ОСТРИЕ КУНТЫ

[Adveniat]

Путь русского мистика
"Профит Стайл"
Москва 2004

ГЛАВА 1

В сердце тьмы сияет ослепительный свет.

Мне было, кажется, лет четырнадцать, когда я из дома на улицу и остолбенел. Надо мной - высокое весеннее небо, вокруг - цветущие деревья. Я застыл в изумлении, охваченный невыразимым вопросом: что это все такое? Этот вопрос пронзил меня насквозь и наполнил сердце недоумением и восторгом перед зияющей тайной бытия. Я обернулся по сторонам, потрясенный новым, вдруг открывшимся мне миром; все эти люди и дома вокруг были уже не просто домами и людьми, повсюду присутствовала живая, ошеломляющая тайна. Все на самом деле оказалось совсем не так, как я раньше думал и представлял себе. Как оно все на самом деле, я не знал, но понимание того, что мир вокруг безымянен, неописуем и бесконечен, обрушилось на меня со всей свежестью еще неизведанного восторга.

Четыре годя спустя я наткнулся на книжку, которая впервые приблизила меня к ответу. Это была "Жизнь Рамакришны. Жизнь Вивекананды", 19-й том собрания сочинений Ромена Роллана, издания 1936 года. Я до сих пор не могу понять, как этот том мог появиться в разгаре сталинских репрессий. В 1972 году, когда я напал на эту книгу, практически вся духовная и мистическая литература была доступна либо в Самиздате, либо в редких западных изданиях. Были и рукописи: мне попадались рукописные книги по Агни Йоге.

Все это напоминало средневековье, но разве можно забыть то радостное чувство, когда, раздобыв запрещенную книгу, ты летел домой, чтобы, с трудом разбирая мутную машинописную копию, приобщиться к чему-то настоящему! Книги имели цену. Достать их было нелегко, за чтение можно было поплатиться свободой. Кроме того, подцензурная культурная ситуация создала замечательный фильтр: плохих книг в Самиздате практически не было.

Рамакришна и Вивекананда стали моими первыми учителями жизни. Позже пришли Рамана Махарши, Йогананда, Нисаргадатта Махарадж, Кастанеда, Гурджиев и многие другие. Но Рамакришна и Вивекананда были первыми, кто указал мне на выход из клетки, именуемой миром.

На протяжении последующих лет я прочел все доступные мне книги по йоге, оккультизму и восточным религиям, однако чтение ничего не меняло в жизни. Книги давали некоторые знания, надежду и иногда опьяняли, но другие измерения сознания и постижение истины оставались все тем же призрачным миражом, что и раньше. Жизнь продолжала идти своей свинцовой поступью, и ничто из окружавшей меня реальности не соответствовало далеким и прекрасным восточным миражам, населявшим мое сознание.

В чтении книг существовал некий барьер, напоминавший стеклянную стену: можно было сколько угодно любоваться волшебными образами по ту сторону, но не было никакой возможности пройти сквозь стекло. Как следствие, угнетенное состояние духа стало моим привычным состоянием, чему, конечно, способствовали и родные реалии совдействительности. Жить и осознавать то, что тебе никогда не доведется увидеть мир за пределами империи, было невыносимо. Ситуация напоминала историю с обезьяной и апельсинами.

Перед клеткой, где сидит обезьяна, лежат два апельсина. Один из них - близко, можно дотянуться, но он гнилой. Другой апельсин свежий, но дотянуться до него невозможно. Выбор у обезьяны небольшой: либо съесть гнилой апельсин, либо любоваться свежим.

Много времени и усилий было потрачено на то, чтобы пробить лбом стеклянную стену. Сидение с закрытыми глазами и скрещенными ногами ни к каким духовным достижениям не приводило. Большинство моих одиноких медитаций вызывало разве что ощущение сильного давления между бровями, что-то вроде надвигающейся головной боли. У меня не было ключа, и книги этот ключ не давали.

Несколько раз, впрочем, мне удалось достигнуть места, которое я называл "экран". "Экран" напоминал завесу, состоящую из ослепительного мрака. Свет и тьма были здесь одним. Они были сплавлены в одно всепоглощающее сияние, исходящее из таинственного источника, и сила этого черного сияния была невыносима. Я открыл единый источник света и тьмы, но этот источник был глубоко скрыт. Он был скрыт "экраном", пройти который не позволял страх. Это был страх самопотери и растворения в неизвестном. То, что "экран" потребует от меня жертвы, - было совершенно ясно. В жертву необходимо было принести свое "я", и к этому я еще не был готов.

В обычной жизни меня не покидало ощущение, что в моей голове прокручивается бесконечная пленка одних и тех же давно опостылевших мыслей, и их монотонное и бессмысленное чередование создавало тот мир, в котором я живу. Чтобы изменить мир вокруг себя, я должен был что-то с этой пленкой сделать. Нужно было либо ее остановить, либо сменить. Как сделать то или другое, я не имел ни малейшего понятия. Чем больше я бился лбом о стеклянную стену, тем меньше оставалось надежды на то, что можно действительно что-то изменить. Моя жизнь напоминала разбитую повозку, влекомую слепой лошадью неведомо куда, и холодный ветер отчаяния задувал прямо в лицо.

Однажды я пошел к своему приятелю на день рождения, отмечавшийся вполне традиционно: обилие вкусной жирной еды и горячительных напитков, притащенные кем-то "последние записи", накрашенные до невозможности девушки, блестящие от первых рюмок глаза. Обычно на таких вечеринках мной овладевало отчаяние. Несмотря на то, что вокруг веселились друзья, я чувствовал, что меня отделяет от них пропасть.

Что-то не позволяло мне радоваться жизни, вся тягостная бессмысленность происходящего за праздничным столом почему-то становилась особенно очевидной.

Итак, я сидел за столом, что-то ел и пил, и вдруг странная мысль пришла мне в голову: а что, если незаметно уйти и, выйдя на улицу, двинуться в одном и том же направлении - скажем, на юго-восток. Там, в этом направлении, находились Гималаи, всегда притягивавшие меня, как магнит. Да, просто встать и пойти, оставив позади все, что знаешь и к чему привык. Встать и пойти на юго-восток.

Мысль эта так заняла меня, что я и не заметил, как мое тело как-то вдруг совершенно расслабилось, и я мягко соскользнул на пол. Произошло это настолько естественно, что никто как будто не заметил моего исчезновения. Я лежал под столом среди туфель и ног. Вокруг царила приятная полутьма, издалека доносился приглушенный гул голосов и звяканье посуды. Неожиданная перемена моего местоположения нисколько меня не обескуражила, напротив, я чувствовал себя спокойно и легко.

Вскоре мое исчезновение, однако, заметили. Решив, что я слишком быстро наклюкался, народ принялся было приводить меня в чувство, пиная ногами, но, поскольку я не оказывал никакого сопротивления, меня оставили в покое. Под столом было хорошо. Пьяный разгул остался где-то наверху, меня охватила странная истома, ни шевелиться, ни вставать мне совершенно не хотелось. Я провалился в мягкую обволакивающую бездну, и мне привиделось, будто я в горах.

Место было незнакомым, диким и безлюдным, солнце только что скрылось за ближайшими вершинами, и я шел по горной тропе в неизвестном направлении. Неожиданно я почувствовал сзади чье-то присутствие, обернулся и увидел старика с седой бородой. В руке у него была палка, он шел за мной. Черты его лица показались знакомыми, но я не мог вспомнить, где я его видел. Старик махнул мне рукой, давая понять, чтобы я следовал за ним. Он повернулся и двинулся по тропе в противоположном направлении. После секундного колебания я повернул назад и пошел за ним, поскольку идти мне, на самом деле, было некуда.

Мы начали карабкаться по ведущей Бог знает куда тропе то вверх, то вниз. Старик шел молча и ступал медленно, но, несмотря на это, чтобы поспевать за ним, мне приходилось чуть ли не бежать. Наконец, мы очутились возле большой пещеры, и мой проводник жестом велел мне следовать за ним. Мы вошли внутрь. Пещеру освещал тусклый мерцающий свет, и я с трудом различил в дальнем ее конце проход. По-прежнему не произнося ни слова, старик приказал мне войти в него. Мне было, мягко говоря, не по себе, но я не мог противиться внутренней силе, исходившей от проводника, и шагнул в темноту.

К своему изумлению, я опять оказался на дне рождения, в той же комнате, наполненной моими пьяными друзьями и их подружками, где под столом лежало мое бесчувственное тело. За время моего отсутствия ничто на вечеринке не изменилось, не считая моего отношения к происходящему. Ко мне пришло понимание того, что все эти люди - мои близкие друзья, и то, что они пили и веселились, было одной из немногих известных им радостей жизни. То, что мне было плохо среди их веселья, свидетельствовало о моем собственном несовершенстве, вины моих друзей в этом не было. В тот момент мне казалось, что я люблю их всех, и чувство совершеннейшего счастья овладело мной.

К физической реальности меня вернуло то, что со всех сторон меня стали пинать и щипать. Не открывая глаз и прислушиваясь к голосам, я сообразил, что мешаю им отодвинуть стол, чтобы освободить комнату для танцев. Я вполне пришел в себя и мог встать, но почему-то не захотел этого делать. Мне было интересно, что произойдет дальше. Тело было по-прежнему совершенно расслаблено и не испытывало ни малейшей боли от довольно сильных пинков и тычков разозленных гостей. Я был отстранен от ситуации и спокойно наблюдал за происходящим. Это состояние безучастного свидетеля было намного глубже и интереснее обычного отождествления со своим привычным "я" - вечно перескакивающими с одного на другое мыслями и требующим постоянного удовлетворения телом.

Убедившись в тщетности попыток привести меня в чувство, присутствующие принялись, каждый на свой манер, довольно изощренно оскорблять и унижать меня. Кто-то даже пытался потушить об меня сигарету, но был остановлен своей милосердной подружкой. Наконец, меня подняли на руки и отнесли в соседнюю комнату, где бросили на кучу сваленных на тахте пальто, потушили свет и оставили в покое.

Я лежал в темноте, безучастно прислушиваясь к приглушенно доносившимся музыке и крикам. Вечеринка, похоже, достигла своего пика, а я был поглощен состоянием всеобъемлющей пустоты, заполнившей все внутри и вне меня. Странно, но я не чувствовал себя ни униженным, ни оскорбленным, хотя, казалось бы, имел на это основания. Я видел во всей этой истории что-то мистическое; глубоко внутри проснулось знание того, что моя жизнь уже не будет прежней.

Дверь медленно отворилась, и в комнату вошла незнакомая мне девушка. Она села рядом, и на глаза ее навернулись слезы. Она положила руку мне на лоб и стала тихонько всхлипывать, повторяя: "Подонки, за что же они так тебя?" Это оказалось уже выше моих сил. Почувствовав спазм в горле, я вскочил, схватил пальто и выскочил из квартиры.

На следующее утро я проснулся с ясным пониманием того, что мне нужно делать. Вчерашняя вечеринка подвела черту под моей жизнью. Так дальше жить было невозможно. Я решил исполнить, наконец, свое давнишнее желание уехать куда-нибудь подальше и стать отшельником. В конце концов, мне нечего было терять. Расстаться навсегда с мышиной беготней большого города ради спокойной простой жизни где-нибудь в глуши всегда было моей заветной и желанной целью.

Я решил уехать на Камчатку, где, как слышал, паре живших на биостанции пожилых биологов требовался помощник. Чтобы попасть на Камчатку, нужно было получить приглашение и пропуск. Я списался с биологами, и они прислали приглашение. За пару месяцев тяжелой работы мне удалось собрать достаточно денег на поездку. Когда все было готово и оставалось только купить билет на самолет, раздался телефонный звонок. Нужно сказать, что несколько последних лет меня не оставляло предчувствие, что когда-нибудь раздастся телефонный звонок, который изменит всю мою жизнь. И вот он раздался.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 2

Мы не одиноки. Ушедшие вперед возвращаются, чтобы поддержать отставших. Они, наши старшие братья, присматривающие за нами, всегда посылают благословение и поддержку подлинным искателям. Они образуют иерархию Сил Света, основанную на любви и сострадании. Если ты хочешь принадлежать этой иерархии и работать с ней, то, прежде всего, задай себе вопрос: действительно ли я верю в ее существование?

