Перун
Administrator
Регистрация:20 Апр 2013
Сообщения:6.927
Реакции:46
Баллы:0
Как было сказано выше, из-за профанации и еретизма гностиков церковь формально запретила Магию. Процесс тамплиеров усугубил разрыв, и с того времени Магия, вынужденная искать убежища и вынашивающая планы тайной мести, также окончательно отвергла церковь. Даже умеренные во взглядах ученые, не говоря уж о ересиархах, противопоставлявших свой алтарь Алтарю Церкви, навлекали на себя обвинения и меч христианских народов. Черные адепты подстегивали их негодование и тлетворно влияли на их доктрины. Связав себя в незримую цепь смертельными клятвами и сознавая, что их безопасность зависит в первую очередь от общественного мнения, они обрушили на своих возможных обвинителей и судей вал гнусных слухов, согласно которым именно священники и представали перед народом главными адептами Черной Магии.
Пока их обвинения и заверения не вторгались в сферу непоколебимых устоев разумного, массовое сознание равнодушно воспринимало и правду и ложь. С другой стороны, было очевидно, что жесткая реакция не заставит себя ждать. Кто сможет положить конец этому противостоянию?
Пожалуй, лишь дух Того, Кто рек: «Не мстите злом за зло, а обратите зло в добро».
Католическое священничество, суровое в свой карающей ипостаси, но сознающее свою миссию доброго самаритянина, заняло место не вызывающих сожаления ветхозаветных левитов, которые не смогли проникнуться состраданием к Тому, Кто был распят среди разбойников. Этим испытанием гуманности подлинные священники подтвердили свое Божественное Посвящение. И право же, в высшей степени неразумно огульно возлагать на священничество все без исключения проступки людей, которые так или иначе были связаны с ним. Верно, что человек, по природе своей, может быть и злым, но истинный священник, наоборот, всегда милостив. Ложные посвященные подходили к вопросу с однобоким радикализмом. Для них христианское священничество было нелегитимной, захватнической силой еще со времен запрещения гностиков. О каком авторитете церкви может идти речь, говорили они, если ее достоинство более не подкреплено подлинным знанием? Ведь точно такое же неведение таинств, помноженное на столь же слепую веру, породило фанатизм первобытных жрецов и примитивных служителей идолопоклонских капищ.
Вожди слепых так же слепы. Верховенство меж равных себе обычно есть не более как результат интриг и случайностей. Пасторы трясутся над своими святынями в глубокой, но совершенно бессистемной вере: это фокусы с хлебом и поедание человеческого мяса. Они более не маги, а простые колдуны. Вот каков был вердикт большинства сектантов. Для того чтобы упрочить эту клевету, они сочиняли разные небылицы. Утверждали, например, что священники предались духу тьмы еще с X века. Книжник Герберт, коронованный как папа Сильвестр II, самолично сознался в этом (по их словам) на смертном одре. Гонорий III, учредивший орден святого Доминика и благословивший Крестовые походы, был якобы на самом деле отвратительным некромантом, написавшим колдовское сочинение, которое под собственным именем распространил в строжайшей тайне среди прогнившего клира. Другие ложные адепты комментировали эту книгу, придав подделке видимую убедительность и надеясь таким способом направить против Святого престола самое страшное из обвинений того времени - обвинение в колдовстве, вызывавшее смертельную ненависть всех богобоязненных христиан.
Некоторые предвзятые или легковерные историки благосклонно относятся к измышлениям подобного рода. Так, Платина, склонный к скандальным подробностям хронист папства, старательно воспроизводит клевету Мартина Полония на Герберта-Сильвестра II. Якобы Герберт, весьма сведущий в математике и Каббале, наловчился в вызывании дьявола и потребовал от него помощи в борьбе за папский престол. Демон не только пообещал исполнить его просьбу, но и посулил даже, что будущий папа умрет в святом граде Иерусалиме, до которого в принципе тогдашний некромант имел мало шансов добраться. Он действительно стал папой, как было ему обещано. Однажды, после того как он отслужил мессу в одной римской церкви, он серьезно заболел. Сообразив, что храм, в котором он служит, посвящен Святому Кресту Иерусалимскому, Сильвестр понял, что дни его сочтены. Он потребовал, чтобы в церковь принесли постель, и, собрав кардиналов, публично покаялся в сделке с демонами. Далее он объявил, что после смерти его останки надлежит возложить на катафалк из неоструганого дерева, в который будут запряжены черная и белая кобылы, ни разу не знавшие жеребца. Эту конструкцию следовало отпустить на усмотрение означенных кобыл, без управления и понукания, а тело предать земле в том месте, где лошади остановятся. Погребальная колесница проехала через весь Рим и остановилась перед Латераном. Сопровождавшая ее толпа испустила громкие крики и стоны, после чего Сильвестра предали земле уже в гробовом молчании. Такова история, место которой - в дешевых бульварных романчиках.
Мартин Полоний, на которого ссылается Платина, сам заимствовал свои сюжеты у некоего Гальфрида Жервеза. Ноде охарактеризовал этого хрониста так: «Величайший сочинитель сказок и самый известный лгун, который когда-либо держал перо в руке». Из столь «ценных» и «достойных доверия» источников протестанты вытащили скандальный и откровенно апокрифический рассказ о папессе Иоанне, которая на самом деле была женщиной-колдуньей. Оккультная традиция приписывает папессе, в частности, многочисленные книги по Черной Магии. В манускрипте протестантского историка об этой женщине-папе мы находим две чрезвычайно любопытные гравюры. Они считаются портретами папессы, но в действительности воспроизводят рисунок древнего варианта карт Таро. В оригинале эта женщина - Изида, увенчанная тиарой.
