, на Полицейской улице, дом Гааза №36. Имя мое Елена Петровна Блаватская. Если в продолжение месяца я не получу никаких сведений, то уеду во Францию, так как ищу себе место корреспондентки в какой-нибудь торговой конторе. Примите уверения, Ваше превосходительство, в безграничном уважении и полной преданности всегда готовой к услугам Вашим Елены Блаватской».
Что подвигло Елену Петровну Блаватскую написать подобное письмо? Одно ясно совершенно: это письмо написано искренне, честно, самообнаженно, и основные чувства в нем – любовь к России и страстное желание служить ей.
Рачковский внимательно, и тоже дважды, прочитал второе письмо госпожи Блаватской, адресованное министру внутренних дел России Дурново и датированное 26 февраля 1891 года.
Появился Филипп Петрович Степанов.
– Тогда, господин полковник, – в голосе Рачковского зазвучали строгие, даже официальные нотки, – приступим к делу.
– Я весь внимание.
– Но сначала расскажите мне, пожалуйста, при каких обстоятельствах Иван Николаевич Дурново поведал вам о письме Блаватской, которое он распорядился отправить в архив. Три месяца назад в Питере мы с вами на сей счет не успели обстоятельно поговорить. Все на ходу. И письмо это я (конверт оказался в руках Рачковского) тогда лишь быстро пробежал, не успев вникнуть основательно, ухватил только суть. Но суть потрясающая!..
– Господи! – перебил в крайнем волнении Степанов. – Я же не сообщил вам последнюю ужасную новость. После ходынской трагедии во время коронации императора Николая Второго восемнадцатого марта Иван Николаевич уже вечером с внезапным приступом своей болезни опять угодил в психиатрическое отделение военного лазарета. Я был у него... Он меня не узнал. Невыносимое зрелище! Руки и ноги привязаны к кровати, мечется, глаза под лоб закатились. И повторяет только одну фразу: «Все сбывается! Все, что она предсказала, – сбывается!..» Но самое ужасное...
– Погодите, Филипп Петрович! – перебил Рачковский. – Давайте по порядку. Итак, что вам поведал Иван Николаевич о письме в первый раз? Это произошло, когда вы наведались к нему в больницу?
– Да. . . Ведь мы давнишние сослуживцы. – Степанов помолчал, сжав виски ладонями. – Ах, Петр Иванович! Какое это горькое зрелище: психиатрическое отделение, отдельная палата, «для господ из высшего света», как сказал мне врач. И бедный Иван Николаевич в этой палате с высоким потолком с окном, заделанным решеткой. На голове моего друга какой-то идиотский колпак... Но не в этом дело! В тот раз Иван Николаевич был в полном сознании и не производил впечатления сумасшедшего.
Он только все время оглядывался и пугался чего-то. Меня привел к нему врач, очень приятный, интеллигентный молодой человек. Дурново сказал ему злым визгливым голосом; «Попрошу оставить нас одних!». Врач, взглянув на меня, согласился: «На пять минут». И вышел. И тут Иван Николаевич засунул руку в наволочку подушки, выдернул оттуда уже сжатый кулак и прошептал, разжимая кулак: «Я нашел ее!».
– На его ладони я увидел пуговицу...
– Пуговицу?
– Да. Такая необычная пуговица: с синим ободком. . . Золотой полумесяц, в нем звездочка. А Иван Николаевич, оглянувшись на дверь, заговорил шепотом: «Я нашел ее! Нашел!..»
– Интересно... – Хозяин виллы задумался. – Получается, таким образом, мой друг: все, что кроется за японским генералом и пуговицей от его мундира, может нам разъяснить только сам господин Дурново. Надеюсь, представится случай – разъяснит. Присутствует во всей этой истории, согласитесь, нечто потустороннее.
– Пожалуй...
– А реальность – эти два письма госпожи Блаватской. Для нас с вами сегодня важно второе ее послание Дурново с предсказаниями, которые, как мы видим, сбываются одно за другим. Кстати, я разыскал газету The Truth от двадцатого декабря 1890 года. Тут и статья «Сон кайзера», и карта «Европа в первой четверти XX века». Можете ознакомиться.