Я встречал звонившего человека несколько раз. Это был спокойный неглупый персонаж, родом откуда-то с Севера. Он был младше меня года на два, носил светло-рыжие волосы до плеч, взгляд его зеленоватых глаз всегда был спокоен и тверд. Он рисовал странные знаки и писал какие-то непонятные иероглифы. Листы с этими иероглифами и знаками покрывали стены комнаты, где он жил. Кроме того, он рисовал картинки и лечил людей руками. Занятный малый, но, в общем, ничего особенного. Звали его Тоша.

Он сказал, что хотел бы со мной встретиться и поговорить. Я не стал спрашивать, в чем дело, и договорился прийти к нему. Он снимал комнату в огромной коммунальной квартире на улице Рылеева, дом 2, рядом с Преображенской церковью.

Открыв дверь и проведя в комнату, Тоша представил меня своему длинному приятелю, который сидел за столом и рисовал иероглифы. Приятеля звали Джон. Позже я выяснил, что эту кличку дал ему Тоша за его былое пристрастие к виски Long John. Тоша умел давать клички, они прилипали к людям и оставались с ними навсегда.

- Что это за иероглифы? - спросил я, оглядываясь по сторонам. - Вроде бы не китайские, но выглядят красиво.

Листы со странной тайнописью были разбросаны повсюду.

- Это Сет, язык Шамбалы, - спокойно ответил Тоша. Я недоверчиво покачал головой. Конечно, я знал легенду о Шамбале - таинственном гималайском королевстве, где обитало братство бессмертных духовных учителей, защищавших и направлявших ход земной эволюции. Книги Рерихов и Блаватской были моим настольным чтением. Но какое отношение к Шамбале могли иметь эти ребята?

- Откуда вы знаете этот язык? - спросил я с недоверием. Тоша ничего не ответил.

- Или, может быть, вы это все сами придумали? - продолжил я в том же духе. Тоша улыбнулся и сказал:

- Ты можешь верить в то, что тебе нравится. Все зависит от твоего желания.

- А знаки? Они тоже из Шамбалы? - продолжил я все с тем же сарказмом.

Неожиданно Тоша стал серьезным.

- Нет, это знаки Кунта Йоги.

- Что такое Кунта Йога? Я о такой не слышал.

Кунта на санскрите означает копье. Копье - символ йогического знания, пронзающего мрак невежества. Умело направленное, оно летит точно в цель, и цель эта - освобождение. Кунта - йога мистических символов и мантр. Знаки Кунта Йоги нужно уметь визуализировать как внутри своего тела, так и во внешнем пространстве. Если научиться их видеть, сначала с закрытыми, потом с открытыми глазами, то можно довольно существенно изменить ситуацию. Каждый из знаков определенным образом воздействует на энергии пространства, вызывая соответствующий эффект. Некоторые знаки сопровождаются мантрами, которые усиливают их воздействие. Можно применять знаки и мантры по отдельности, но совмещение визуальных и звуковых вибраций дает наибольший результат.

- Понятно, - сказал я и подумал: если мне пудрят мозги, то делают это достаточно грамотно.

- Вы что - йоги, что ли? Вопрос мой прозвучал как-то глупо.

- Что-то вроде этого, - буркнул Тоша, и они с Джоном рассмеялись.

Я внимательно посмотрел на обоих. На йогов, по крайней мере, так, как я их себе представлял, эти ребята были совсем не похожи. Они выглядели точно так же, как миллионы обычных людей, населяющих нашу планету. После небольшой паузы я решил выяснить, чего, собственно говоря, они от меня хотят, но Тоша, как будто угадав мой вопрос, спросил сам:

- Ты хотел бы научиться лечить людей руками?

- Что значит лечить руками?

- Так я называю лечение энергией. Через руки ее передавать легче всего.

- А что, разве невозможно передавать энергию как-то по-другому?

- Возможно, но через руки, повторяю, это делать проще. Довольно традиционный способ.

- Ты имеешь в виду Иисуса?

- Руками лечили многие, не только Он. Поразмыслив некоторое время, я сказал:

- Я не люблю медицину и никогда не хотел быть врачом. Это я знаю наверняка.

- То, что я тебе предлагаю, никак не связано с врачами и медициной. Это связано с Духом.

Некоторое время мы молчали, потом я произнес не очень решительно:

- Не знаю. К тому же я собираюсь на днях уезжать на Камчатку.

Тоша внимательно посмотрел на меня и тихо сказал:

- Это вряд ли.

Я встал, собираясь уходить. Тоша проводил меня до двери и сунул мне в руку бумажку со своим номером телефона.

- Позвони, если надумаешь. - Хорошо.

На бумажке рядом с номером телефона были написаны несколько иероглифов.

- Что это значит?

- Здесь написано: "Делай только то, что ты действительно хочешь".

 

[Adveniat]

ГЛАВА 3

Прими все так, как есть. Перестань сражаться с миром и с собой. За всем стоит одна единая Воля, и Воля эта непрерывно проявляется в мире и в тебе. То, что ты читаешь эти слова, - тоже действие этой Воли. Так перестань же противопоставлять себя тому, что происходит, и обрети мир в потоке перемен. Соединись с этим потоком, и смысл происходящего откроется тебе. Есть лишь один путь: вниз по течению, назад к океану. Как только ты перестанешь тратить силу на борьбу с существующим порядком вещей, ты сохранишь ее для жизни в гармонии с миром и с собой. И эта сбереженная сила неизбежно приведет к осуществлению твоих желаний, потому что до того, как слиться с океаном, каждое из твоих желаний должно быть исполнено. Это закон. Закон океана.
Если ты отдашь свою волю той Воле, что вращает миры, и они станут одним, ты более не встретишь препятствий на своем пути, поскольку ничто не может противостоять этому единству. Это не так сложно, как кажется. Просто оставь все так, как есть, и наблюдай за происходящими изменениями. Изменения - в природе вещей, созерцание этих изменений - твоя судьба. Когда ты достигнешь океана, твоя судьба будет исчерпана, потому что океан бесконечен. И это - свобода.

Оставалось две недели до моего отъезда, и я начал собираться в дорогу. За хлопотами я почти забыл о Тошином предложении. Отчасти это произошло потому, что я не воспринял его предложение серьезно. Мне довелось встречать на своем пути немало безумцев, одержимых самыми разными мистическими идеями, включая Шамбалу. Одни из них нашли себе последователей и единомышленников, другие влачили печальное существование в психбольницах. Тоша и его приятель казались вполне нормальными людьми, однако страсть к таинственному и необычному настолько присуща человеческой природе, что нередко бывает трудно различить духовный поиск, фантазии и безумие.

И все же я позвонил по оставленному телефону. На звонок никто не ответил, что меня несколько удивило: в квартире проживало, по крайней мере, семей десять. На следующий день я сделал еще одну безрезультатную попытку, после чего, с некоторым даже облегчением, отступился.

Последнее, что мне оставалось сделать перед отъездом, - это достать подробную карту Камчатского полуострова, что было нелегкой задачей: крупномасштабные карты были достоянием геологов, КГБ и военных. Тем не менее, мне удалось найти человека, который когда-то служил в тех местах и сохранил хорошую карту. Он пообещал мне обменять эту карту на бутылку дорогого коньяка.

Я встретился с ним поздно вечером в центре города, получил карту и, погрузившись в ее изучение, замешкался и опоздал на метро. Денег на такси у меня не было, и не оставалось ничего другого, как отправиться домой пешком. Идти предстояло часа три - возможно, это была бы и неплохая прощальная прогулка по родному городу, если бы температура в эту декабрьскую ночь не опустилась почти до - 30°.

Быстро шагая по заснеженным улицам, я лихорадочно соображал, к кому бы можно было зайти по пути на чашку чая. В этот поздний час все уже было закрыто, оставалось рассчитывать лишь на чье-либо гостеприимство. Наконец, я вспомнил адрес одного знакомого, жившего по пути. Хотя я и не был уверен, вернулся ли этот знакомый из армии, терять все равно было нечего, и я направился к нему.

Безуспешно нажимая дверной звонок в течение нескольких минут, я понял, что моим мечтам о чашке горячего чая не суждено было сбыться. Я уже начал спускаться вниз по темной холодной лестнице, когда раздался звук отпираемого замка, и дверь отворилась. Я обернулся и увидел в дверном проеме фигуру, выхваченную в темноте светом из квартиры. Но это был вовсе не мой знакомый. В дверях стоял Тоша.

- Вот так номер! Что ты здесь делаешь?

- Привет, заходи. Ты как раз вовремя, - не моргнув глазом, ответил он.

Я поднялся наверх и вошел в квартиру, охваченный внезапным предчувствием того, что что-то сейчас должно произойти. Мы прошли на кухню и - о, чудо! - на плите пыхтел кипящий чайник. Тоша налил мне чашку и сказал:

- Киса (так звали хозяина квартиры) приезжал из армии в отпуск и оставил мне ключи.

- Я не знал, что вы знакомы. Тоша пожал плечами:

- Совпадение.

Прихлебывая горячий чай, я сказал:

- Я звонил, никто не подходил к телефону.

- Да, на моей квартире проблемы, пришлось свалить, - ответил он, прищурившись. Я не стал углубляться.

- Пробуду здесь некоторое время.

- А потом?

- Потом не знаю.

- Я уезжаю через пару дней.

- На Камчатку?

- Да. Ты там не был?

- Нет. Говорят, там шикарные места.

- Ну да, - гейзеры, вулканы. Молодая земля. Мы помолчали некоторое время, потом я поднялся.

- Ну, спасибо за чай. Мне нужно идти. До дома еще топать и топать.

Тоша изучающе взглянул на меня.

- Погоди секунду. Мне нужно кое о чем тебя спросить.

- Спрашивай.

- Ты бы не хотел, чтобы я стал твоим начальником?

- Не понял. Что значит начальником?

- Ну, что значит начальник? Я говорю - ты делаешь.

У меня даже дыхание сперло от такой наглости.

- Ты что, в своем уме?

- Вполне.

Я не знал, что ему на это сказать.

- Начальником в чем - в работе, что ли, какой-нибудь?

Он улыбнулся.

- Да нет, во всем начальником.

- Это вроде как Отец наш небесный, что ли?

- Ну да, что-то вроде того, - Тоша указал пальцем на потолок.

Я задумался. На психа он, вроде, не похож. Что же он от меня хочет? Наконец, я спросил:

- Ты имеешь в виду, хочу ли я слушаться тебя во всем, как собака?

- Примерно так. Во всяком случае, тебе придется делать то, что я говорю.

Это было неслабое предложение. Ничто в жизни я не ценил так, как собственную свободу, и отдать ее этому... я даже не знал, как его назвать. Я взглянул на Тошу, пытаясь понять, что же ему все-таки от меня нужно. Нет, он явно не был ни сумасшедшим, ни маньяком. Дикость предложения никак не вязалась с его спокойным, сосредоточенным обликом. Он внимательно и, как мне казалось, чуть насмешливо смотрел на меня. Дуэль наших взглядов была недолгой. Я отвел глаза и сказал:

- Ты, наверное, шутишь.

- Ничуть. Мое предложение вполне серьезно.

Я почувствовал себя в тупике и не знал, что сказать. Просто послать его и уйти? Что-то не давало мне этого сделать. "Да он просто безумен!" - проскочило у меня в голове. Разговор, тем не менее, принимал интересный оборот, и я решил продолжить.

- Ну хорошо, допустим, я соглашусь. Что тогда произойдет?

- Это выяснится только после того, как ты примешь решение.

- Ловко. А если я приму решение послать тебя в баню вместе с твоим предложением?

- Тогда ты просто продолжишь жить своей жизнью, и все дела. Тебя никто не насилует. Ты абсолютно свободен согласиться или нет.

- Я должен дать тебе ответ прямо сейчас?

Тоша взглянул на часы.

- Во всяком случае, сегодня.

Я все еще не мог понять, разыгрывает он меня или говорит серьезно.

- Ну хорошо. Допустим, я соглашусь, но не буду выполнять твоих указаний. Что ты будешь делать тогда?