Общеизвестно, что символическая фигура второй карты Таро часто называется Женщиной-Папой. Иконография карты - женщина в тиаре, на которой обозначены элементы восходящей луны или рога Изиды. Изображение в экземпляре протестантской книги весьма примечательно: волосы фигуры длинны, но скудны. Грудь женщины осеняет солярный крест. Сама фигура помещена меж двумя Геркулесовыми столпами, позади нее расстилается море с цветком лотоса на поверхности воды. Второе изображение представлено той же фигурой, но с атрибутами суверенного священничества, а в руках женщина держит сына - Гора. Обе картинки чрезвычайно ценны для исследователей Каббалы, но они не имеют никакого отношения к истории с папессой Иоанной.
Возвращаясь к нелепым обвинениям Герберта в колдовстве, отметим, что мы ведем разговор об ученейшем человеке столетия. Будучи наставником двух государей, своей ученой степенью он был обязан благодарности одного из своих августейших учеников. Мы писали уже об обширных познаниях Герберта в математике, а его осведомленность в вопросах физики вообще опередила свою эпоху. Одним словом, он был человеком универсальной эрудиции и замечательных способностей, чему подтверждением служит его переписка, дошедшая до нас. Не был Герберт и ниспровергателем королей, в отличие от страшного Хильдебранда. Он предпочитал вразумлять и наставлять владык, не отлучая их от церкви. Пользуясь любовью и поддержкой двух французских королей и трех императоров, он совершенно не нуждался, как справедливо отметил Ноде, в том, чтобы продаться дьяволу ради кафедры архиепископа Реймса и Равенны и даже папского престола. В обширный круг научных интересов Герберта входили также астрономия и механика. В последней, согласно Уильяму Малмесбери, он изрядно преуспел.
Герберт выстроил в Реймсе замечательный гидравлический орган, который мог и без помощи человека исполнять восхитительные мелодии. Кроме того, согласно Дитмару, он подарил городу Магдебургу самолично спроектированные часы, которые отмечали все фазы Солнца и Луны, а также время восхода и захода звезд. Не без удовольствия обратимся еще раз к работе Ноде, который сообщает, что Герберт проявил столько ума и изобретательности в исследовании свойств латуни, что именно из-за них упоминавшийся выше Уильям Малмесбери назвал его магом. Онуфрий сообщает нам, что в библиотеке виллы Фарнезе встречал книгу по геометрии, составленную Гербертом. Что до моего личного мнения, то мне кажется, что, не принимая даже во внимание мнения Эртофдиенса и многих других, кто считал его выдающимся часовым мастером и математиком, все приведенные выше свидетельства достаточно серьезны. Также очевидно, что во все времена, и тем паче в эпоху Герберта, имеются люди, никогда не слышавшие о кубе, параллелограмме, додекаэдре, альмакантре, вальсагоре, альмагриппе, кафальземе и полагавшие, что это имена духов, вызываемых Гербертом. Таким людям свойственно также считать, что множество редких познаний не может быть свойственно одному человеку без вмешательства сверхъестественных сил. Если уж некто овладел ими, то он не может не быть магом или некромантом...
Завершая демонстрацию злонамеренных подмен и диффамаций многих хронистов, отметим, что Платина - этот компилятор всех римских пасквилянтов - утверждает, что даже могила Сильвестра II обладает колдовскими свойствами. Она пророчески начинает слезоточить при приближении смерти действующего папы. Кости же Герберта дрожат и двигаются, когда кто-то из понтификов должен умереть. Эпитафия, выбитая на его могиле, придает колоритности этим чудесам - прибавляет библиотекарь Сикст IV. Вот каковы «доказательства», которые циркулируют в среде некоторых историков, - и они считаются достаточными, чтобы подтвердить значимый исторический факт! Занимая должность библиотекаря Ватикана, Платина писал свою «Историю пап» по приказу Сикста IV. Казалось бы, находясь в Риме, не было ничего легче, чем проверить истинность или ложность подобных утверждений. Ведь, несмотря на сомнительную эпитафию, описанные Платиной явления никогда не существовали вне воображения авторов, у которых Платина их весьма неосторожно заимствовал.
Это вызывало справедливое негодование честного Ноде, прокомментировавшего это так: «...чистый обман и явная ложь, как в отношении событий - мнимых чудес на могиле Сильвестра II (их никто никогда не видел), так и в отношении приписываемой могиле надписи. Эпитафия - как она выглядит на самом деле - была составлена Сергием IV и весьма далека от высказанных побасенок. Наоборот, эта надпись является самым блестящим свидетельством добродетельной жизни и духовной чистоты Сильвестра. Воистину позорно, что так много католиков оказываются сторонниками лжи, на которую Мариан Скот, Глабер, Дитмар, Хельганд, Ламберт и Герман Контракт, бывшие его современниками, не обращали внимания».
Обратимся теперь к «Гримуару» Гонория, третьего в череде понтификов, носившего это имя. Это был один и наиболее ревностных защитников истинной веры в XIII столетии. Неудивительно, что сектанты и некроманты его люто ненавидели и, весьма возможно, инспирировали кампанию по его дискредитации, выдавая за собственного сообщника. Ченчио Савелли, возведенный в папы в 1216 году, конфирмовал орден святого Доминика, искоренявший альбигойскую и вальденскую ереси, этих наследников манихеев и мистиков. Также Гонорий учредил ордена францисканцев и кармелитов, благословил Крестовый поход, мудро руководил церковью и оставил после себя много декреталий. Увязать с Черной Магией этого папу, столь благочестивого католика, - значило попытаться ввергнуть в тень подобных подозрений и все упомянутые религиозные ордена. Дьявол не мог бы позволить себе упустить такой шанс.
