О КОЛДУНАХ И СТАРШИНСТВЕ

[IPSISSIMUS]

Образ колдуна в народных представлениях наделяется определенными атрибутами. Один из них — длинная палка, иногда с железным крючком на конце, как у некоторых мифологических персонажей, например, шуликунов, Бабы-Яги и других.
Не случайно в рассказах крестьян о колдунах как неотъемлемый их признак отмечаются необычные зубы. Согласно традиционным представлениям, наличие крепких зубов у колдуна, как и у знахаря, является необходимым условием для его магической силы. В связи с этим показателен известный в Заонежье сюжет о состязании двух колдунов, в ходе которого один их них утрачивает магическую силу из-за потери зубов: «Колдун плюнул, и все его зубы на ладонь заонежанина упали. Парень снял колдуна с потолка и сказал: «Теперь ты уже никого не испортишь»». Во время наведения порчи колдун скрежещет зубами, что, по поверьям, увеличивает его магическую силу. В быличках колдуньи выходят наводить порчу с распущенными волосами, что также, по народным представлениям, способствует совершению магической акции. Обязательной принадлежностью колдунов и ведьм являются особые помощники: черти, бесенята, икоты, кикимора, нечистые покойники и подобные существа. Иногда помощники имеют вид животных — черной кошки, жабы, собаки, змеи, барана. Колдуны называют своих помощников «они», «мальчики», «товарищи», «сотрудники», «работники», «хохлики», «шишки» и т. д. Известно, что они не могут жить в избе, где есть иконы, и поэтому обретаются в основном в хозяйственных постройках, на перекрестках дорог, в лесу. В одной из северных быличек помощники описываются так:
Он шишков знал. Попросили, чтобы он показал.
— Только не испугайтесь.
У всех синие короткие штанки, красные рубашечки, стоят шеренгой, как маленькие человечки, пятьдесят, семьдесят сантиметров. Они как будто скачут, а не ходят. А как приказал, появятся, шум да ветер.
— Я их в лес пошлю, они ходят, хвою считают. А как надо, я их позову, так вихрь идет.
Особенностью помощников является их многочисленность и специфическая безликость, свойственная нечистой силе вообще; эта безликость выражается, например, в том, что все «работники» выглядят одинаково:
Дедушка рассказывал, Тарас был бесованный, они выпим-ши были, покажи солдатиков. И они с крыльца спускаются, сорок, все маленькие, одинаковые, в темных костюмах
Помощники колдуна все время требуют от него работы: творить разные козни, мучить болезнями людей и т. п. Если работы нет, то они терзают хозяина, особенно если он пьян. Поэтому, по народным рассказам, над домом колдуна бывают слышны его стоны, а также гам, писк и крики. Опытные колдуны, если нет настоящего дела, отвлекают от себя чертей тем, что наказывают им вить веревки из пыли, считать песчинки на берегу реки, пересчитывать колышущиеся листья осины, собирать маковое или льняное семя и т. п.
Магические возможности колдунов и ведьм были велики: они имели способность летать по воздуху, оборачиваться в животных и неживые предметы, а также оборачивать других людей. При наведении порчи и насылании болезней на ту или иную жертву, человека или животное, они употребляли обычные предметы быта, имеющие поражающие свойства: иголки, булавки, ножи и т. п. В качестве заменителя жертвы использовали ее одежду, посуду, кусочек одежды, волосы, ногти, шерсть, землю из-под ее ног или копыт. Но основным орудием колдовства, как и знахарства, было заговорное слово. Повсеместно у русских широко бытовали мифологические рассказы о превращении колдунами всего свадебного поезда в волков или медведей. Для этого колдун брал столько ремней или мочал, сколько было участников свадебного поезда, и нашептывал заклятие над этими предметами, после чего подпоясывал ими людей.