Тоша ответил, улыбнувшись:

- Это невозможно.

- Почему?

- Потому что, если ты скажешь "да", ты не сможешь действовать по-другому.

Внезапно я почувствовал, что он говорит правду. Я не подумал, а именно почувствовал это всем телом. Впервые в жизни я удостоверился в чем-то с помощью языка тела - единственного языка, который никогда не лжет. Я знал, что если я скажу "да", то возврата назад не будет. И от понимания этого по спине у меня поползли мурашки.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 4

Если ты встретишь Учителя, это не значит, что ты узнаешь его. Если ты узнаешь его, это не значит, что ты готов учиться. Если ты готов учиться, это не значит, что ты сможешь отдать себя. Если ты в состоянии отдать себя, тебе не нужен учитель.

Раздался особый звонок в дверь, что-то вроде кода. "Так вот почему он мне не сразу открыл, у них тут все засекречено", - подумал я. Интересно, кто бы это мог пожаловать в два часа ночи? Тоша открыл дверь, и в квартиру вошло странное существо - довольно уродливая женщина лет сорока-сорока пяти с огромным носом, иссиня-черными волосами, в дорогой шубе и золотых кольцах. Она напоминала ведьму из страшной детской сказки. В руках у нее была нагруженная сумка. Звали ее Нана, и она была цыганка. Тоша представил меня ей как своего приятеля.

В сумке у Наны оказалось что-то вроде продуктового набора из распределителя. Она начала выкладывать вкусную еду на стол, одновременно рассказывая Тоше об их общих делах. Нана пригласила меня к трапезе, но я отказался. Допивая чай, я наблюдал, как они ели, и слушал их разговор, от которого мне стало не по себе. Нана рассказывала о последних разработках в парапсхилогических лабораториях КГБ, и из ее рассказа явствовало, что она прекрасно знает предмет. Она говорила о каком-то Институте Космической медицины, где у нее были связи и где Тоша мог бы, по ее словам, работать.

Тема КГБ и их секретных лабораторий интересовала меня меньше всего, я всегда старался подальше держаться от государственных структур и, уж тем более, от этой организации. Мне навсегда врезались в память металлические сетки, натянутые между лестничными проемами в Большом Доме, как называли в народе мрачное здание на Литейном, где находился ленинградский КГБ. Меня дважды вызывали туда на допросы в качестве свидетеля по делу моих друзей.

Мне было не по себе не только от темы их разговора. Жутковатая ночная обстановка явно сгущалась. Облик Наны, Тошино бредовое предложение, вся атмосфера этой квартиры создавали у меня впечатление, что я влипаю в какую-то дьявольскую историю, от которой лучше было бы держаться подальше. С другой стороны, меня как будто приклеили к стулу, и я не мог сойти с места. Что-то меня во всем этом завораживало и притягивало, и отделаться от этого наваждения было непросто.

Наконец, я встал и прошел из кухни в комнату, где лег на диван, пытаясь собраться с мыслями. Интуитивно я чувствовал, что Тоша прав. Невозможно ничего получить, не отдав что-то взамен. Но он требовал меня всего с потрохами, не предоставляя никакой возможности проверки. Дело было вовсе не в том, что я так уж дорожил собственной личностью, скорее, она мне надоела. И все же я должен был каким-то образом Тошу испытать. Проблема заключалась в том, что я понятия не имел, как это сделать. Я закрыл глаза, и во время недолгого забытья мне вспомнилась одна старая индийская легенда.

Давным-давно жила в Индии женщина по имени Лакшми. Случилось так, что она овдовела. В Индии существовал обычай, называемый сати, согласно которому вдова должна совершить самоубийство, бросившись в погребальный костер мужа. Если она этого не делала, она становилась изгоем, была всеми презираема и обычно заканчивала свой век вдали от людей. Именно это и случилось с Лакшми. Она не исполнила древний обычай не потому, что боялась мучительной смерти, но потому, что еще в юности дала себе обет, что не умрет, пока не встретит своего гуру. Огненное желание ее сердца дало ей силы пережить позор и изгнание. Лакшми отыскала заброшенную хижину на краю большой дороги и поселилась в ней. По дороге проходило много разного народа, люди всех каст и сословий, и среди них - бродячие аскеты, называемые садху. Целыми днями Лакшми просиживала у хижины и, глядя на дорогу, всматривалась в лица проходящих мимо садху в надежде, что когда-нибудь она увидит и узнает своего гуру, который утолит ее жажду Божественного. В Индии было принято оставлять пищу для проходящих садху на специальной полочке снаружи дома. Еду оставляли с вечера, чтобы странники могли подобрать ее рано утром, подкрепиться и отправиться дальше в своем странствии к Богу. Из года в год Лакшми делилась своими скудными припасами с бродячими искателями истины. Она решила, что когда придет время и появится ее гуру, то она испытает его, предложив ему отравленную пищу. Однако время шло, а гуру не появлялся. Ни разу сердце Лакшми не подсказало ей подвергнуть кого-либо испытанию.
Но однажды рано утром она увидела приближающегося садху и почувствовала, что это тот, кого она ждет, все эти годы. Лакшми проворно положила немного отравленного риса и фруктов на полку и, спрятавшись в хижине, выглянула в маленькое окошко. Садху подобрал еду, прочитал мантру, съел все без остатка и двинулся дальше, целый и невредимый.
Лакшми выскочила из хижины, догнала садху и упала на колени, умоляя его стать ее учителем. Он взглянул на нее и сказал, что не может этого сделать, поскольку Лакшми не исполнила обычая сати. В отчаянии Лакшми спросила садху, может ли она чем-то искупить свою вину. "Разведи костер и исполни свой долг", - был его ответ. Ей ничего не оставалось, как повиноваться. Единственным утешением Лакшми было то, что Бог услышал ее молитвы и хотя бы перед смертью она увидела лицо своего гуру. Она развела огромный костер за своей хижиной и прыгнула в него. Но огонь не тронул ее; он становился все меньше и меньше и вскоре угас совсем.
"Теперь можешь идти за мной", - произнес садху и тронулся в путь. Лакшми последовала за ним, и дорога поглотила их.

Когда я вернулся на кухню, Нана собиралась уходить. Посмотрев на нее, я почувствовал, что у меня больше нет к ней ни страха, ни неприязни, и она вовсе не была такой уродливой, как показалась мне сначала.

- Приятно было познакомиться, - обратился я к ней.

- Взаимно. Надеюсь, мы скоро еще увидимся, - ответила Нана, подмигнув. Когда она ушла, я понял, как испытать Тошу.


ГЛАВА 5

Ищи страх. Он сторожит границы той крошечной части твоего я, которая тебе известна. Разбудив страх, помни: здесь начинается новая земля.

Я сел на свое прежнее место на кухне напротив Тоши, и мы продолжили.

- Я бы хотел, чтобы ты объяснил мне один случай, приключившийся со мной лет восемь назад. Возможно, ты с ним разберешься. Кого бы я ни спрашивал, никто ничего не знает.

Тоша кивнул.

- Мне было тогда восемнадцать лет. Мы сидели с моим товарищем Сергеем И. у него дома, в небольшой квартирке на первом этаже, стены которой были завешены коврами. Время было за полночь. Мы оба сидели в креслах рядом с окном, за которым раскачивался на осеннем ветру уличный фонарь. В то время мы оба писали стихи и любили поговорить о литературе. Насколько я помню, мы читали тогда вслух стихи Баратынского. Стихи были настолько хороши, что говорить было как будто больше не о чем, и мы погрузились в задумчивое молчание. Не знаю, сколько времени мы пробыли в этом поэтическом оцепенении, как вдруг я почувствовал, что мы в комнате не одни.

Я поднял глаза, и то, что, я увидел, мне не забыть никогда. В комнате, рядом с окном, стоял чудовищный пришелец. Это было существо мужского рода, ростом более двух метров, одетое во что-то длинное и темное, наподобие мантии, с совершенно лысой головой и непропорционально длинными ушами. Кожа его была бледно-сероватого цвета, и он молчаливо ухмылялся. Это была ухмылка абсолютного презрения и превосходства. Существо это явно было не отсюда. То есть он находился в нашем пространстве и времени, но наш мир не был его миром. Я видел пришельца абсолютно ясно, но видел его не глазами. Это было какое-то другое зрение - как если бы мозг мой открылся и воспринимал его непосредственно.

Позже я назвал такое видение "ментальным зрением". Посредством ментального зрения можно видеть объекты другого измерения или пространства, параллельного нашему, или, вернее, пронизывавшего наше. В обычном состоянии сознания мы не способны воспринимать обитателей этого параллельного пространства, но, если фокус нашего внимания каким-то образом смещается или существо из другого мира набирает некую критическую массу и "проваливается" на наш уровень восприятия, тогда мы неизбежно вступаем с ним в контакт.

Явившийся нам пришелец был ужасен, но гораздо хуже было то, что от него исходило. От его темной фигуры дул пронизывающий насквозь ледяной ветер. Эта холодная вибрация парализовала тело, и противостоять ей было невозможно. Все мое тело, включая голосовые связки, одеревенело, я не мог произнести ни звука. Нечто подобное я испытал, когда мне удаляли в детстве гланды и сделали местную анестезию - укол в горло.

Единственное, чем я мог двигать, - это глазами. Ледяной ветер почему-то не действовал на глазные мышцы. Я посмотрел на своего приятеля и по его бледному, искаженному страхом лицу понял, что он видит и чувствует то же самое, что и я...

Я прервал свой рассказ, потому что мне показалось, что Тоша не слушает меня. Глаза его были полузакрыты, и мне показалось, что он дремлет.

- Ты вырубаешься, что ли? - спросил я.

- Нет, продолжай, - внятно ответил он.

Я продолжил свой рассказ, который лился из меня сам собой, - как будто кто-то говорил через меня - мне не приходилось даже прилагать усилий, чтобы открывать рот.

- Не помню, сколько времени продолжался мой ступор. Во всяком случае, до тех пор, пока пришелец не отошел немного назад и не встал под уличным фонарем у окна в нескольких метрах от нас. Наш мир плотной материи не был для него препятствием, и он свободно прошел через окно. Но странно было не это, а то, что я продолжал отчетливо видеть его сквозь стену!

Ледяное энергетическое поле призрака не оказывало паралитического воздействия на таком расстоянии, и мы начали понемногу шевелиться, но не могли еще произнести ни слова. Немного придя в себя, мы начали издавать какие-то по-прежнему нечленораздельные звуки и бессмысленно жестикулировать. Пришелец по-прежнему стоял снаружи и продолжал наблюдать за нами все с той же презрительной усмешкой.

Наконец, мы совсем пришли в себя и начали более или менее связный разговор. Я сказал: "Ты помнишь, как он только что здесь стоял?" Стоило мне произнести эту фразу, как исчадие ада опять вошло в комнату и встало на прежнем месте так близко, что до него можно было дотянуться рукой. Мы опять оказались парализованы, как кролики перед удавом.

Потом в моей памяти наступил провал. Я не знаю, как выскочил из квартиры и оказался на улице. Помню, что опрометью несся домой, и мои зубы громко стучали в тишине ночного города. До этого случая я всегда думал, что "скрежет зубовный" - не более чем поэтическая метафора. Оказывается, нет. Я не в состоянии был унять лязг зубов, даже когда примчался домой и забрался в постель. Мой приятель тоже не смог остаться дома. Он, как и я, куда-то убежал и спал в другом месте.

После этой ночи в моем сердце поселился страх, что монстр вернется. Это не был страх за свою жизнь и рассудок, скорее, ужас бессилия и беззащитности перед пришельцем. Его сила была огромна: какая-то чуждая нашему миру потусторонняя мощь, контролировать которую было невозможно. Когда я вспоминаю о нем, я тут же ощущаю сердцем его холодную вибрацию, и мне нужно приложить усилие, чтобы переключить внимание на что-то другое, потому что мои мысли притягивают его, и я боюсь, что он придет опять. Тоша прервал меня:

- Ты чувствуешь эту вибрацию сейчас?

- Да, в какой-то степени. А что?

- Ничего, рассказывай дальше.