Есть старые копии «Гримуара» Гонория, которые приписывают Гонорию II. Чрезвычайно сложно считать колдуном этого элегантного кардинала Ламберта, который, будучи избран понтификом, окружил себя поэтами, которым раздавал епископаты за наиболее удачные произведения (как, например, Хильдеберту, ставшему епископом Манса), и учеными-теологами, вроде Хьюго де Сен-Виктора. Однако вышло так, что именно приписывание зловещей книги Гонорию II для нас является подсказкой, указывающей на подлинного ее автора.
В 1061 году, когда империя вступила в противостояние с папством, стремясь захватить руководство клиром, провоцируя и разжигая волнения и междоусобицы в священной коллегии, ломбардские епископы под подстрекательством Герберта Пармского выступили против избрания под именем папы Александра II бывшего епископа Лукки Ансельма. Император Генрих IV встал на сторону оппозиции и разрешил им избрать себе другого папу, обещая всестороннюю поддержку. Диссиденты выбрали Кадулуса (или Каделуса), известного своим интриганством епископа Пармы, способного на любые преступления, фигуранта множества скандалов, связанных с симонией и содомией. Кадулус принял имя Гонория II и направился к Риму во главе армии. Его низложили и осудили все прелаты Германии и Италии, но это его нисколько не смутило. Продолжив свое удачное наступление, он завладел частью Вечного города и торжественно вступил в собор Святого Петра. Однако вскоре был изгнан оттуда и бежал в замок Святого Ангела, который согласился покинуть лишь при получении крупного выкупа.
Тогда Отто, архиепископ Кельнский, посланник императора, выступил в адрес Александра II с публичными упреками в захвате Святого престола. Однако монах по имени Хильдебранд отстоял законность понтификата столь красноречиво, что император в смущении прекратил свои неправомерные попытки и даже попросил прощения. Хильдебранд был уже тогда отмечен Провидением как будущий папа Григорий VII, которому предстояло прийти к понтификату, увенчав им труды своей жизни. Антипапа был низложен Советом Мантуи, и Генрих IV принял его извинения. Кадулус вернулся во тьму, из которой вышел. Возможно, что именно тогда он и решил стать папой колдунов и отступников. В этом новом для себя качестве, под именем Гонория II, он и составил «Гримуар».
Все, что известно нам о характере антипапы, так или иначе подтверждает нашу гипотезу. Кадулус был смел в присутствии сильных, нравом обладал мятежным, был склонен к интригам, пренебрегал верой и моралью. В религии он не видел ничего, кроме орудия безнаказанного грабежа. Для него вера в непогрешимость духовенства была гнусным предрассудком, который надо было преодолеть. Он возводил в сан священников, способных на все виды преступления и святотатства. Обучение таковым, пожалуй, и есть главная цель «Гримуара».
Впрочем, труд этот имеет некоторую ценность для тех, кто интересуется наукой. На первый взгляд он кажется простым собранием возмутительных бессмыслиц и абсурдных несуразиц. Но для того, кто посвящен в знаки и секреты Каббалы, это великий памятник человеческой порочности, ибо дьявол выступает на страницах этой книги во всей своей омерзительной «красоте».
Советы, как использовать человеческую доверчивость в целях собственной выгоды адептов Сатаны, - вот что наполняет эту книгу, это ее основной секрет. Она стремится тьму сделать еще темнее, причем цинично используя факел науки, который в недобрых руках может стать факелом палача и поджигателя.
Базисная доктрина «Гримуара» идентична концепциям Симона и большинства гностиков. Пассивное начало в нем подставляется вместо активного.
Пентакль, изображенный на обложке книги, дает о сути этой доктрины вполне исчерпывающее представление, показывая нам страсти, довлеющие над разумом. Чувственность обожествляется, и женщина превозносится над мужчиной. «Гримуар» тем самым выражает тенденцию, генезис которой проистекает из ранних антихристианских мистических систем. Восходящая луна Изиды располагается в центре, окруженная тремя треугольниками, помещенными один в другой. Внутри круга и пространства, образованного тремя его сегментами, располагаются надписи. На одной стороне изображен знак Духа и Соломонова Печать, на другой - магический нож и начальная буква алфавита, ниже - перевернутый крест, образующий лингам, и также перевернутое имя Бога. По ободу окружности идет надпись: «Повинуйся Вышним и будь подчинен им, чтобы они могли видеть, что ты делаешь».
Рассматриваемый в качестве религиозного кредо, этот пентакль, если перевести его в речь, выглядит так: «Рок правит с помощью математики, и нет иного Бога, кроме Природы. Догмы - это помощники сакральной власти, они принуждают людей оправдывать свои жертвы. Посвящение выше любой религии и приносит пользу всем. Но то, что гласит посвящение, есть антитезис тому, во что оно побуждает верить. Закон послушания предписан, но необъясним. Посвященные созданы для власти, а профаны - для подчинения».
Любой, кто изучал оккультизм, прекрасно знает - старые маги избегали открытых слов. Они облекали свои идеи в символические изображения пентаклей. На второй странице книги обнаруживаются две округлые магические печати. Первая содержит квадрат Тетраграмматона с инверсией и подстановкой имен. Вместо EIEIE; JEHOVAH; ADONAI; AGLA - четыре священных слова, означающих: Абсолютное Существо есть Иегова, Господь триедин.
Автор «Гримуара» подставляет׳חוח JEHOVAH; אוכ׳ ADNI; וואו D'RAR; אח׳ח EIEIE - что означает: Иегова, Господь, не кто иной, как фатальный принцип вечного перерождения, персонифицированный этим перерождением в Абсолютном Существе.
За границей квадрата внутри круга вписано имя Иеговы в его собственной форме, но перевернутое. Слева проставлено имя ADONAI, а справа - буквы אחו АСНV, за которыми следуют две точки. Означает это следующее: Небеса и Ад отражают друг друга. Вверху есть то, что внизу. Бог есть человек. Человек назван буквами АСНУ, которые являются инициалами Адама и Евы.