Колдуны могли насылать порчу не только на конкретную жертву, но и вообще — куда придется. Обычно крестьяне рассказывают о том, что порча пускается по ветру и выявляется в форме болезни, от которой начинает страдать тот или иной человек. В таких случаях обращались к знахарям или колдунам за помощью. Изгоняя порчу, целители отправляли ее к тому, кто ее наслал. Такой поворот событий мог привести к возникновению вражды и борьбы колдунов друг с другом, завершавшейся обычно смертью одного из них. Наведение порчи на человека могло закончиться не только сильной болезнью и пожизненной инвалидностью, но и сведением его в могилу.
Наряду с опасным воздействием на людей, главными вредоносными действиями, совершаемыми колдунами и ведьмами, были порча урожая в поле и скота, отбирание молока у коров. В крестьянской среде все это считалось большим грехом.
Порча хлеба производилась с помощью так называемых «пе-режинов» и «заломов». «Пережин», или «прожин», мог выглядеть по-разному: как выстриженная во ржи узкая полоска через все поле по диагонали; две дорожки шириной в палец, пересекающие поле крест-накрест; срезанные колосья вокруг поля; нечетное число сжатых кругов величиной с блюдце; узкая тропка, по которой через каждые два шага срезана горсть колосьев. В народе считали, что пережин можно сделать только ночью накануне Ивана Купалы во время цветения ржи. По поверьям владимирских крестьян, в это время колдунью начинает тревожить нечистая сила, заставляя ее отправиться в поле. Во многих местностях у русских полагали, что пережинщики продвигаются в поле вверх ногами, так что на земле не остается никаких следов. При этом они срезают колосья серпом или перекусывают зубами. При совершении пережина колдун или ведьма забирали самые хорошие колоски и подвязывали их в своем амбаре над сусеком, и из их весь год «текла» рожь. Так колдуны забирали себе чужой урожай. Калужские крестьяне верили, что если каждому из них сжать в своем поле несколько стеблей ржи, так что вместе получится от трех до девяти снопов, и если бросить их в поле на гниение, то пережинщик умрет голодной смертью после того, как съест столько хлеба, сколько можно вымолотить из брошенных снопов. В Костромской губернии считали, что если оброненные пережатые колоски собрать и начать варить в домашней печи, то тут же прибежит виновный и покается. Однако, по народным представлениям, за отбирание спорости у хлеба колдунам-пере-жинщикам не будет прощения перед лицом Господа.
«Залом» же или его разновидности — «закрутка», «кукла» — представлял собой пучок колосьев, скрученных, заломленных или связанных узлом. Обычно колдуны совершали заломы на зеленом хлебе во время цветения ржи, в Семик перед Троицей и в ночь на Ивана Купалу. Совершение залома сопровождалось заговором, направленным не только на нанесение вреда урожаю, но и на порчу скота, на навлекание болезни на человека (особенно ломоты рук и ног, головной боли, колтуна) или даже смерти на хозяина поля. Если в поле окажется залом, то хлеб следует жать очень осторожно, чтобы не срезать заломленных колосьев; если рожь с заломом попадет под серп, то жнец непременно захворает, и тогда помочь уже ничем нельзя. Согласно волынскому заговору, при заломе опасность подстерегала не только того, кто сжинал залом, но и того, кто молотил заломленные колосья и ел «испорченный» хлеб: «Хто буде жать, того буде таскать; хто буде малатить, того буде калатить; хто буде ести — той буде на стенку лезти». Обезвредить залом обычно доверялось знахарю. Просто вырвать залом было недостаточно для избавления от опасности; следовало также «отговорить» его, «отшептать», то есть снять проклятие. В заговорах от залома все напасти, грозящие от этого вредоносного действия, отсылаются на того, кто его совершил. Нередко заломы с помощью специальных молитв отчитывали даже священники. Чаще всего залом тут же сжигали. В Полесье верили, что если залом вмазать в печь, то колдун, сделавший его, обязательно придет в дом и будет «жариться» на огне. Здесь же иногда залом подвешивали внутрь печной трубы, чтобы виновник порчи почернел, как и сама закрутка. На Ярослав-щине даже при обезвреживании залома урожай уже считался испорченным, и его не брали для домашнего употребления, а старались сбыть на сторону. Согласно народным поверьям, существовали средства для предохранения поля от пережинов и заломов: для этого следовало протянуть вокруг поля нитку; или запрячь в соху трех девушек или набожных вдов и опахивать на них поле, тогда как через протянутую нитку, так и через борозду ведьма и колдун переступить не смогут.