- Собственно, я все уже рассказал. Все эти годы я чувствовал, что монстр жив и как будто ждет своего часа. Согласись, что жить в состоянии жертвы, которую выслеживают, не очень-то приятно. Ну вот и все. Можешь ты мне объяснить, что это такое было и как мне избавиться от страха?

Тоша откинулся на стуле и сказал так, как будто он имел дело с подобными штуками ежедневно:

- Это был самый обычный демон. Этих ребят до восстания Сатаны звали ангелами, но после этого прискорбного события, как говорит Библия, треть их пала вместе со своим шефом. Явившийся вам демон был, - Тоша прищурился, - восьмой ступени.

- Зачем он приходил? Что-то в вас его привлекло.

- Ты сказал, что он какой-то там степени. Что это значит?

- Это старая классификация демонических сил в соответствии с их энергетическим уровнем. Табель о рангах, азы демонологии. Давно устарела, но другой нет. Демоны восьмой степени способны вызвать временный паралич, который вы испытали.

- А убить могут?

- Иногда, но не прямо, а косвенно, через страх. Вообще же они специализируются на сведении людей с ума. Убивают демоны девятой степени и выше.

- А сколько их всего, этих степеней?

- Двенадцать - в Темной Иерархии. У Сил света - одиннадцать. Предполагалось, что двенадцать Апостолов будут противостоять двенадцати уровням Тьмы, но предательство Иуды изменило соотношение сил.

- Из-за этого на земле столько зла?

- Частично. В христианских странах, по крайней мере. Но вернемся к твоей истории. Ты спрашиваешь, как тебе избавиться от этого страха?

Я кивнул.

- Только одним способом - замочить этого демона. У него есть на тебя канал, и он от тебя не отстанет.

- Но это невозможно. Ты не представляешь себе его силы. Если он придет, нас просто сдует.

- Расслабься. Я имел с ними дело и знаю, что говорю. Но мне нужно твое согласие.

Я серьезно задумался. Мне не приходило в голову, что дело может зайти так далеко. Я ожидал от Тоши лишь вразумительного объяснения, но никак не сражения с демоном. Он просто не представлял себе, насколько велика была опасность. С другой стороны, это был единственный и настоящий шанс проверить его в деле. Я не мог больше жить с постоянно гнездящимся в сердце страхом. "Была не была", - подумал я и сказал:

- Хорошо, я согласен. Что мне нужно делать?

- Позови его.

- Позвать? Как?

- Сконцентрируйся на нем и вызови его.

Это было нетрудно, поскольку я много раз рисовал вытянутую лысую голову с длинными обвислыми ушами; кроме того, каждый раз, когда я рассказывал эту историю, я чувствовал где-то невдалеке его холодное присутствие.

Демон услышал мой зов и немедленно "провалился" в наше пространство. Дверь в комнату была открыта, и я увидел его высокую фигуру в глубине комнаты, возле зеркала. Тоша тоже увидел демона, поскольку сразу же повернулся к нему лицом, положил руки на колени и сосредоточился. Я знал, что на том расстоянии, на котором находился от нас пришелец, его парализующая аура не будут работать, но стоило ему приблизиться... Я старался об этом не думать, но под ложечкой у меня свело.

Привлеченный моим страхом, демон начал медленно приближаться. Я уже начал было вспоминать все известные мне молитвы, как вдруг услышал, что Тоша скрежещет зубами. Скрежет был неправдоподобно громкий, или, возможно, в напряженной тишине мне так показалось. Демон, между тем, подходил все ближе, и я уже готов был к самому худшему, как вдруг он остановился, словно наткнувшись на невидимый барьер.

Сначала я не понял, что произошло, но потом всем телом почувствовал, что демона не пускает Тошина энергия, которая окружила нас незримым кольцом. Несмотря на все свое желание приблизиться к нам, пришелец не мог войти в этот круг. Кольцо было упругим, оно отталкивало демона, как резиновый мячик.

- Он не может войти, ты не даешь ему! Тащи его! - скомандовал Тоша.

Я попытался втащить демона в круг, но он сопротивлялся. Я не мог этому поверить. Неужели Тоша сильнее его? Я продолжал сосредотачиваться на нашем противнике, пытаясь вовлечь его внутрь кольца. Неожиданно Тоша выбросил вперед обе руки с широко расставленными пальцами. Одна его рука была вытянута в направлении демона, другая - в мою сторону. В ту же секунду я почувствовал, что меня пронзил сильный заряд энергии, потом услышал крик. Это был ужасный и отвратительный звук, каких я никогда еще не слышал, - пронзительный и протяжный нечеловеческий вой этот напоминал вопль смертельно раненного птеродактиля. Но странная вещь - несмотря на то, что я слышал крик совершенно отчетливо, я слышал его не ушами, а каким-то внутренним слухом, точно так же, как видел демона ментальным зрением.

Тоша опустил руки и сказал:

- Мы замочили его. Но ты должен проверить это сам. Возможно, я только перерубил твой с ним канал. Сконцентрируйся на нем еще раз.

Я опять сфокусировал внимание на демоне и с огромным облегчением обнаружил, что не испытываю больше ни холодной вибрации, ни страха. Все исчезло, в памяти остался лишь его образ, лишенный какой-либо силы. Всего-навсего картинка.

- Я не могу найти его. Его нигде нет, - сказал я уверенно.

- И не найдешь. Его время закончилось.

- Что с ним случилось? Он умер?

- Скажем, больше не существует.

- Почему ты сделал этот жест руками?

- Послал через тебя луч, который сжег его. - Почему через меня?

- Потому что вы были связаны. У тебя был канал на этого демона, или, быть может, у него на тебя, сейчас сложно сказать.

- А что ты делал другой рукой?

- Это была ловушка, я просто держал его, чтобы он не сбежал.

- А зачем ты скрежетал зубами? Тоша взглянул на меня с удивлением:

- Что?

- Я слышал, как ты скрипел зубами.

- Ничего такого не было.

- Слуховая галлюцинация, что ли?

- Нет, думаю, это был его последний трюк. Он хотел одурачить тебя, чтобы разъединить нас. Еще вопросы?

- Больше вопросов нет.

Тоша погрузился в молчание. У меня было время переварить случившееся.



ГЛАВА 6

Чем больше отдаешь, тем больше дается тебе. Отдавая, ты уподобляешься Богу, который есть Рука Дающая, и свет Его пребудет с тобой.

У Тоши были длинные, до плеч, волосы песочного цвета и такого же цвета усы. Внешность его, однако, никак не соответствовала моим представлениям об образе "духовного учителя". Если бы я встретил Тошу на улице, то, скорее всего, принял бы его за хипействующего художника или поэта. Но в нем было нечто, явно выходящее за пределы моего понимания. Его реакция на мой "экзамен" была столь мастерской и неожиданной, что просто встать и уйти я теперь не мог.

Я поднял глаза и посмотрел на него. Тоша был спокоен и расслаблен; он тоже смотрел на меня, но наши взгляды не встретились. Рассматривая что-то невидимое во мне, Тоша как будто проникал взглядом в мою внутреннюю суть, скрытую от меня самого. Он совершал какую-то неизвестную мне внутреннюю работу; на эту работу не был способен никто из известных мне людей, и это ошеломляло. Я чувствовал всем своим телом, что Тоша делает что-то со мной. Это действие было спокойным, но настолько интенсивным, что, казалось, сам воздух вокруг него стал густым и тяжелым.

Я всегда был уверен в том, что внутренняя работа бесконечно важнее любых достижений во внешнем мире, и ради этой самой работы и собирался уехать на Камчатку. Мне казалось, что она не имеет ничего общего ни с мыслительным процессом, ни с медитацией (если понимать медитацию как сидение с закрытыми глазами в ожидании прихода чего-то возвышенного и прекрасного); я подозревал, что настоящая работа с сознанием означает просто иной способ жизни.

И вот передо мной сидел Тоша, созерцающий нечто невидимое. Я решил испытать его силу, и он блестяще выдержал испытание, однако я все еще не был до конца уверен, что именно он - тот, кому мне следовало доверить свою духовную судьбу.

Неожиданно Тоша прервал молчание.

- Надеюсь, ты понимаешь, что я здесь не только для того, чтобы мочить демонов. Это, конечно, дело благородное и, даже можно сказать, героическое, - улыбнулся он сквозь усы, - но есть вещи и поважнее.

- Например?

- Главное - это расширить звездную сеть. Звездная сеть создавалась и сохранялась силами света на протяжении всей истории человечества с единственной целью - для передачи и распределения энергии. Без энергии трансформация сознания невозможна. Сеть - это кровь Христа и многих других великих душ, пролитая во имя нашего спасения, и мы живы в духе лишь тогда, когда пьем ее. Мы должны сплести новую ячейку звездной сети здесь, в Ленинграде. Если у нас получится, это будет только началом. Но штука это непростая, и попахать придется изрядно.

Слушая Тошу, я испытывал странную смесь недоверия и восторга. "Неужели все это правда?" - вертелось у меня в голове. Наконец, я спросил:

- Как все это делается? Как работает эта ячейка?

На энергетическом уровне она работает, как воронка, - втягивает в себя энергии пространства и закручивает их. Чем мощнее воронка, тем больше людей будут вовлечены в работу. Вращение энергии внутри воронки ускоряет течение времени для задействованных в ней людей, и, как следствие, ускоряется время эволюции на планете. Психическая энергия - топливо эволюции, и все настоящие духовные практики - это ничто иное, как ускорение эволюционного процесса. Работающая практика может сократить количество необходимых для индивидуума мучительных инкарнаций в десятки и даже сотни раз. Истинная духовная работа преодолевает время. С другой стороны, одной энергии недостаточно, - нужно знать, что с ней делать. Для этого нужны опыт и мудрость. В противном случае сила может стать разрушительной.

- Откуда же взять мудрость, если ее нет?

- Хороший вопрос, - улыбнулся Тоша. - Вообще говоря, чтобы начать подобное предприятие, необходимо благословение, или, другими словами, активная связь с высшим источником. Благословение на работу часто приходит в виде светло-зеленого луча, направленного вниз, прямо на ячейку сети. Мы - далеко не единственные, кто делает подобную работу на земле, и каждое эволюционное усилие не остается без ответа. Суфии называют такое благословение барака, что означает сила, данная для работы.

Если луч дан, то все, что требуется от людей, - это служение. Служение не имеет ничего общего с тупым поклонением. Это, скорее, сложный процесс превращения человека в проводника, в звено, связывающее области высоких энергий с этим миром. Чем больше ты открываешься лучу, тем ближе становишься к его источнику, и тем большего самопожертвования это требует. Лучший проводник - это полый проводник, человек, в котором эго уже умерло. Нужно растворять себя, вернее, чувство собственной отдельности до тех пор, пока не осознаешь всем существом, что ты - всего лишь одна из волн в бесконечном океане сознания.

Нахлынувшая волна энергии как будто подтверждала Тошины слова, однако же, я не смог удержаться и выпалил:

- А что, если ты служишь дьяволу?

Тоша захохотал, и душа у меня ушла в пятки.

- Вопрос по существу. Что бы я тебе ни сказал по этому поводу, ты ничему не поверишь, пока не убедишься в этом сам. Но давай пока оставим Князя мира сего в покое, вопрос слишком сложный.

Прочтя на моем лице недоверие, Тоша добавил:

- Не тусуйся(*). Тебе неизвестно, кто я такой и кто за всем за этим стоит. Ну и что из того? У тебя есть возможность это выяснить.

Я не знал, как реагировать на его предложение. Тоша явно не относился ни к одной из категорий учителей, о которых я читал в книгах. Я вздохнул, без особого, впрочем, облегчения, и спросил:

- Ну хорошо, допустим, ты станешь моим начальником, - так ты, кажется, изволил выразиться?

Тоша иронически кивнул.

- Какое же будет твое первое приказание? Он ответил незамедлительно:

- Я хочу, чтобы ты следовал Дисе.

- Что такое Диса?

- Это простая штука, такой принцип поведения: Делай только то, что ты действительно хочешь.

Я засмеялся:

- Но это же невозможно!

- Возможно, если у тебя хватит пороха.

- Если бы мы могли делать только то, что хотим, это означало бы, что мы свободны. Но, очевидно, что это не так.

- Тебе что, нравится так думать? - усмехнулся Тоша печально.