Вторая печать содержит имя אואו׳חא ARAFUTA, и ниже ואש RASH, окруженное двадцатью шестью каббалистическими знаками. Ниже в следующем порядке помещены десять букв ивритского алфавита: ׳במבחבוווו. Это формула соединения Материи и Судьбы, которую подробно и открыто объяснять здесь слишком опасно. Пролог же «Гримуара» мы можем привести полностью: «Святому Апостольскому Трону ключи Царствия Небесного преданы словами, которые Иисус Христос сказал святому Петру: «Я даю тебе ключи от Царства Небесного и тебе одному силу командовать Князем Тьмы и его Ангелами, которые, как рабы своего господина, воздают ему честь, славу и послушание». А также силу других слов Иисуса Христа, сказанных самому Сатане: «Ты должен поклоняться Господу Богу и только Ему одному служить». Потому-то силой этих ключей Глава Церкви сделан Владыкой Ада. Учитывая, что до этого момента один лишь Верховный Понтифик имел власть вызывать духов и командовать ими, Его Святейшество Гонорий II, движимый пасторской заботой, милостиво дозволил сообщить науку и силу вызывания духов и управления ими своим возлюбленным Братьям во Христе. Те заклятия, которые должно произносить при этом, содержатся в нижеследущей Булле».
Таков истинный Понтификат Ада, тот кощунственный трон антипап, который Данте заклеймил в хриплом крике одного из Князей Смерти: «Роре Satan, Роре Satan, Allepe!»
Доверим же папе быть принцем небес. Пусть Владыкой Ада остается антипапа Кадулус. «Да будет Он Богом Добра, так как Бог Зла - это я: мы разделены, но наши силы равны».
Так начинается булла инфернального понтифика, в которой мистерия взывания к сумрачным духам излагается с педантичностью, не чурающейся ничего суеверного или кощунственного. Посты, шабаши, осквернение таинств, аллегорические церемонии и кровавые жертвоприношения переплетены между собой самым злонамеренным образом. Описание вызывания духов достаточно поэтично, полно своеобразного вдохновения и преисполнено трепета. Например, автор сообщает, что адепт в первую неделю проведения процедур вызывания должен встать в полночь со среды на четверг, опрыскать свою комнату святой водой и зажечь свечу желтого воска, приготовленную накануне и отлитую в форме креста. При свете этой свечи он должен один войти в церковь и прочитать заупокойную службу низким голосом, подставляя вместо девятой главы заутрени следующий ритмический призыв, который мы даем в переводе с латыни, стараясь сохранить его ритмику монотонных песнопений древних колдунов:
О, Господи, избавь меня от страха адского,
Изгони из души моей тлен замогильный:
Чтобы лярв сатанинских в Аду обрести
И без страха и трепета быть с ними сильным;
Я дарю свою волю Царю, что над вами,
Взываю сквозь ночи и тьму, чтоб увидеть Пламя!
Спрячься, о Солнце!
Выйди, Луна!
Будь светла!
Будь бледна!
Ада Князей усмирю я словами:
Я дарю свою волю Царю, что над вами.
Уродливы твари руками, клыками, хвостами, ногами:
Я дарю свою волю Царю, что над вами.
Саламандр, отраженье огня, погашу я словами:
Я дарю свою волю Царю, что над вами.
Демоны вновь в ангелов Твоих превратятся:
Сделай же так, чтоб наконец перестал я бояться!
Тень на стене - только морок в ночи.
Мы не враги тебе, демон, - мы врачи!
В глубины ада сойду со словами:
Я дарю свою волю Царю, что над вами!
После множества подобных ритуалов приступают непосредственно к Ночному Взыванию. В уединенном месте, при свете огня горящих сломанных крестов, очерчивается круг углами одного из них, после чего поют магический гимн, содержащий цитаты различных псалмов.
«О, Господи, царь владеет силой Твоей; ...дай мне закончить труд жизни моей; ...пусть тени зла и призраки ночи разлетятся, как пыль по ветру... О, Господи, тьму осветишь присутствием Своим; ...все Тобой кончается и Тобой начинается: JEHOVAH, TSABAOTH, ELOHIM, ELOI, HELION, HELIOS, JODHEVAH, SHADDAI. Лев Иудеи восстает в Его славе; Он приходит, чтобы дать победу царю Давиду».
И далее:
«Я открываю семь печатей страшной Книги. Сатана опускается с небес, как дневной свет. Ты сказал мне: да будет далек от тебя ад и его страдания - не овладеют они Чистыми. Взор Твой остановит взгляд Василиска. Ноги Твои попирают кровь; Ты очаруешь змею улыбкой Своей, яды будешь пить, и они не отравят тебя. ELOHIM, ELOHAB, TSABAOTH, HELIOS, ЕНYЕН, ЕIЕАZЕRЕIЕ, О ТНЕOS, ТSЕНYROS. Земля Божья и изобилие повсюду; Он постановил это над разломами бездны. Кто может взойти на гору Бога? Тот, чьи руки невинны и сердце чисто; тот, кто не держит истину под спудом и не получает ее, чтобы оставить в праздной лености, тот, кто сохраняет святое в своей душе и не клянется лживыми словами. Он получит силу для Его господства, и в этом есть бесконечность человеческого рождения, порождение Земли и Огня, Божественное вдохновение тех, кто ищет Бога. Князья Природы, раскройте свои двери; разомкнитесь, небеса, - я подниму тебя. Приди ко мне, святое воинство: воззри на Царя Славы. Он заслужил свое имя: держит в руке своей печать Соломонову. Хозяин сломал черное рабство Сатаны и сделал пленяющего пленником.