Другая опасность, исходящая большей частью от колдуний, заключалась в порче домашней скотины, в частности в отнимании молока у коров. Особенно крестьянки старались следить, чтобы ведьма не выдоила корову в первый раз после отела, так как, сделав это, она, по поверьям, будет такую корову доить целый год. Отнимание ведьмой молока производилось в основном по ночам и особенно под утро накануне Ивана Купалы. Для этого отнимальщица выходила рано утром в поле, куда выгонялись коровы, и называла клики тех из них, у которых хотела отнять молоко; при этом сама она загребала к себе руками росу на траве.
В Орловской губернии полагали, что для отнимания у коровы молока колдунья на утренней заре ударяла по спине животного наговоренной веревкой. Кое-где сохранялось верование, что отнимаемое молоко ведьме приносит огненный змей. В одном мифологическом рассказе повествуется, что работник ведьмы заметил как-то, что хозяйка ставит в нежилой хате пустые крынки, а наутро они оказываются полными молока. Он смекнул, в чем дело, и в другой раз, когда хозяйка выставила пустые сосуды, закрестил их крестным знамением, отчего змей не смог налить в них молоко и разлил его по полу избы.
Вредоносные действия колдунов, оказываемые на человека, не ограничивались насыланием болезней и расстраиванием свадеб. Колдуны могли рассорить людей, отнять удачу в работе, насильно приворотить, присушить одного человека к другому и, наоборот, отсушить влюбленных или супругов. Часто колдуны мстили за обиды, плохое угощение или недостаточное почтение, особенно во время свадьбы. Девушки, бывшие природными ведьмами, часто сводили счеты со своими женихами, если те обманывали и не женились на них; если ведьма умирала, а жених, даже не отказавшийся от свадьбы, оставался в живых, то она старалась утащить его к себе, на тот свет.
Для совершения своих вредоносных действий и для пугания простых людей колдуны и ведьмы зачастую принимали облик животного или неодушевленного предмета. Чаще всего они оборачивались птицей: сорокой, вороной; волком, кошкой, собакой, свиньей и другими существами. Нередко они превращались в такие предметы, как движущееся колесо, стог или пучок сена, клубок ниток, решето и т. п. По народным поверьям, ведьма в облике свиньи может проникать сквозь любые запоры, а прогнать ее можно только осиновым колом. В таком виде она любит подстеречь человека и всю ночь кататься на нем до петушиного крика. Колдуны и ведьмы могли обернуть обычных людей в животных, которые могли быть опасны для односельчан. Обезвредить или убить таких оборотней, как и самих колдунов, можно, по традиционным представлениям, только одним ударом наотмашь.
Колдунам, согласно мнению крестьян, все время не терпится сделать что-то нехорошее. Вместе с тем во многих местах полагали, что колдуны могли «делать» как на плохое, так и на хорошее. К ним, в частности, обращались за помощью в случае порчи; в севернорусской традиции колдун являлся непременным участником свадьбы, в функцию которого входило слежение за тем, чтобы никто не смог навредить молодым. Иногда сам колдун не хотел причинять вред, но подчас не мог бездействовать, принуждаемый нечистой силой. Сопротивление колдуна своим помощникам могло закончиться его же смертью. Так, в Калужской губернии был записан мифологический рассказ о старике-колдуне, который, чувствуя, что не может удержаться от колдовства, но, не желая испортить свадьбы своей внучки, попросил, чтобы его закрыли в чулан на время увоза невесты к венцу. Его заперли и забыли на время свадьбы. А когда дверь чулана отомкнули, колдуна нашли мертвым: нечистая сила лишила его жизни.