Прогулочный катер (явление новое на Сене, пересекающей всю парижскую столицу) на малой скорости следовал по пустынной реке; лишь изредка встречались баржи, натруженные и мокрые. Катер преодолевал довольно сильное течение, бурлила под кием мутная вода, в стеклянной рубке за рулем сидел молодой парень. Что происходит в салоне, чем заняты два странных господина, нанявших его посудину для двухчасовой прогулки, Мишеля (так звали владельца катера) совершенно не интересовало.
По лицу господина Сигары ничего нельзя было прочесть. Оно было непроницаемым. Наконец, чтение закончилось.
– И что же, – спросил Э. К., с наслаждением затягиваясь сигарным дымом, – все предсказанное в этом письме госпожой Блаватской сбылось?
– Все до сегодняшнего дня, – бесстрастно отвечал Рачковский. – А именно: смерть самой дамы-медиума в 1891 году, эпидемия холеры и чумы в азиатских землях Русской империи, слава богу, что на ее дальних окраинах; голод в Поволжье в результате недорода, вызванного жесточайшей засухой, что привело к нескольким голодным крестьянским бунтам; внезапное обострение отношений с Японией из-за Сахалина и Курильских островов, – и, если события будут развиваться в русле предсказаний, нам не миновать русско-японской войны. Я не удивлюсь этому. Наконец, самое последнее – Ходынка! Вы еще раз перечитайте это место в письме! Или... позвольте, я... – Петр Иванович взял со стола листки с английским текстом. – Момент! Вот, извольте: «В 1894 году царский престол Российской империи займет новый помазанник Божий, на второй год после этого день коронации, 18 мая 1896 года, обернется страшной народной трагедией, которая перед моим внутренним взором обозначена лишь одним, пока непонятным словом – «Ходынка». – Рачковский пристально посмотрел на господина Сигару. – Предсказано все абсолютно точно, вплоть до числа, я уж не говорю о годе.
– И что из этого следует?
– Только одно: госпожа Блаватская провидела и судьбу Европы в будущем веке... А сие уже рядом. И судьбу России в конце XIX века. Этим письмом, господин президент, в Министерстве внутренних дел не заинтересовались тогда, в 1891 году... – Рачковский усмехнулся. «Мы ленивы и нелюбопытны». Однако, по моим сведениям, сейчас к этому посланию ТАМ определенный интерес проявлен. – Советник при русском посольстве в Париже блефовал. – Думаю, это обстоятельство мне... вернее, моим людям в Петербурге удастся нейтрализовать. Однако надо поспешить...
– Что вы имеете в виду?– живо перебил господин Сигара.
– Настало время осуществить акцию, о которой мы с вами говорили. Самое время! И в еврейской среде, и в среде антисемитской почва удобрена. Пора сеять! И я готов суть акции и план ее проведения изложить немедленно.
Наконец была раскурена сигара. Э. К. стал по-прежнему невозмутим. – Я вас понял, – сказал президент клуба «Гольд». – Надеюсь, что понял. И я готов выслушать вас.
– Извольте.
Изложение сути акции и плана ее проведения заняло не более получаса.
– Грандиозно! – прошептал господин Сигара, дослушав Рачковского.
Петр Иванович, оторвав клочок бумаги от английского текста письма Блаватской, написал на нем карандашом несколько цифр и передал его президенту:
– Вот сумма, которая потребуется на ту часть операции, что необходимо осуществить на первом этапе. И место действия ее – Франция.
Вечером 28 мая 1896 года, в тот момент, когда Петр Иванович Рачковский, отужинав, собрался было в бильярдную, размяться двумя-тремя партиями, слуга передал ему плотный конверт, запечатанный черной сургучной печатью.
Руководитель заграничной агентуры при Департаменте полиции российского Министерства внутренних дел в Париже не спеша вскрыл конверт и извлек его содержимое. Оно состояло из двух документов: квадрата глянцевой голубоватой бумаги со словом «ДА», которое было с левого бока придавлено круглой печатью с единственным словом «Гольд», и чека в швейцарский банк «Гарант» на сумму, от которой у любого смертного потемнело бы в глазах, а может быть, и не обошлось бы без инфаркта. Господин Рачковский лишь скупо улыбнулся.