Один Господь есть Бог, и Он один есть Царь. Лишь Тебе слава, о Господи, слава и слава Тебе».
Кажется, что слышишь сумрачных пуритан из книг Вальтера Скотта или Виктора Гюго или фантастические песнопения, сопровождающие колдовское действо в «Фаусте» или «Макбете».
В заклинании книги, адресованном тени великана Нимрода, дикого охотника, начавшего возводить Вавилонскую башню, посвященный Гонория угрожает этому древнему негодяю тем, что его оковы будут вновь заклепаны, а загробные мучения будут возрастать ежедневно, если он не подчинится воле вызывающего. Антипапа, по всей видимости, стремился получить сомнительную привилегию вечно мучить мертвых, как бы в отместку за презрение и отвержение его живыми.
Пока их обвинения и заверения не вторгались в сферу непоколебимых устоев разумного, массовое сознание равнодушно воспринимало и правду и ложь. С другой стороны, было очевидно, что жесткая реакция не заставит себя ждать. Кто сможет положить конец этому противостоянию?
Пожалуй, лишь дух Того, Кто рек: «Не мстите злом за зло, а обратите зло в добро».
Католическое священничество, суровое в свой карающей ипостаси, но сознающее свою миссию доброго самаритянина, заняло место не вызывающих сожаления ветхозаветных левитов, которые не смогли проникнуться состраданием к Тому, Кто был распят среди разбойников. Этим испытанием гуманности подлинные священники подтвердили свое Божественное Посвящение. И право же, в высшей степени неразумно огульно возлагать на священничество все без исключения проступки людей, которые так или иначе были связаны с ним. Верно, что человек, по природе своей, может быть и злым, но истинный священник, наоборот, всегда милостив. Ложные посвященные подходили к вопросу с однобоким радикализмом. Для них христианское священничество было нелегитимной, захватнической силой еще со времен запрещения гностиков. О каком авторитете церкви может идти речь, говорили они, если ее достоинство более не подкреплено подлинным знанием? Ведь точно такое же неведение таинств, помноженное на столь же слепую веру, породило фанатизм первобытных жрецов и примитивных служителей идолопоклонских капищ.
Вожди слепых так же слепы. Верховенство меж равных себе обычно есть не более как результат интриг и случайностей. Пасторы трясутся над своими святынями в глубокой, но совершенно бессистемной вере: это фокусы с хлебом и поедание человеческого мяса. Они более не маги, а простые колдуны. Вот каков был вердикт большинства сектантов. Для того чтобы упрочить эту клевету, они сочиняли разные небылицы. Утверждали, например, что священники предались духу тьмы еще с X века. Книжник Герберт, коронованный как папа Сильвестр II, самолично сознался в этом (по их словам) на смертном одре. Гонорий III, учредивший орден святого Доминика и благословивший Крестовые походы, был якобы на самом деле отвратительным некромантом, написавшим колдовское сочинение, которое под собственным именем распространил в строжайшей тайне среди прогнившего клира. Другие ложные адепты комментировали эту книгу, придав подделке видимую убедительность и надеясь таким способом направить против Святого престола самое страшное из обвинений того времени - обвинение в колдовстве, вызывавшее смертельную ненависть всех богобоязненных христиан.
Некоторые предвзятые или легковерные историки благосклонно относятся к измышлениям подобного рода. Так, Платина, склонный к скандальным подробностям хронист папства, старательно воспроизводит клевету Мартина Полония на Герберта-Сильвестра II. Якобы Герберт, весьма сведущий в математике и Каббале, наловчился в вызывании дьявола и потребовал от него помощи в борьбе за папский престол. Демон не только пообещал исполнить его просьбу, но и посулил даже, что будущий папа умрет в святом граде Иерусалиме, до которого в принципе тогдашний некромант имел мало шансов добраться. Он действительно стал папой, как было ему обещано. Однажды, после того как он отслужил мессу в одной римской церкви, он серьезно заболел. Сообразив, что храм, в котором он служит, посвящен Святому Кресту Иерусалимскому, Сильвестр понял, что дни его сочтены. Он потребовал, чтобы в церковь принесли постель, и, собрав кардиналов, публично покаялся в сделке с демонами. Далее он объявил, что после смерти его останки надлежит возложить на катафалк из неоструганого дерева, в который будут запряжены черная и белая кобылы, ни разу не знавшие жеребца. Эту конструкцию следовало отпустить на усмотрение означенных кобыл, без управления и понукания, а тело предать земле в том месте, где лошади остановятся. Погребальная колесница проехала через весь Рим и остановилась перед Латераном. Сопровождавшая ее толпа испустила громкие крики и стоны, после чего Сильвестра предали земле уже в гробовом молчании. Такова история, место которой - в дешевых бульварных романчиках.
Мартин Полоний, на которого ссылается Платина, сам заимствовал свои сюжеты у некоего Гальфрида Жервеза. Ноде охарактеризовал этого хрониста так: «Величайший сочинитель сказок и самый известный лгун, который когда-либо держал перо в руке». Из столь «ценных» и «достойных доверия» источников протестанты вытащили скандальный и откровенно апокрифический рассказ о папессе Иоанне, которая на самом деле была женщиной-колдуньей. Оккультная традиция приписывает папессе, в частности, многочисленные книги по Черной Магии. В манускрипте протестантского историка об этой женщине-папе мы находим две чрезвычайно любопытные гравюры. Они считаются портретами папессы, но в действительности воспроизводят рисунок древнего варианта карт Таро. В оригинале эта женщина - Изида, увенчанная тиарой.