Среди колдунов различались более сильные и те, что послабее. Первые обладали неограниченными способностями, они могли нанести порчу, а затем исправить любое принесенное зло. Вторые были сильны лишь в отдельных сферах колдовства. Кроме того, считалось, что женщины-колдуньи слабее, чем мужчины, и не могут им противостоять. Широко распространенным в мифологических рассказах является мотив соперничества и состязания колдунов. В одном из них двое колдунов соревновались между собой в силе и умении превращать предметы. Так, они оба обратили белую редьку в черную; но поскольку один из них не смог из черной редьки обратно сделать белую, то другой, исполнивший это, был очень доволен тем, что приобрел репутацию сильнейшего колдуна. Подчас публичное состязание «знающих» вспыхивало при случайном появлении соперника:
У одного краснорядца, ездившего по селам и продававшего честным людям товар, был работник, малый лет пятнадцати, смышленый, честный, но на беду колдун-самородок, с хвостиком. В одном селе, где они остановились, была свадьба, и работник отпросился посмотреть. Приходит на свадьбу, здоровается с хозяевами и поздравляет их с молодыми. Его поблагодарили за поздравление и посадили за стол. Малый заметил, что за столом на почетном месте сидит колдун и угощается, и говорит: «А зачем ты здесь, седой, в красном колпаке?» —
«Тебе что за дело! — отвечает в свою очередь седой колдун. — Али ты, молокосос, больше моего знаешь?» — «Конечно, больше твоего знаю!» — отвечает малый. «А коли так, — говорит седой, — то налей-ка стакан водки!» Налили, подали; колдун пошептал, пошептал и говорит малому: «На, выпей!» Малый перекувырнулся три раза, а там взял стакан и выпил водку. «Теперь ты выпей!» — говорит он седому. Налил он водки и подал ему, тот выпил и тотчас же притянуло седого к потолку, а малый зачал его бить кнутом; старик кричит благим матом; сыновья седого стали упрашивать малого, чтобы он отпустил их отца. С тех пор перестал старый колдун ходить по свадьбам. В мифологических рассказах противником, превосходящим колдуна, нередко оказывается такой мифологизированный персонаж, как солдат. Именно дружке-солдату удается предотвратить порчу свадьбы:
Запрягли коней на дворе. И вот благословили жениха образом, и вот вывели жениха на двор и посадили в сани ево, и потом сели все сваребьяна. Дружка хвоснул лошадь, лошадь не идет. Вот он выходит из саней. «Подайте-ка мне два ножика, которые чтобы нигде не бывали, хлеба не резали и ничего не делали!» Вот принесли ему два ножика, так что по полуаршину будут. Вот он подошел к подворотне, взял один ножик в левую руку, второй в правую. Вот он подходит к подворотне и втыкает ножик в подворотню; потом втыкает второй ножик тоже в подворотню, — один по правую, а другой по левую сторону. И вот откуда ни возьмись — колдун. Заревел дурным матом: «Ой, батюшки, что вы мне наделали!» Дружка подходит к колдуну. «Ну, что, старый черт? Заклянулся, что не буду ничего делать, а тут что делаешь?» — «Прости на этот раз, кормилец, и больше никому худого не буду делать и никуды не выйду». А эти ножики у него были — один в левом боку, а другой в правом воткнуты. И вот солдат подошел, ножики эти вынул у колдуна.