- Просто это так и есть, нравится мне это или нет.

- А как быть с тем, что у нас есть свободная воля и у нас ее никто не отнимал?

- Да, конечно, но...

- Никаких "но". Мы свободны делать то, что хотим, и для большинства из нас это единственная свобода, которая у нас есть. Если хочешь, можешь попробовать.

- Но у нас есть определенные обязанности и ответственность за других, - сказал я, как будто защищаясь.

- Нет никаких обязанностей, кроме тех, что ты принял на себя сам, так?

- Так, но я должен работать, чтобы зарабатывать себе на жизнь.

- Запомни: ты никому ничего не должен. Конечно, ты можешь работать, если хочешь, но это не является необходимостью. Есть другая работа, и за нее тоже платят, поверь мне.

- Откуда же деньги-то возьмутся?

Тоша улыбнулся и поднял палец к потолку:

- Оттуда.

Здесь я явно чего-то не понял.

- С потолка, что ли?

- С потолка натурально, а, вернее, оттуда же, откуда приходит и все остальное.

- Как рог изобилия, что ли?

- Что-то вроде этого.

Я по-прежнему ничего не понимал, но звучало все это очень интригующе.

- Ну хорошо, я готов допустить, что ты можешь привлекать деньги посредством своих, так сказать, не обычных способностей. Но если все отпустят тормоза и начнут творить, что хотят, мир быстро превратится в большую бойню.

- Или в рай. Ты принимаешь Дису за вседозволенность, а на самом деле - это медитативная техника, требующая предельной искренности и самоконтроля. Теряя искренность, ты теряешь Дису. Диса - эзотерическая практика, и я не собираюсь предлагать ее широким массам трудящихся.

- Ну хорошо, - я попытался собраться с мыслями, - допустим, я прямо сейчас собираюсь тебя убить.

- Ты действительно этого хочешь?

- Нет, но...

- Значит, убивать меня не есть твоя Диса. Что ты действительно хочешь сейчас - так это пойти отлить, - произнес он издевательски. Я засмеялся и пошел в туалет. Когда я вернулся, Тоша продолжил:

- Конечно, ты волен убить меня, когда тебе заблагорассудится, но так же и я волен защищаться, смириться с судьбой и вообще делать все, что мне угодно.

- В чем же тогда разница между Дисой и обычным поведением?

Разница в том, что обычно люди запрограммированы, и их действия в настоящем обусловлены действиями в прошлом, а также ограничениями, которые накладывает на них мир.

- Это, насколько я понимаю, и есть карма?

- Можешь называть несвободу как тебе угодно. Диса - это свобода, и свобода с самого начала.

- Таким образом, Диса - это перепрограммирование психики, что ли?

- Я бы сказал, распрограммирование. Желание - это фундаментальная вещь, основа поведения всех живых существ. Мы существуем потому, что хотим этого. Так почему бы не начать сразу с самого главного? Есть высший закон, согласно которому мы существуем как индивидуумы только до тех пор, пока не удовлетворим все наши желания. Диса, однако, это не потакание своим желаниям, но исследование их. Исследование до тех пор, пока не дойдешь до корня.

- И в чем же этот корень?

- В желании быть. Если делать Дису со всей искренностью, ты можешь прийти к осознанию двух вещей. Во-первых, поймешь, что удовлетворение мелочных ежедневных желаний не приносит тебе никакой радости. Ты придешь к осознанию того, что существует лишь одно, живущее в глубине сердца, великое Желание. Оно - царь всех желаний, и это - желание окончательного освобождения. С этого момента все прочие желания подчиняются главному, и в результате твоя жизнь полностью меняется. Другое возможное осознание - понимание того, что в действительности ты ни чего не хочешь. Ты ясно видишь, что то, чем ты привык считать свое "я", на самом деле не существует. Твое же истинное "Я" абсолютно самодостаточно, поскольку оно включает в себя все и ему ничего не нужно.

Тоша замолк, и, после долгой паузы, я спросил:

- А если Диса практикуется неправильно?

- В таком случае она может быть разрушительной и очень опасной.

- Какие главные препятствия на пути Дисы?

- Диса позволит тебе немедленно увидеть свои страхи и начать работать с ними. Но это может и остановить тебя в самом начале.

- Что нужно делать, чтобы преодолеть страх?

- Продолжать дисовать.

- Но мы часто не знаем, что мы хотим. Что делать тогда?

- Следовать первому импульсу. Первый импульс - всегда правильный. Следом приходит мысль; она рождает сомнение.

По мере разговора я почувствовал, что внутри меня начинает что-то происходить. Я попытался нащупать свои глубинные желания. Рассуждая вслух, я спросил:

- Что же я хочу сейчас? Я хочу, чтобы ты показал мне, как ты лечишь людей руками

- Будь по-твоему, сказала золотая рыбка. Иди в комнату и ложись на ковер.

Я повиновался и поймал себя на мысли, что это действительно то, чего я хотел, - просто вытянуться и расслабиться. Я лежал на спине. Тоша сел за моей головой со скрещенными ногами и легко коснулся ладонями моих висков. Поначалу я ничего не чувствовал, и меня начало клонить ко сну. Потом пришло легкое щекочущее чувство в центре головы. Затем это ощущение распространилось по всему телу, постепенно превращаясь в волну ошеломляющей светоносной энергии, которая проникала в каждую клеточку моего тела. Я отдался этой волне, и она унесла меня.

Я очутился в каком-то незнакомом пространстве, где мое ощущение реальности не было ограничено привычными рамками времени и места. Это был мир расплавленного золота. Мир этот постоянно изменялся и находился в непрерывном движении. Составляющая его золотая материя была ни чем иным, как чистым сияющим сознанием, распространяющимся в бесконечность по всем направлениям, и сущностью этого лучезарного сознания была невыразимая радость.

В сиянии света этого мира жили существа. Их светозарные тела не имели постоянной формы; они все время изменялись, переливаясь и перетекая друг в друга и друг из друга так же, как и из окружающего и пронизывающего их светло-золотого света, вместе с которым они составляли одно целое.

Я наконец-то попал домой, и осознавать это было несравнимым ни с чем осознанием. Вся боль и страдания бесчисленных воплощений казались мне ничтожными по сравнению с той радостью, которую я испытывал. Я ясно видел, что все, что бы я ни делал в своей жизни, имело на самом деле одну цель - попасть сюда. Никакого другого смысла в человеческой жизни не было и быть не могло. Постепенно приходя в себя, я слышал свой голос как будто со стороны: "Домой, я попал домой".

Открыв глаза, я увидел Тошу. Он сидел в кресле, чуть улыбаясь.

- С возвращением!

Я опять был в этом проклятом мире! В отчаянии я протер глаза.

- Не хочу сюда! Хочу назад.

- Хотеть, конечно, невредно. Но туда еще рано. Время не пришло. Нужно кое-что сделать здесь.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 7

Когда-то в давние времена на Востоке жил человек по имени Нами. Однажды ему приснился сон, что он находится в каком-то далеком незнакомом ему городе. В этом городе в подвале одного дома были зарыты несметные сокровища, хозяин же дома не знал об этом.
Проснувшись утром, Нами отправился на базар и стал расспрашивать торговцев, но никто не мог ему сказать, где находится такой город. Наконец, Нами нашел купца, который по описанию узнал его. Он бывал там со своим караваном и знал дорогу. Это было очень далеко.
На следующий день, не мешкая, Нами отправился в путь и через месяц прибыл в этот город. Он нашел дом, который видел во сне, и постучал в дверь. Хозяин оказался гостеприимным человеком и, узнав, что Нами проделал далекий путь, пригласил его к столу. Во время обеда Нами ломал голову над тем, как бы ему выманить хозяина из дома, чтобы добраться до сокровища. Хозяин, между тем, рассказал гостю свой сон, в котором он тоже видел огромное богатство, зарытое в подвале дома в каком-то неизвестном ему городе. По описанию дома Нами, к своему изумлению, узнал свой собственный дом.
Распрощавшись с хозяином, он сразу же отправился назад. Добравшись до своего дома, Нами спустился в подвал и выкопал несметные сокровища.

Мы просидели с Тошей всю ночь, и я вышел от него рано утром. На улице было промозгло и темно. На автобусных остановках стояли длинные очереди, народ отчаянно атаковал переполненные автобусы, чтобы не опоздать на работу. Лица людей выражали глухую привычную тоску; ни радости, ни надежды в их глазах. Горизонт затянут дымами заводских труб. Начинался обычный рабочий день.

Это был тот же город и те же люди, среди которых я прожил всю свою жизнь, но теперь я воспринимал все совершенно по-другому. Город казался мне нереальным: улицы, здания, машины, эти несчастные, толпящиеся на остановках люди, - все было ненастоящим, как в театре. Весь городской антураж был одной жуткой декорацией, а люди - уставшими актерами в чудовищном космическом спектакле бездарного драматурга. Вернее, это даже были не люди в том смысле, как они были замыслены Творцом, а измученные, бесконечно озабоченные чем-то зомби, забывшие о той бесконечной сияющей радости, поиск которой составляет, на самом деле, единственную цель и смысл человеческого существования. Большинство из них даже не подозревало об этой радости, как родившийся в зоопарке львенок не знает о просторе саванны. Они смирились со своей механической жизнью, и фактически все, чем они занимались, было украшением их клетки и размножением в неволе.

За всем этим мне виделась чья-то чудовищная воля, которая принуждала людей жить так, как они жили, и делать вещи, которые они ненавидели. Кто этот всемогущий безжалостный кукловод, стальной рукой удерживающий ниточки бесчисленных несчастных судеб? Ответа я не знал, но именно это необходимо было выяснить, чтобы что-то изменить.

Хотя я и не сказал Тоше "да" в ответ на его предложение, он больше не просил меня об этом. Я знал, что моя жизнь уже не будет прежней. Наконец-то я повстречал человека, который даст мне то знание, ради которого еще несколько часов назад я собирался уезжать на Камчатку. Если, конечно, я сумею это знание усвоить. Во всяком случае, я сказал себе, что буду его собакой до тех пор, пока не узнаю все, что знает он.

На следующий день я сдал свой билет на Камчатку и пригласил Тошу поселиться вместе со мной в квартире сестры моего приятеля Феликса, которая вместе с семьей несколько месяцев тому назад уехала в Израиль. Феликс предложил мне там какое-то время пожить. Это была двухкомнатная квартира в дореволюционном доме на Лиговском проспекте. Квартира никому не принадлежала, она была получена за взятку управдому, и нас могли в любой момент попросить оттуда, но не исключено, что нам удастся спокойно прожить там несколько лет.

Тоша принял мое приглашение. Все его пожитки умещались в одном рюкзаке. Несколько незаконченных рукописей, пачка листов с иероглифами и коробка акварельных красок - кажется, все, что было. Режим жизни у Тоши был довольно странный: он ложился спать утром, часов в восемь, и просыпался около полудня. Когда я спросил его об этом, он ответил, что поле города чище ночью, поэтому работать легче по ночам. Что это была за "работа", мне довелось узнать с самого первого дня нашей совместной жизни.

Тоша изменял энергетическую структуру пространства с помощью той самой энергии, что забросила меня в мир расплавленного золота. Квартира постепенно превращалась во что-то вроде высоковольтного заповедника, где жизнь текла совсем по иным законам, чем снаружи. Трех-четырех часов сна было достаточно не только для Тоши, но и для всех, кто поселился в квартире позже. Иногда по ночам энергия становилась настолько сильной, что я терял ощущение тела, оно более не чувствовалось состоящим из плотной материи. Тогда я щипал себя за руки или колотил в грудь, не чувствуя при этом никакой боли, и восклицал: "Послушай, что ты со мной делаешь?" Тоша ничего не говорил в ответ.

Мир за пределами квартиры утратил всякое значение и казался нереальным миражом. На улицу я практически не выходил - там, снаружи, делать было больше нечего.

Мне было совершенно ясно, что сила, идущая через Тошу, ему не принадлежит. Он был ее проводником, и проводником высочайшего класса. Что у него были за таинственные связи там, наверху, откуда шел непрерывный поток, - мне было непонятно. Этот поток энергии ощущался всем телом; иногда, сидя рядом с Тошей, когда он находился в состоянии концентрации, я чувствовал мощный светлый ветер, пронизывающий меня насквозь. Порой ветер был настолько сильным, что мне буквально приходилось хвататься за что-нибудь, чтобы не упасть.