Общеизвестно, что символическая фигура второй карты Таро часто называется Женщиной-Папой. Иконография карты - женщина в тиаре, на которой обозначены элементы восходящей луны или рога Изиды. Изображение в экземпляре протестантской книги весьма примечательно: волосы фигуры длинны, но скудны. Грудь женщины осеняет солярный крест. Сама фигура помещена меж двумя Геркулесовыми столпами, позади нее расстилается море с цветком лотоса на поверхности воды. Второе изображение представлено той же фигурой, но с атрибутами суверенного священничества, а в руках женщина держит сына - Гора. Обе картинки чрезвычайно ценны для исследователей Каббалы, но они не имеют никакого отношения к истории с папессой Иоанной.
Возвращаясь к нелепым обвинениям Герберта в колдовстве, отметим, что мы ведем разговор об ученейшем человеке столетия. Будучи наставником двух государей, своей ученой степенью он был обязан благодарности одного из своих августейших учеников. Мы писали уже об обширных познаниях Герберта в математике, а его осведомленность в вопросах физики вообще опередила свою эпоху. Одним словом, он был человеком универсальной эрудиции и замечательных способностей, чему подтверждением служит его переписка, дошедшая до нас. Не был Герберт и ниспровергателем королей, в отличие от страшного Хильдебранда. Он предпочитал вразумлять и наставлять владык, не отлучая их от церкви. Пользуясь любовью и поддержкой двух французских королей и трех императоров, он совершенно не нуждался, как справедливо отметил Ноде, в том, чтобы продаться дьяволу ради кафедры архиепископа Реймса и Равенны и даже папского престола. В обширный круг научных интересов Герберта входили также астрономия и механика. В последней, согласно Уильяму Малмесбери, он изрядно преуспел.
Герберт выстроил в Реймсе замечательный гидравлический орган, который мог и без помощи человека исполнять восхитительные мелодии. Кроме того, согласно Дитмару, он подарил городу Магдебургу самолично спроектированные часы, которые отмечали все фазы Солнца и Луны, а также время восхода и захода звезд. Не без удовольствия обратимся еще раз к работе Ноде, который сообщает, что Герберт проявил столько ума и изобретательности в исследовании свойств латуни, что именно из-за них упоминавшийся выше Уильям Малмесбери назвал его магом. Онуфрий сообщает нам, что в библиотеке виллы Фарнезе встречал книгу по геометрии, составленную Гербертом. Что до моего личного мнения, то мне кажется, что, не принимая даже во внимание мнения Эртофдиенса и многих других, кто считал его выдающимся часовым мастером и математиком, все приведенные выше свидетельства достаточно серьезны. Также очевидно, что во все времена, и тем паче в эпоху Герберта, имеются люди, никогда не слышавшие о кубе, параллелограмме, додекаэдре, альмакантре, вальсагоре, альмагриппе, кафальземе и полагавшие, что это имена духов, вызываемых Гербертом. Таким людям свойственно также считать, что множество редких познаний не может быть свойственно одному человеку без вмешательства сверхъестественных сил. Если уж некто овладел ими, то он не может не быть магом или некромантом...
Завершая демонстрацию злонамеренных подмен и диффамаций многих хронистов, отметим, что Платина - этот компилятор всех римских пасквилянтов - утверждает, что даже могила Сильвестра II обладает колдовскими свойствами. Она пророчески начинает слезоточить при приближении смерти действующего папы. Кости же Герберта дрожат и двигаются, когда кто-то из понтификов должен умереть. Эпитафия, выбитая на его могиле, придает колоритности этим чудесам - прибавляет библиотекарь Сикст IV. Вот каковы «доказательства», которые циркулируют в среде некоторых историков, - и они считаются достаточными, чтобы подтвердить значимый исторический факт! Занимая должность библиотекаря Ватикана, Платина писал свою «Историю пап» по приказу Сикста IV. Казалось бы, находясь в Риме, не было ничего легче, чем проверить истинность или ложность подобных утверждений. Ведь, несмотря на сомнительную эпитафию, описанные Платиной явления никогда не существовали вне воображения авторов, у которых Платина их весьма неосторожно заимствовал.
Это вызывало справедливое негодование честного Ноде, прокомментировавшего это так: «...чистый обман и явная ложь, как в отношении событий - мнимых чудес на могиле Сильвестра II (их никто никогда не видел), так и в отношении приписываемой могиле надписи. Эпитафия - как она выглядит на самом деле - была составлена Сергием IV и весьма далека от высказанных побасенок. Наоборот, эта надпись является самым блестящим свидетельством добродетельной жизни и духовной чистоты Сильвестра. Воистину позорно, что так много католиков оказываются сторонниками лжи, на которую Мариан Скот, Глабер, Дитмар, Хельганд, Ламберт и Герман Контракт, бывшие его современниками, не обращали внимания».
Обратимся теперь к «Гримуару» Гонория, третьего в череде понтификов, носившего это имя. Это был один и наиболее ревностных защитников истинной веры в XIII столетии. Неудивительно, что сектанты и некроманты его люто ненавидели и, весьма возможно, инспирировали кампанию по его дискредитации, выдавая за собственного сообщника. Ченчио Савелли, возведенный в папы в 1216 году, конфирмовал орден святого Доминика, искоренявший альбигойскую и вальденскую ереси, этих наследников манихеев и мистиков. Также Гонорий учредил ордена францисканцев и кармелитов, благословил Крестовый поход, мудро руководил церковью и оставил после себя много декреталий. Увязать с Черной Магией этого папу, столь благочестивого католика, - значило попытаться ввергнуть в тень подобных подозрений и все упомянутые религиозные ордена. Дьявол не мог бы позволить себе упустить такой шанс.