 

[IPSISSIMUS]

В народе, хоть и обращались к колдунам и ведьмам за помощью, подчас уважали их за знания, но все же больше боялись и не любили. При необходимости крестьяне прибегали к оберегам от возможности вредоносного воздействия, особенно в то время, когда колдуны и ведьмы считались опасными: в большие годовые праздники, в ночь на Ивана Купалу, в Благовещенье, Пасху, Троицу, Рождество. Главным оберегом от колдуна и ведьмы, по поверьям, служили крестное знамение и молитва, в особенности «Да воскреснет Бог». В праздничные дни также для защиты от чародейства в избах на окнах и притолоках дверей чертили изображение крестов мелом или углем, в воротах закрепляли сретенскую свечу, в порог или в косяк двери втыкали нож, ножницы и подобные предметы, окуривали избу можжевельником, которого не любит нечистая сила. Во многих местах у русских как оберег от нечистой силы и колдунов расценивалось ношение пояса или сети на голом теле, втыкание иголок и булавок в подол, иногда крест-накрест. Особенно часто эти приемы защиты использовали во время свадебной обрядности. Чтобы избежать сглаза или другой опасности, при встрече с колдуном или колдуньей незаметно в их сторону направляли кукиш. В некоторых местностях полагали, что, если в избу входил подозреваемый в колдовстве человек, избежать колдовских чар можно, если первому схватиться за печную заслонку. Если же он успеет первым, то беды не миновать. Поверья гласили также, что при входе колдуна в дом можно незаметно сесть на лавку, просчитать до девяти и сказать: «Сук заткну, еретника запру». При этих словах надо засунуть палец в сучок на скамье, и тогда чародейство колдуна не сможет иметь силы. Если обстоятельства требовали посещения колдуньи, во избежание вредоносного воздействия человеку при входе в дом следовало первым делом посмотреть на матицу и, когда его приглашали присесть, сидеть, положив ногу на ногу. В Псковской губернии, чтобы колдун не испортил скотину во время первого выгона скота, в Егорьев день корову на лбу метили дегтем.
Кроме представлений о защитных мерах от чародейства, в крестьянской среде бытовали поверья о том, как можно воздействовать на самого «знающего». Действенным способом обезвреживания колдуна считали удар кулаком наотмашь или, при разговоре с ним, втыкание ножа в столешницу стола снизу — тогда вся его магическая сила сразу исчезнет. Как считали на Русском Севере, того же эффекта можно достигнуть, разбив колдуну нос так, чтобы потекла кровь. Вологодские крестьяне верили, что колдун лишится своей силы, если ему срезать бороду или брызнуть в лицо красным вином, соком редьки, водой, взятой при первом ударе грома, а также если напоить чародея водой с ладаном. Псковичи верили, что колдовские возможности иссякнут, как только к сердцу «знающего» будет поднесен железный нож. В Костромской губернии крестьяне, чтобы лишить силы чародея, в глаза назвали его «колдуном». Здесь же полагали, что если свернуть конек на доме колдуна, он заболеет, а если вовсе сбросить — то умрет. В мифологических рассказах нередко указывается на то, что убить колдуна можно только тележной осью. Широко были также распространены истории о том, как колдуна или ведьму можно долго задерживать и не выпускать из помещения: для этого при входе подозреваемого в колдовстве в избу ставили с особым приговором ухват вверх рожками, закрещивали дверь или втыкали в дверной косяк острый предмет.
По народным поверьям, от козней ведьм и колдунов были застрахованы первенцы, как люди, так и животные.
В традиционном сознании мифологизации подвергались не только образ колдуна и его деятельность, но также его смерть и посмертное существование. По народным поверьям, колдуны за три дня знают о времени своей кончины и умирают долго, в страшных мученьях. Чтобы облегчить свои страдания, они стараются во время агонии расположиться на полу, подлезть под печь. Во Владимирской губернии считали, что колдуны умирают в стоячем положении, а в Пензенской — под печью или на пороге. Крестьяне верили, что при кончине колдунов и ведьм обступают черти и издеваются над ними, а подчас стараются протащить умирающего в подполье, чтобы там замучить.