Естественно, мой мозг бешено работал, пытаясь дать какое-то рациональное объяснение происходящему. С большим трудом избавился я от наваждения, что Тоша одержим. Воображение у меня довольно живое, и мне нетрудно было представить возможные последствия Тошиной "работы" - например, моего превращения в запрограммированного зомби, лишенного воли и рассудка, готового к исполнению любых приказов могущественного маньяка. Тоша не пытался разубедить меня в подобных фантазиях, наоборот, они доставляли ему массу удовольствия, а все мои опасения вызывали у него взрывы безудержного хохота.

Довольно скоро, однако, мне стало ясно, что я вряд ли смогу чему-нибудь научиться, если не доверюсь Тоше полностью. Я чувствовал, что существует некий закон передачи внутреннего знания: чтобы получить его, необходимо стереть себя, а это было непросто. "Чем ниже поклонишься, тем больше откроется", - говорят на Востоке. Когда я испытывал хотя бы тень страха или недоверия к Тоше, это блокировало мои каналы подключения к потоку, а без него все слова оставались всего лишь пустой "информацией". Мое обучение начиналось только тогда, когда я мог слушать и воспринимать, как чистый лист, - ничего не ожидая и не предвкушая, отбросив прочь все свои мнения и суждения. Таким образом шла моя борьба с самим собой - с моим сомнением, гордостью и страхом.

По прошествии многих лет мне стало ясно, что люди, близко знавшие Тошу, но не преодолевшие этих препятствий, ничему не смогли у него научиться. Духовное обучение - странная вещь: вряд ли возможно описать словами то знание, которое приходит к тебе. Конечно, Тоша знал множество конкретных вещей, техник и трюков. И однако же, за всем этим стояло нечто большее, некое внутреннее понимание жизни, и это понимание передавалось в молчании.

Часами я просто молча сидел рядом с ним, как кошка, купающаяся в солнечных лучах. Это было то самое, передающееся от сердца к сердцу знание, о котором раньше мне приходилось только читать. Ни понять, ни объяснить это знание было невозможно.

Тоша как-то сказал: "Понимание означает действие". Если мы говорим или думаем, что понимаем, а наша жизнь и поступки остаются прежними, это значит, что нам только кажется, будто мы что-то поняли. Правильное понимание неизбежно переходит в правильное действие.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 8

Неважно что, важно - как!

Продолжая изменять ткань моего тела и сознания просто силой своего присутствия, Тоша начал давать мне конкретное знание. Он стал обучать меня Кунта Йоге.

Кунта Йога - йога символов и мантр. Эту систему создал йог Махарама Кунта, живший в Гималаях со своими четырьмя учениками во II веке нашей эры. Кунта была тайным знанием и была сокрыта от мира вплоть до XX века, пока Казимир Малевич не проявил некоторые из знаков Кунты в своих картинах. Тоша был вторым человеком, получившим доступ к этой системе. Он начал принимать символы Кунта Йоги в 1977 году, когда жил с двумя товарищами в заброшенном доме на северном берегу Ладоги.

Знаки Кунты - графические символы, каждый из которых создает определенный спектр вибраций. Вибрации возникают при медитации на символах, а также когда их рисуешь или даже просто смотришь на них. Символы Кунты наделены силой, и каждый из них способен изменять как внутреннюю, так и внешнюю ситуацию. При медитации на символах в определенной последовательности практикующий входит в резонанс с созидательной энергией космоса Шакти, причем каждый из символов выполняет свою, только ему присущую функцию.

Вот, например, как выглядит символ защиты "ИМ". Если четко представить символ так, как показано на рисунке, это защитит вас от опасности. Вертикальная линия должна начинаться на уровне центра груди и идти вверх до макушки внутри тела, а полукруг - накрывать голову и плечи сверху, как капюшон. Название символа является также и мантрой. Звук "и" должен повышаться до максимально доступной частоты, а звук "м" должен плавно, волнообразно понижаться и заканчиваться в нижней части живота. Мантра, произносимая одновременно с визуализацией символа, многократно усиливает его эффект.



Кунта Йога состоит из сотен знаков, мантр, а также различных практик по управлению течением внутренней энергии. Визуализация знаков внутри чакр и нади (энергетических центров и каналов) очищает их и дает силу для внутренней трансформации. Символы и мантры Кунты можно также использовать для контроля внешних ситуаций посредством изменения их энергетической структуры: например, нападение - как физическое, так и астральное, - можно нейтрализовать с помощью символа "АХИМСА", который следует отчетливо визуализировать между нападающим и жертвой. После некоторой практики символ ярко "вспыхивает" при одной только мысли о нем. Вот как выглядит "АХИМСА".



Символы нужно представлять в светлых тонах. Можно работать и со знаками черного цвета, но в этом случае вокруг них должен быть золотой ореол. Обычно символ сам принимает цвет, оптимальный для данной ситуации. В Кунте имеются как общие символы для очищения, насыщения энергией, гармонизации, защиты, так и более специальные, как, например, символ для поиска своей андрогинной половины, знаки для работы с солнечной и лунной энергиями, лечебные символы и другие.

Для успешной практики необходимо научиться отчетливо видеть знаки - сначала с закрытыми, затем с открытыми глазами проектируя их во внешнее пространство или в глубь собственного тела. Когда, после некоторой практики, знаки "вспыхивают", это означает, что энергетическая структура того пространства, куда они помещены, начинает изменяться, и это неизбежно приводит к объективным результатам.

Ниже изображен символ "ХИАЛ", который используется при недостатке энергии. Неудивительно, что он напоминает антенну. Слово "ХИАЛ" является мантрой.



Большинство знаков сопровождается мантрами, хотя существуют и молчаливые символы. Точное произнесение мантры определяет успех применения техники. При правильном произнесении мантры в пространстве появляется специфический тонкий шелестящий звук, который некоторое время продолжает звучать и после того, как мантра произнесена. Появление шелестящего звука означает, что мантра, сопровождающая визуализацию соответствующего символа, работает в полную силу.

Учение Кунты использует также определенные позиции рук и пальцев (мудры) для медитации, дыхательные упражнения (пранаяма) и каллиграфию для правильного изображения знаков. Символ "СОЛНЕЧНЫЙ КРЕСТ" применяется для работы с энергиями солнца. Он представляется на солнце во время восхода или заката.



Рисовать символы мне было нетрудно, поскольку по образованию я художник, но научиться действительно видеть их, а также правильно произносить мантры было гораздо сложнее. Видение знаков с закрытыми глазами пришло довольно легко, визуализация же во внешнем пространстве потребовала нескольких недель упорных занятий.

Во время одного из наших ночных бдений я спросил Тошу о его планах на будущее. Он ответил вопросом:

- Ты чувствуешь непрерывный нисходящий поток энергии?

- Да, конечно.

- Как ты думаешь, нам его дают, или он идет сам по себе?

- Конечно, дают.

- Для чего же дается поток?

- Для изменения уровня сознания, я полагаю...

- Чьего сознания?

Я начал понимать, куда он клонит.

- Поток нужно передавать дальше, да?

- Именно так он и работает. Если замкнуть поток на себе, он прекращается.

- У тебя есть люди, кому передавать поток?

- Да, есть несколько человек, но должно быть гораздо больше. Если ты замыкаешь поток на себя, он иссякает. В России грядут большие перемены, и мы должны, насколько сможем, ускорить этот процесс.

Тоша взял со стола пачку сигарет "Космос" и протянул ее мне.

- Посмотри на картинку.

Я взглянул на пачку, и вдруг знакомый дизайн открыл мне свой скрытый символизм. Белый трезубец, поражающий красную звезду! Я был поражен этим открытием.

- Как же такое проморгали? Тоша ухмыльнулся:

- Это мелочь, но отражает скрытую тенденцию. Год был 1980-й, и конца брежневскому идиотизму было не видно. Я взглянул на Тошу с некоторым недоверием.

- Неужели ты думаешь, что мы в состоянии приблизить конец красных? Надеюсь, ты не собираешься записывать нас в диссиденты?

- Нет, - ответил он. - Мы только вспахиваем поле. Потом придут сеятели, за сеятелями - жнецы.

- ...и свет будет их серпом, - закончил я фразу из "Сутры Короны", которую Тоша писал в то время. Не законченная рукопись лежала перед ним на столе.

- Мы работаем с сознанием людей, и это неизбежно приведет к изменениям в системе.

- А как насчет КГБ? - поинтересовался я.

- Не все люди, работающие на Комитет, безнадежны. Среди них есть, например, талантливые экстрасенсы.

- Ты имеешь в виду тех, о ком упоминала Нана?

- Не только их. И не забывай, - Тоша повторил свой жест, указав пальцем вверх, - нас защищают. Хотя всякое может случиться, так что нужно быть готовыми ко всему.

- К чему, например?

Я почувствовал внутри себя неприятный холодок.

- Например, к "Индии", - сказал он осклабившись.

- Мы что, уже в Индию отчаливаем?

- Нет, это так в зоне раньше называли специальный барак для провинившихся, где на пол зимой налита вода, а вдоль барака положены длинные жерди. Так что жить там можно только на корточках, сидя на этих самых жердях. Бурятские ламы, говорят, умудрялись на них медитировать. Дандарона держали в таком бараке.

Я не мог удержаться от вопроса:

- Почему духовно развитых людей в мировой истории так часто преследовали? Вместо того чтобы учиться у них?

- Высокие духовные вибрации активизируют силы Тьмы, - ответил Тоша.

Я спросил:

- Что же, все люди делятся на светлых и темных?

- Большинство - серые.

Мы некоторое время молчали.

- Так какой же у тебя план?

Тоша метнул на меня пронзительный взгляд и сказал:

- Я целитель и хорошо знаю, что энергия воздействует на людей гораздо сильнее слов. Она изменяет не только их тело, но и сознание. Если ты можешь помочь людям руками, тебе не нужно их ни в чем убеждать. Мой план таков: обучить группу духовных целителей, чтобы через свою работу они могли распространять учение, а впоследствии создать сеть подобных групп по всей стране. Эти группы могут заниматься различными практиками, но в лечении руками я вижу ключ к этой работе.

- Почему ты думаешь, что целители, которых ты подготовишь, будут в состоянии развить сеть подобных групп? Насколько я понимаю, для подобной работы нужно огромное количество энергии.

- Количество энергии неограниченно. Ее будет дано столько, сколько мы сможем принять. Ты это и сам чувствуешь. Эта возможность в смысле энергии, кстати, открылась совсем недавно. Поток расширяется, он привлечет новых людей, способных его воспринять, удержать и работать с ним. Это цепная реакция. Когда приходит время, поток сносит все на своем пути.

- Ну хорошо, если энергия дана, так в чем тогда дело?

- Дело в людях. В правильных людях.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 9

В молитве ты обращаешься к Господу. В медитации ты внемлешь Ему. После молитвы - умолкни и слушай.

После этого разговора я пошел к себе в комнату, лег в постель и провалился в глубокий сон. Я заметил, что если поток усиливался (а это случалось тогда, когда я бывал в правильном состоянии или принимал нестандартные решения), то, по прошествии какого-то времени, тело начинало испытывать некую тонкую усталость, словно его клетки были обожжены изнутри. И тогда был необходим отдых.

Проснулся я как-то вдруг и сразу, как будто кто-то положил руку мне на лоб. За окнами еще было темно, но всю комнату заливал нежный серебристый свет. Он шел прямо через стену из соседней комнаты, где спал Тоша. Я уже собрался было вскочить и бежать туда, но что-то меня не пустило. Некая воля мягко, но властно остановила меня, я повиновался и остался лежать в постели. Как бы в ответ на мое послушание свет усилился и охватил меня с такой чистотой и силой, которой я никогда еще не испытывал. Этот серебристый свет был новым светом для меня, в переживании его было что-то глубоко интимное, касающееся только меня одного. Он был обращен ко мне, и только ко мне, словно я был единственным и самым дорогим существом для него. Тело стало невесомым, казалось, что еще немного - и я взлечу.