Есть старые копии «Гримуара» Гонория, которые приписывают Гонорию II. Чрезвычайно сложно считать колдуном этого элегантного кардинала Ламберта, который, будучи избран понтификом, окружил себя поэтами, которым раздавал епископаты за наиболее удачные произведения (как, например, Хильдеберту, ставшему епископом Манса), и учеными-теологами, вроде Хьюго де Сен-Виктора. Однако вышло так, что именно приписывание зловещей книги Гонорию II для нас является подсказкой, указывающей на подлинного ее автора.
В 1061 году, когда империя вступила в противостояние с папством, стремясь захватить руководство клиром, провоцируя и разжигая волнения и междоусобицы в священной коллегии, ломбардские епископы под подстрекательством Герберта Пармского выступили против избрания под именем папы Александра II бывшего епископа Лукки Ансельма. Император Генрих IV встал на сторону оппозиции и разрешил им избрать себе другого папу, обещая всестороннюю поддержку. Диссиденты выбрали Кадулуса (или Каделуса), известного своим интриганством епископа Пармы, способного на любые преступления, фигуранта множества скандалов, связанных с симонией и содомией. Кадулус принял имя Гонория II и направился к Риму во главе армии. Его низложили и осудили все прелаты Германии и Италии, но это его нисколько не смутило. Продолжив свое удачное наступление, он завладел частью Вечного города и торжественно вступил в собор Святого Петра. Однако вскоре был изгнан оттуда и бежал в замок Святого Ангела, который согласился покинуть лишь при получении крупного выкупа.
Все, что известно нам о характере антипапы, так или иначе подтверждает нашу гипотезу. Кадулус был смел в присутствии сильных, нравом обладал мятежным, был склонен к интригам, пренебрегал верой и моралью. В религии он не видел ничего, кроме орудия безнаказанного грабежа. Для него вера в непогрешимость духовенства была гнусным предрассудком, который надо было преодолеть. Он возводил в сан священников, способных на все виды преступления и святотатства. Обучение таковым, пожалуй, и есть главная цель «Гримуара».
Впрочем, труд этот имеет некоторую ценность для тех, кто интересуется наукой. На первый взгляд он кажется простым собранием возмутительных бессмыслиц и абсурдных несуразиц. Но для того, кто посвящен в знаки и секреты Каббалы, это великий памятник человеческой порочности, ибо дьявол выступает на страницах этой книги во всей своей омерзительной «красоте».
Советы, как использовать человеческую доверчивость в целях собственной выгоды адептов Сатаны, - вот что наполняет эту книгу, это ее основной секрет. Она стремится тьму сделать еще темнее, причем цинично используя факел науки, который в недобрых руках может стать факелом палача и поджигателя.
Базисная доктрина «Гримуара» идентична концепциям Симона и большинства гностиков. Пассивное начало в нем подставляется вместо активного.
Пентакль, изображенный на обложке книги, дает о сути этой доктрины вполне исчерпывающее представление, показывая нам страсти, довлеющие над разумом. Чувственность обожествляется, и женщина превозносится над мужчиной. «Гримуар» тем самым выражает тенденцию, генезис которой проистекает из ранних антихристианских мистических систем. Восходящая луна Изиды располагается в центре, окруженная тремя треугольниками, помещенными один в другой. Внутри круга и пространства, образованного тремя его сегментами, располагаются надписи. На одной стороне изображен знак Духа и Соломонова Печать, на другой - магический нож и начальная буква алфавита, ниже - перевернутый крест, образующий лингам, и также перевернутое имя Бога. По ободу окружности идет надпись: «Повинуйся Вышним и будь подчинен им, чтобы они могли видеть, что ты делаешь».
Рассматриваемый в качестве религиозного кредо, этот пентакль, если перевести его в речь, выглядит так: «Рок правит с помощью математики, и нет иного Бога, кроме Природы. Догмы - это помощники сакральной власти, они принуждают людей оправдывать свои жертвы. Посвящение выше любой религии и приносит пользу всем. Но то, что гласит посвящение, есть антитезис тому, во что оно побуждает верить. Закон послушания предписан, но необъясним. Посвященные созданы для власти, а профаны - для подчинения».
Любой, кто изучал оккультизм, прекрасно знает - старые маги избегали открытых слов. Они облекали свои идеи в символические изображения пентаклей. На второй странице книги обнаруживаются две округлые магические печати. Первая содержит квадрат Тетраграмматона с инверсией и подстановкой имен. Вместо EIEIE; JEHOVAH; ADONAI; AGLA - четыре священных слова, означающих: Абсолютное Существо есть Иегова, Господь триедин.
Автор «Гримуара» подставляет׳חוח JEHOVAH; אוכ׳ ADNI; וואו D'RAR; אח׳ח EIEIE - что означает: Иегова, Господь, не кто иной, как фатальный принцип вечного перерождения, персонифицированный этим перерождением в Абсолютном Существе.
За границей квадрата внутри круга вписано имя Иеговы в его собственной форме, но перевернутое. Слева проставлено имя ADONAI, а справа - буквы אחו АСНV, за которыми следуют две точки. Означает это следующее: Небеса и Ад отражают друг друга. Вверху есть то, что внизу. Бог есть человек. Человек назван буквами АСНУ, которые являются инициалами Адама и Евы.
Вторая печать содержит имя אואו׳חא ARAFUTA, и ниже ואש RASH, окруженное двадцатью шестью каббалистическими знаками. Ниже в следующем порядке помещены десять букв ивритского алфавита: ׳במבחבוווו. Это формула соединения Материи и Судьбы, которую подробно и открыто объяснять здесь слишком опасно. Пролог же «Гримуара» мы можем привести полностью: «Святому Апостольскому Трону ключи Царствия Небесного преданы словами, которые Иисус Христос сказал святому Петру: «Я даю тебе ключи от Царства Небесного и тебе одному силу командовать Князем Тьмы и его Ангелами, которые, как рабы своего господина, воздают ему честь, славу и послушание». А также силу других слов Иисуса Христа, сказанных самому Сатане: «Ты должен поклоняться Господу Богу и только Ему одному служить». Потому-то силой этих ключей Глава Церкви сделан Владыкой Ада. Учитывая, что до этого момента один лишь Верховный Понтифик имел власть вызывать духов и командовать ими, Его Святейшество Гонорий II, движимый пасторской заботой, милостиво дозволил сообщить науку и силу вызывания духов и управления ими своим возлюбленным Братьям во Христе. Те заклятия, которые должно произносить при этом, содержатся в нижеследущей Булле».