Во многих местностях бытовали представления о том, что для ускорения смерти колдуна или ведьмы надо создать в помещении некрещеное отверстие, через которое могла бы вылететь душа умирающего: через окно или дверь, которые нередко бывали объектом крестного знамения, душа чародея как страшного грешника покинуть избу не могла. Для этого в разных местных традициях разрывали солому на крыше избы, вбивали в конек зуб бороны, приподнимали крышу или разбирали ее вовсе, вынимали половицу из пола, приподнимали матицу. После наступления смерти сделанное отверстие заделывали, чтобы умерший не вернулся. В некоторых местностях, чтобы дать колдуну умереть, ему подавали веник или подкладывали под него метелку; согласно народным представлениям, нечистая сила, выйдя из колдуна, оставалась на венике. Об этом свидетельствует мифологический рассказ, согласно которому поданный колдуну веник никто не захотел брать обратно; тогда колдун бросил его на пол, и веник заплясал по избе. Обычно веник зарывали в землю, и такое место считалось опасным: мимо него старались не ходить, чтобы не пристала порча.
В народе были уверены, что колдун, как и ведьма, не может умереть до тех пор, пока его знание не перейдет к другому человеку. Свое умение колдовать чародей передает один раз в жизни, полностью или частично, и, как правило, перед смертью. Магическое знание передается по наследству, но если никого нет, то любому желающему. Но если не находится и желающих, то колдун старается передать свои умения любому человеку, хоть бы и хитростью: например, с помощью непосредственного прикосновения к нему или подав избраннику из своих рук любой предмет. При передаче колдун произносил слова: «На тебе!» Иногда рассказы крестьян повествуют о том, что передать знание можно неодушевленному предмету, хоть палке, который затем просто бросить на дорогу: кто поднимет предмет, к тому и перейдет колдовская сила. Согласно мифологическим рассказам, в безвыходной ситуации колдун обычно пользуется неопытностью ребенка, который по просьбе умирающего принимают у него кружку с водой или что-либо еще. Один из рассказов повествует, что мальчику, принявшему от колдуна кружку, после этого стали слышаться голоса: «Давай нам работы, давай нам работы!» И вскоре мальчик умер, так как был не в состоянии справиться с переданной ему силой.
В народном сознании долгая и трудная смерть посылается колдунам и ведьмам как наказание за их грехи. Крестьяне верили, что таких грешников ждут страшные мученья и в загробной жизни. Кончина чародея производит неблагоприятное воздействие даже на природу: во время его агонии поднимается сильный ветер. Существовало поверье, что колдуны, умершие раньше срока договора, который они подписали с нечистой силой, не теряют своей силы после смерти и продолжают вредить людям. Кроме того, колдунов как больших грешников и богоотступников не принимает земля, и они продолжают бродить по округе.
Погребение колдуна отличалось от похорон нормальных людей. Если колдун умирал не дома, его не вносили в дом, а хоронили на месте смерти. Если кончина колдуна наступала дома, то его выносили из избы вперед головой, а не ногами, как обычных людей. Многие действия, связанные с похоронами чародея, были направлены на то, чтобы он не нашел дороги назад и не беспокоил людей и после смерти. Так, гроб при переносе до могилы несколько раз переворачивали то ногами вперед, то головой; не доезжая до кладбища, останавливались, переворачивали умершего колдуна лицом вниз, подрезали на ногах жилы, чтобы не ходил дальше этого места после смерти. В Саратовской губернии с той же целью умершим колдунам подрезали пятки и набивали в них щетины. Практически повсеместно у русских и других восточных славян считали, что от беспокойства ходячего покойника-колдуна избавляет протыкание его могилы и гроба осиновым колом. Кое-где для лишения мертвого колдуна возможности бродить по земле также вделывали в днище его гроба осиновую доску, клали в него осиновые стружки, делали поперечник на дне в виде креста.
Место погребения колдунов и ведьм считалось опасным и страшным. Его старались обходить стороной, но в местностях, где часто случались засухи, крестьяне были вынуждены совершать на могилах чародеев специальные обряды. По народным поверьям, засуху и соответственно неурожай на односельчан насылали «неправильные» покойники, в том числе и умершие колдуны. Поэтому, чтобы вызвать дождь, старухи ходили по ночам на могилу чародея и лили на нее воду — «отливали покойника».