3 ноября 1910 года.

Над Парижем звездное небо без единого облачка. Безветренно, прохладно. Пустынно. Спит великий город. На набережной Пасси редкие газовые фонари опрокинуты в застывшую воду Сены, и от них бегут по ней ровные, как стрелы, световые полосы, постепенно теряясь во мгле.
Именно сейчас – в 3.40 ночи 3 ноября 1910 года – терзали эти сомнения господина Э. Н., и совсем не вовремя: собрались на свое очередное заседание члены правления клуба «Гольд». Все, как всегда: подвальный зал под высокими сводчатыми потолками, жарко топятся два камина, длинный стол с множеством горящих свечей в серебряных подсвечниках. И уже все члены правления – их восемь – заняли свои места. В председательском кресле – господин Э. К.., окутанный облаком ароматного сигарного дыма и – удивительно! – за прошедшие четырнадцать лет совсем не изменился господин Сигара: но, может быть, правильнее сказать, что чувствуют наиболее дальновидные русские банкиры, промышленники, коммерсанты: они в спешном порядке переводят свои капиталы на Запад. А здесь, как вы понимаете, эти финансы становятся подконтрольны нам. То есть... открывается русское поле для нашего проникновения в эту все еще варварскую, но богатейшую страну. Лишь на два обстоятельства нам надо обратить внимание: нельзя допустить сближения России с Германией, за которое ратуют определенные круги в обеих странах. Лучше этих двух монстров столкнуть лбами, вплоть до военного конфликта. И второе... В России еще в 1903 году возникла монолитная левоэкстремистская партия. Она называется так: Российская социал-демократическая партия большевиков. Во главе ее стоит некто по имени Ульянов-Ленин. Как бы ни развивались события, мы ни в коем случае не должны допустить, чтобы в России пришла к власти эта партия, а именно такую цель поставил перед своими соратниками Ульянов-Ленин. Если это произойдет, мы для себя потеряем Россию: музыку в подобной ситуации там будут заказывать большевики – так они себя называют...
Хорошо излагает, шакал!
Да неужели вы не узнаете господина Р. С? Вглядитесь внимательно: высокий рост, брюнет, усы – толстые короткие, правда теперь не черные, а с проседью, глаза черные, нос длинный, крупный, лицо бледное, интеллигентное. Правда, по явилась полнота, но – в меру. И – а как же иначе! – элегантная тросточка прислонена к стулу. Ну конечно же это не кто иной, как Рачковский Петр Иванович, собственной персоной. Может быть, он тоже «бессмертный», как господин Сигара?
 

ГОР

Well-Known Member
Регистрация:20 Апр 2013
Сообщения:2.358
Реакции:5
Баллы:38
Возраст:40
Благодарю Мастер, было интересно и познавательно ознакомиться со всем выложенным по этой теме материалом.
С уважением.
 

Рита 123

Well-Known Member
Регистрация:25 Май 2013
Сообщения:4.129
Реакции:2
Баллы:0
Благодарю Вас, Колдун Никифор.
С уважением.
 

spiridonpasechnik

Well-Known Member
Регистрация:18 Фев 2014
Сообщения:5.072
Реакции:0
Баллы:36
Благодарю Вас, уважаемый Мастер Никифор за интересную статью.
С уважением к Вам.
 

Bogidarka

Well-Known Member
Регистрация:10 Ноя 2013
Сообщения:1.663
Реакции:0
Баллы:0
Благодарю.уважаемый Мастер Никифор за познавательную статью.С уважением.
 

JUSI

Well-Known Member
Регистрация:18 Сен 2016
Сообщения:759
Реакции:0
Баллы:16
Благодарю.уважаемый Мастер Никифор за познавательную статью.С уважением.
 
Divider

Personalize

Сверху Снизу