Не знаю, долго ли я пробыл в общении с этим светом, когда в комнату вошел Тоша. По его лицу я понял, что происходящее касается не только меня. Впервые я видел мастера в возбужденном состоянии.

- Ты видел свет? - спросил он.

- Да, - ответил я.

- И кроме света ничего?

- Нет, только очень сильный свет.

- Я тоже видел очень яркий свет, - сказал Тоша, - но потом выяснилось, что в комнате я не один. Кто - то абсолютно мне не- известный сидел в кресле. "Кто ты?" - спросил я его мысленно. Незнакомец встал из кресла и подошел к постели, на которой я лежал. Он был высокого роста, с бородой, на вид лет сорока. "Тебе нужен врач", - сказал он вместо ответа. "Какой врач? Я сам врач". - "Тебе нужен врач", - повторил он и положил руку мне на лоб.

Вдруг словно пелена спала с моих глаз, и я увидел свое тело изнутри. Я видел на физическом и энергетическом уровнях одновременно. Я видел кровь, ритмично двигающуюся в сосудах и капиллярах, видел свое ритмически сокращающееся сердце, легкие в непрерывной череде вдохов и выдохов, остальные органы, мышцы, кости - все было окутано светящейся энергией, которая питала, направляла и оживляла каждую клетку тела. В некоторых местах я заметил темные сгустки, там циркуляция энергии была нарушена. Аура возле этих сгустков была как бы разорвана, на ее поверхности зияли открытые дыры.

Незнакомец провел рукой вдоль моего тела, и меня как будто окатило теплой волной. Сгустки рассосались, дыры закрылись, и моя аура превратилась в безупречное сияющее яйцо. Я открыл глаза, чтобы поблагодарить неизвестного за помощь, но его уже не было.

- Кто это был, как ты думаешь? - спросил я.

- Понятия не имею, - ответил Тоша задумчиво, потом добавил:

- Он предупредил меня, что все будет не так, как я ожидаю, и сказал, что мы находимся на рубеже, за которым возврата назад нет. Если мы продолжим двигаться в том направлении, в котором идем, мы скоро престанем принадлежать сами себе. Нам будет дано столько энергии, что она просто уничтожит нас, если мы захотим вернуться к нормальной человеческой жизни.

Я сказал:

- От одного старого православного монаха я слышал, что подлинное духовное переживание часто сопровождается бесовским наваждением, причем они следуют одно за другим, без перерыва. Возможно, это был тот случай?

- Не знаю... В этом человеке с бородой я не чувствовал ничего темного. Кроме того, он мне действительно помог. Что еще тебе рассказывал тот монах?

- Он говорил, что силы Тьмы могут принимать любой облик, включая облик Спасителя. Но они никогда не могут явиться в образе Божьей Матери.

- Интересно. Да, монах прав: темные всегда стараться использовать брешь, пробиваемую сильным потоком света, и войти следом.

Я сменил тему.

- Ты все еще может видеть себя изнутри? Или меня?

- Подожди-ка. - Тоша сфокусировал взгляд и посмотрел на меня. - Да, могу, но не так четко, как это было с ним.

Не очень приятно осознавать, что тебя просвечивают насквозь, и я отправился на кухню, чтобы заварить чай. Тоша последовал за мной, достал свои бумаги и начал что-то писать. Я заметил, что его почерк имеет наклон в левую сторону. Где-то я читал, что это признак одаренной натуры.

Обычно два-три часа в течение дня Тоша что-нибудь писал или рисовал. В то время он закончил свою Кунта Йогу и либо писал стихи, либо "принимал" загадочный текст под названием "Сутра Короны". Я часто спрашивал Тошу о ее скрытом смысле, но он неизменно отказывался комментировать афоризмы "Сутры" до ее завершения.

Я заварил чай, налил две чашки, поставил их на стол и молча сел рядом, наблюдая, как Тоша работает, одновременно прихлебывая чай. На столе стояло блюдце с двумя кусочками сахара, это был наш последний сахар, и я знал, что сейчас он возьмет один из кубиков.

Неожиданно странная идея пришла мне в голову. Я решил стать одним из этих двух кусочков сахара, чтобы посмотреть, съест меня начальник или нет. Шанс быть съеденным был один к двум. Почему-то мне показалось, что если он возьмет тот кусочек, в который я превращусь, то мой путь с этим человеком будет определен. Преодолев секундное колебание, я слился с сахарным кубиком, и через секунду Тоша взял с блюдца именно его. Потом он машинально положил меня в рот и съел.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 10

Прямо сейчас перед тобой находится невидимая дверь. Ты проходил мимо нее бессчетное число раз. Ее нетрудно отворить, но трудно увидеть. Но именно для того, чтобы обнаружить и открыть эту дверь, ты находишься здесь.

Через несколько дней к нам присоединились двое Тошиных учеников. Они казались полной противоположностью друг другу: тощий и длинный Джон, которого я уже однажды видел, выглядел мрачно и внушительно, Сережа, хрупкий и нежный молодой человек из Севастополя, сиял непрестанной улыбкой.

До этого мы жили с Тошей вдвоем, и поначалу я встретил появление Джона и Сережи с некоторой неприязнью, - мне не хотелось делить роль ученика с кем-то еще. Я знал, что ни квартира, ни сама моя жизнь более мне не принадлежат, и все же было трудно избавиться от желания всецело обладать учителем. Это была та задача, которую мне предстояло теперь решить. Тоша заметил мою внутреннюю борьбу и кратко прокомментировал: "Не цепляйся". Я не знал тогда, что потребуются годы усилий, чтобы избавиться от инстинкта присваивать и обладать.

Джон и Сережа уже прошли обучение целительству и ежедневно проводили несколько часов в городе, работая со своими пациентами. Мне приходилось наверстывать.

Сутью Тошиного целительского метода была работа с нисходящим потоком энергии. Наложение рук было внешней формой этой работы, главное же заключалось в том, что происходило в это время в сознании целителя. Нужно было настроиться на конкретный, исходящий из определенного источника поток энергии и, пропуская его через руки, соединить энергетическое поле пациента с источником. Целитель оказывался, таким образом, каналом, проводящим целебный луч. Тоша неоднократно повторял, что лучший канал - пустой. Все мысли и эмоции, включая сострадание и желание помочь, должны быть отсечены. Поток делает свою работу автоматически, и самое лучшее, что может делать целитель во время сеанса, - это вообще ничего не делать. Спать, правда, не рекомендуется.

Разные традиции используют различные источники энергии. В Кундалини Йоге, например, концентрация делается на восходящем потоке, в китайских школах работа происходит с внутренним источником энергии, называемом дан-тянь и локализованном в области живота. Суфии во время своих танцев создают энергетическую воронку, закрученную по спирали.

Из известных систем, Интегральная Йога Шри Ауробиндо имеет дело с нисходящим потоком. Особенность этого метода заключается в том, что идущий сверху поток, в первую очередь, раскрывает верхние центры, отвечающие за развитие интуиции, ментального и эмоционального плана. Нижние чакры остаются поначалу закрытыми, что может приводить к состоянию некоторой взвешенности из-за отсутствия связи со стихиями земли и воды. В Кундалини Йоге, напротив, существует опасность преждевременного раскрытия нижних центров, что зачастую имеет своим следствием неконтролируемую сексуальность или жажду власти.

Для того, чтобы получить доступ к источнику энергии, питающем определенную систему, необходимо подключение. Таким подключением является инициация, или посвящение.

Способом открытия себя источнику в Тошиной системе была "пустая" медитация. Любые мысли, представления и ожидания, даже самые возвышенные, были препятствиями к проведению и распределению энергии в теле пациента. Положив руки на тело больного, а иногда не касаясь его, следовало оставаться спокойным, неподвижным и внутренне пустым. Спокойствие было ключом в этой работе. Чем спокойнее целитель, тем мощнее поток проводимой им силы.

Позвоночник целителя должен быть прямым, руки могут иногда медленно передвигаться по телу или над ним, пальцы располагаются на акупунктурных точках, чакрах или пораженных участках. Происходит же это движение интуитивно, естественно; руки или пальцы сами притягиваются к ослабленным местам. Мизинец Тоша советовал держать немного отставленным в сторону, поскольку через него, так же, как и через часть руки от кисти до локтя, происходит сброс негативной энергии. Иногда в процессе работы руки становились липкими и тяжелыми, тогда нужно было с силой стряхнуть их в сторону, чтобы избавиться от накопившейся грязи, или поместить под струю холодной воды.

Тоша предупреждал нас, что мы никогда не должны лечить из жалости к больному или под влиянием каких-либо внешних обстоятельств, поскольку это неизбежно приводит к нежелательному вмешательству в карму пациентов. "Если тебе не хочется лечить какого-то человека, никогда не делай этого, - говорил он. - Следуйте Дисе. Всех все равно не вылечить, да это и не нужно, поскольку иначе люди не смогли бы учиться. Лечите только своих больных. Поток приведет их к вам, и вы сразу их узнаете".

Другой важный момент в работе целителя - доверие. Необходимо абсолютно верить в исцеляющую силу потока и доверять своим рукам. Человеческие руки обладают собственной мудростью и знают, как облегчить страдание другого, нужно только позволить им делать свое дело. Сомнение и неверие в свои силы в начале практики случаются у всех, но по мере того, как количество успешных случаев исцеления растет, они сами собой отпадают.

Большинство заболеваний порождается либо избытком, либо недостатком энергии в каком-либо органе или системе. Избыточная энергия вызывает всасывающее ощущение в руке или кончиках пальцев, недостаток жизненной силы заставляет руку целителя излучать энергию. Обычно оба эти процесса происходят одновременно.

Тоша говорил, что целителю необходимо знать, как защищаться от болезненных вибраций своих пациентов. Заболевания могут передаваться энергетически, поскольку негативная карма, приведшая к развитию определенной болезни, должна перегореть. Целитель сжигает эту карму либо прямо в теле пациента, либо в своем собственном. В последнем случае он должен знать, как преобразовывать отрицательные вибрации.

Самый простой способ защиты - сразу после сеанса на несколько минут подставить руки под струю холодной воды. Вода "заземляет" негативное поле и уносит вибрации болезни в землю. Можно поводить ладонями над горящей свечой. Огонь - древнейшее очищающее средство.

Тем не менее, самая подлинная и верно действующая защита - незаинтересованность в результатах своей работы и непривязанность к ее плодам. Нужно просто делать свое дело, а результат предоставить Богу. На энергетическом уровне это означает просто проводить высшие токи, не используя своих личных ресурсов. Главный принцип Карма Йоги - йоги работы, заключающийся в непривязанности к плодам своих действий, проявляется в энергетическом лечении непосредственно и незамедлительно. Чем меньше целитель заинтересован в результате сеанса, тем более высокие токи он проводит. Кроме того, у негативной кармы пациента, как бы тяжела она ни была, нет никакой возможности привязаться к непривязанному целителю.

В лечебной практике для постановки диагноза используются тактильные ощущения. Например, горячая энергия в теле больного свидетельствует о воспалительном процессе, а покалывание холодных иголочек в ладони может быть признаком раковой опухоли. Больные почки дают ощущение рыхлой болотистой почвы, а кровотечение - чувство холода.

Кроме того, каждая болезнь имеет свой специфический тонкий запах. Язва желудка пахнет жженой резиной, туберкулез имеет сладковатый запах и так далее. Самый тяжелый из этих запахов - запах смерти,] который появляется за несколько дней до кончины. Если он обнаруживается у здорового человека, это безошибочно указывает на скорую смерть от несчастного случая. Зато ничто не может сравниться с запахом здорового и духовно устремленного человека! Люди с развитым сознанием источают особо изысканный тонкий аромат. Когда я впервые обнаружил у себя способность чувствовать исходящие от людей тонкие запахи, я какое-то время не мог ездить в общественном транспорте - настолько непродыхаемой была там атмосфера болезней и угнетенности.