Таков истинный Понтификат Ада, тот кощунственный трон антипап, который Данте заклеймил в хриплом крике одного из Князей Смерти: «Роре Satan, Роре Satan, Allepe!»
Доверим же папе быть принцем небес. Пусть Владыкой Ада остается антипапа Кадулус. «Да будет Он Богом Добра, так как Бог Зла - это я: мы разделены, но наши силы равны».
Так начинается булла инфернального понтифика, в которой мистерия взывания к сумрачным духам излагается с педантичностью, не чурающейся ничего суеверного или кощунственного. Посты, шабаши, осквернение таинств, аллегорические церемонии и кровавые жертвоприношения переплетены между собой самым злонамеренным образом. Описание вызывания духов достаточно поэтично, полно своеобразного вдохновения и преисполнено трепета. Например, автор сообщает, что адепт в первую неделю проведения процедур вызывания должен встать в полночь со среды на четверг, опрыскать свою комнату святой водой и зажечь свечу желтого воска, приготовленную накануне и отлитую в форме креста. При свете этой свечи он должен один войти в церковь и прочитать заупокойную службу низким голосом, подставляя вместо девятой главы заутрени следующий ритмический призыв, который мы даем в переводе с латыни, стараясь сохранить его ритмику монотонных песнопений древних колдунов:
О, Господи, избавь меня от страха адского,
Изгони из души моей тлен замогильный:
Чтобы лярв сатанинских в Аду обрести
И без страха и трепета быть с ними сильным;
Я дарю свою волю Царю, что над вами,
Взываю сквозь ночи и тьму, чтоб увидеть Пламя!
Спрячься, о Солнце!
Выйди, Луна!
Будь светла!
Будь бледна!
Ада Князей усмирю я словами:
Я дарю свою волю Царю, что над вами.
Уродливы твари руками, клыками, хвостами, ногами:
Я дарю свою волю Царю, что над вами.
Саламандр, отраженье огня, погашу я словами:
Я дарю свою волю Царю, что над вами.
Демоны вновь в ангелов Твоих превратятся:
Сделай же так, чтоб наконец перестал я бояться!
Тень на стене - только морок в ночи.
Мы не враги тебе, демон, - мы врачи!
В глубины ада сойду со словами:
Я дарю свою волю Царю, что над вами!
После множества подобных ритуалов приступают непосредственно к Ночному Взыванию. В уединенном месте, при свете огня горящих сломанных крестов, очерчивается круг углами одного из них, после чего поют магический гимн, содержащий цитаты различных псалмов.
«О, Господи, царь владеет силой Твоей; ...дай мне закончить труд жизни моей; ...пусть тени зла и призраки ночи разлетятся, как пыль по ветру... О, Господи, тьму осветишь присутствием Своим; ...все Тобой кончается и Тобой начинается: JEHOVAH, TSABAOTH, ELOHIM, ELOI, HELION, HELIOS, JODHEVAH, SHADDAI. Лев Иудеи восстает в Его славе; Он приходит, чтобы дать победу царю Давиду».
И далее:
«Я открываю семь печатей страшной Книги. Сатана опускается с небес, как дневной свет. Ты сказал мне: да будет далек от тебя ад и его страдания - не овладеют они Чистыми. Взор Твой остановит взгляд Василиска. Ноги Твои попирают кровь; Ты очаруешь змею улыбкой Своей, яды будешь пить, и они не отравят тебя. ELOHIM, ELOHAB, TSABAOTH, HELIOS, ЕНYЕН, ЕIЕАZЕRЕIЕ, О ТНЕOS, ТSЕНYROS. Земля Божья и изобилие повсюду; Он постановил это над разломами бездны. Кто может взойти на гору Бога? Тот, чьи руки невинны и сердце чисто; тот, кто не держит истину под спудом и не получает ее, чтобы оставить в праздной лености, тот, кто сохраняет святое в своей душе и не клянется лживыми словами. Он получит силу для Его господства, и в этом есть бесконечность человеческого рождения, порождение Земли и Огня, Божественное вдохновение тех, кто ищет Бога. Князья Природы, раскройте свои двери; разомкнитесь, небеса, - я подниму тебя. Приди ко мне, святое воинство: воззри на Царя Славы. Он заслужил свое имя: держит в руке своей печать Соломонову. Хозяин сломал черное рабство Сатаны и сделал пленяющего пленником.
Один Господь есть Бог, и Он один есть Царь. Лишь Тебе слава, о Господи, слава и слава Тебе».
Кажется, что слышишь сумрачных пуритан из книг Вальтера Скотта или Виктора Гюго или фантастические песнопения, сопровождающие колдовское действо в «Фаусте» или «Макбете».
В заклинании книги, адресованном тени великана Нимрода, дикого охотника, начавшего возводить Вавилонскую башню, посвященный Гонория угрожает этому древнему негодяю тем, что его оковы будут вновь заклепаны, а загробные мучения будут возрастать ежедневно, если он не подчинится воле вызывающего. Антипапа, по всей видимости, стремился получить сомнительную привилегию вечно мучить мертвых, как бы в отместку за презрение и отвержение его живыми.