Тоша, в соответствии с йогической традицией, дал нам объяснение семи главных чакр, или энергетических центров тела. Слово чакра на санскрите означает колесо, что указывает на то, что энергия внутри чакр вращается. То, что обычно называется словом аура, - это наружный энергетический слой, обволакивающий тело наподобие кокона. Внутри же тела жизненная сила течет по микроскопически тонким каналам, именуемым нади, которых насчитывается 72 тысячи. Главные сплетения нади и образуют чакры, которые находятся в тонком теле человека. Всю эту информацию можно найти в книгах по йоге; уникальность Тошиного объяснения заключалась в том, что он показал связь чакр с разными заболеваниями.

Муладхара чакра, находящаяся в основании позвоночного столба, вырабатывает самый грубый вид энергии из тех, что составляют ауру, - элемент земли. Нарушения в работе этого центра приводят к заболеваниям костей и мышц.

Свадхистана чакра, расположенная ниже пупка, непосредственно над муладхарой, производит элемент воды и является центром сексуальной энергии. Неполадки с этой чакрой дают расстройства мочеполовой системы.

Манипура чакра, соответствующая солнечному сплетению, создает элемент огня и является главным хранилищем жизненной энергии в теле. Нарушения в манипуре вызывают заболевания всех органов, расположенных ниже диафрагмы, за исключением органов мочеполовой системы.

Анахата чакра, находящаяся в центре груди между сосками, производит элемент воздуха и является центром сердца - средоточием всех наших эмоций. Недостаточная активность этой чакры отражается на сердце и легких.

Вишуддха чакра, совпадающая с яремной впадиной, - это центр горла, вырабатывающий элемент эфира, который позволяет нам слышать, обонять и ощущать мир. Здесь скрываются причины заболеваний уха, горла, носа.

Аджна (или Трикута) чакра, расположенная в точке между бровями и иногда называемая третьим глазом, производит энергию мысли, называемую манас. На физическом плане этот центр несет ответственность за состояние глаз и мозга.

Сахасрара чакра, или тысячелепестковый лотос, находится на расстоянии одного пальца над макушкой головы, во внешней ауре. Сахасрара не имеет никакого отношения к физическому здоровью, она вырабатывает энергию, используемую интуицией и называемую оджас.

Эти семь главных чакр обычно изображаются как цветы разного цвета и с различным количеством лепестков, которые раскрываются в процессе эволюции. В пору цветения все энергетические цветы полностью распускаются под солнцем Абсолюта. Это состояние освобожденного человека, традиционным символом которого является золотая корона - символом, давно присвоенным царями земными, но не небесными.

Несмотря на то, что я довольно быстро освоил теорию энергетического лечения, я все же никак не мог поверить в то, что кто-то способен выздороветь от того, что я положу на него руки. Долго и безуспешно пытаясь преодолеть свой скептицизм в одиночку, я наконец обратился к начальнику, довольно картинно возлежавшему в тот момент в креслах:

- Честно говоря, мне кажется, что все это бред собачий. Никого я не сумею вылечить руками. Чего-то мне для этого не хватает.

- Ты прав, - согласился Тоша. - Подойди-ка сюда. Я подошел к нему. Он заставил меня нагнуться и дал мне в лоб хороший щелбан: "Готово. Теперь можешь лечить".

В очередной раз я ощутил Тошину власть. В голове моей что-то переключилось, и я почувствовал, что теперь я действительно готов.

- Что ты сделал? - спросил я в некотором оторопении.

Тоша улыбнулся:

- Иди и лечи.

Я настаивал:

- Ты что-то сделал или просто щелкнул меня по лбу?

Тоша засмеялся:

- О, я такое сделал!

И лишь годами позже я понял, что он сделал: он просто дал мне щелбан и сказал: "Иди и лечи".

 

[Adveniat]

ГЛАВА 11

Все, что с тобой произошло, происходит и будет происходить, было предопределено Тобою же Самим в начале времен для Твоего собственного развлечения. Поэтому нет ничего, что делало бы мир и тебя именно такими, каковы они есть, кроме твоего играющего с самим собой Я. Смотри же!

Прошла неделя с тех пор, как Джон и Сережа поселились вместе с нами, но поток сжимал время, и мне казалось, что прошли долгие месяцы, так наполнена была наша жизнь. Психика работала настолько интенсивно, что количество внутренних и внешних событий, происходивших за день, было невероятно. Таким образом, я обнаружил, что восприятие времени зависит от количества событий, происходящих в единицу времени, а количество это определяется уровнем энергии.

Я выяснил и еще одну вещь, а именно: свою повышенную чувствительность к темным силам. Их присутствие ощущалось мной моментально по холодку в солнечном сплетении. Я читал об этом раньше: в начале пути неофит неизбежно сталкивается с демоническими силами и голодными духами, населяющими низшие слои астрального мира. Эти слои необходимо было пройти, чтобы двинуться дальше. Поскольку Тоша "взорвал" нашу психику, поначалу невозможно было контролировать ошеломляющую открытость восприятия к невообразимым новым мирам и измерениям, обступившим нас со всех сторон. Эти игры не всегда были безобидны.

Однажды ночью мы с Джоном остались в квартиру вдвоем. Мы сидели и о чем-то болтали, как вдруг мне в голову пришла донкихотская идея вызвать какого-нибудь демона и уничтожить его. В конце концов, бойцы мы или что?

Недолго думая, Джон и я, скрестив ноги, уселись на кушетку, придали своим лицам серьезное и отчасти даже мужественное выражение, и только было я начал сосредотачиваться на одном знакомом мне темном присутствии, как случилось непредвиденное. Внезапно разыгралась настоящая астральная буря, и мы потеряли всякий контроль над происходящим.

На полу в дальнем конце комнаты появилась черная желеобразная колышущаяся масса, которая стала быстро увеличиваться в размерах и надвигаться на нас. Мы оба видели ее обычным зрением. Если представить себе страх, боль и страдание, сгустившиеся до состояния вещества, это было как раз то, из чего состояло черное желе, этакий кирпичик ада.

В полном столбняке от происходящего, мы не могли пошевелиться, и нам ничего не оставалось, как продолжать смотреть этот фильм ужасов, в котором мы; очутились. Смертоносное желе продолжало расти, как на дрожжах, и занимало уже половину комнаты. Оно быстро подступало к кушетке и, казалось, вот-вот поглотит незадачливых заклинателей демонов. Внезапно черная масса застыла, и из нее выдвинулась пара отростков, что-то вроде рогов улитки, с шариками на концах. Из шариков пошли два луча, направленные прямо в наши сердца. Больше всего это напоминало медленный расстрел. Лучи воздействовали на сердечную мышцу. Сердце начало давать перебои и, казалось, вот-вот остановится.

Мы уже хватали ртами воздух, словно выброшенные на берег рыбы, как вдруг Джон закричал что было мочи. Он отчаянно вопил защитную мантру "ИМ" из Кунта Йоги, которая в экстремальных ситуациях читается на крике. Я не знал этой мантры, а просто закричал, вторя Джону, и от ужаса закричал правильно. Мантра сработала - в воздухе повис шелестящий звон.

Смертоносные лучи выдернулись из наших сердец, черное желе втянуло назад свои рожки, потом стало медленно опадать и, наконец, растаяло в воздухе.

Мы встали с кушетки и принялись лихорадочно холить взад и вперед по квартире, тщетно пытаясь прийти в себя. Никак было не унять нервную дрожь, и вообще казалось, что мы вот-вот сойдем сума. Впервые в жизни я осознал, что это значит - лишиться рассудка. Есть некая точка хрупкого равновесия, установившегося в уме, и все наше восприятие окружающего мира зависит от этого баланса. Любой сдвиг этой точки - и на нас обрушивается лавина безумия: мир, как мы его знаем, рассыпается, словно карточный домик.

Поддержание равновесия восприятия связано со скоростью мыслительного процесса. Мы мыслим и говорим с определенной скоростью, к которой мы привыкли и которой не замечаем. Эта скорость зависит от частоты вибраций манаса, того тончайшего вида материи, из которой состоят мысли. Если частота вибрации меняется, изменяется и рациональное восприятие мира.

Именно это и происходило со мной и Джоном в эту ночь. Мысли с безумной скоростью неслись у меня в голове, как будто пленку моего мыслительного магнитофона прокручивали в режиме перемотки вместо воспроизведения. И куда бы эти ошалевшие мысли не устремлялись, везде была пропасть безумия. Каждая из приходивших мыслей вела к катастрофе. Но перестать думать я не мог!

Не знаю, что могло бы произойти, если бы нас снесло в эту пропасть. Возможно, мы стали бы одержимыми. Мы оба отчетливо сознавали, что кто-то или что-то подстерегает нас у края с единственной целью - завладеть нашим сознанием. Если бы это произошло, мы стали бы биороботами, ходячими зомби, выполняющими чужую волю, и это было бы хуже самого страшного рабства. Необходимо было срочно переключить фокус внимания. И сделать это нужно было как можно быстрее!

В то время я перепечатывал гностическое "Евангелие от Фомы", и открытая книга лежала на столе рядом с пишущей машинкой. Повинуясь какому-то внутреннему импульсу, я сунул книгу Джону и потребовал, чтобы он громко диктовал мне текст. Джон начал читать запинающимся голосом. Руки тряслись, я еле попадал на клавиши машинки. Выполнение этой простой работы потребовало от нас напряжения всем сил, но это нас спасло. Сначала мы принялись как-то глупо хихикать, а потом оба разразились громким нервным хохотом. Кончено. На этот раз проскочили.

Раздался звонок, и в дверях появился Тоша. Времен ни было три часа ночи. Каким-то образом он почувствовал, что с нами неладно, и примчался на такси.

- Идиоты! - приветствовал он нас с порога. - Что здесь происходит?

Нам ничего не оставалось, как пожать плечами.

- Мы сражались с демонами, - сказал Джон не очень уверенным голосом.

Выслушав рассказ о происшедшем, Тоша заметил:

- Дорога в ад вымощена благими намерениями. Не хватало мне еще здесь двух трупов.

В присутствии начальника, хоть и сердитого, мы с Джоном почувствовали себя в полной безопасности. Только что происходившее быстро теряло черты реальности. Я заметил, что любые паранормальные явления кажутся нереальными вскоре после того, как становятся достоянием памяти. В этом, видимо, проявляется какой-то защитный механизм человеческой психики.

Я спросил Тошу:

- А если бы мы сдохли, какой, интересно, был бы диагноз?

- Инфаркт, - коротко ответил шеф.

- Так вот как они убивают!

- Напрямую, да. Разрыв сердца от страха. Но есть и другие способы. Например, довести до самоубийства.

- Зачем им это нужно? - поинтересовался Джон.

- Темные питаются негативными человеческими эмоциями. Существует тьма мелких бесов, паразитирующих на раздражении, мелких обидах, умеренной физической и душевной боли. Но за такими лакомства ми, как глубокое отчаяние, смертельный ужас или невыносимое страдание, являются куда более серьезные товарищи. Убийство редко входит в их планы, ведь, зарезав корову, больше молока от нее не дождешься, кроме того, для демонов куда привлекательнее овладеть человеком, чем уничтожить его физическую оболочку, поскольку физические тела им нужны для выполнения определенной работы на земле.

Все войны и диктатуры - это случаи массовой одержимости демонами, пусть и временной. Если временная одержимость переходит в постоянную, человек либо заканчивает в сумасшедшем доме, либо становится сознательным агентом темных сил. Такими были большинство великих тиранов: Иван Грозный, Сталин, Гитлер. Но им может быть и обычный маньяк-убийца.

Некоторые попадают в эту ловушку, поддавшись на приманку силы, которую темные всегда предлагают авансом. Силу они поначалу действительно дают, но результат всегда один и тот же - приходится платить свободой воли.

Чтобы вся эта огромная паразитическая машина работала слаженно и четко, в темной армии существует железная дисциплина. КГБ, мафия и тому подобные организации созданы воплощенными темными по точному образу и подобию их астральной структуры. Они потому так эффективны, что держатся не любовью, как воинство Христово, а страхом неизбежного наказания за неисполнение приказа. Дисциплина, основанная на страхе. Живут эти организации за счет того же, что и демоны, - за счет человеческого страдания.

- Если демоны питаются негативными эмоциями, то кого же мы кормим, испытывая радость? - спросил я. - Ангелов, надо полагать? Что же тогда получается - все всех жрут, что ли?

- Это смотря как посмотреть. Мать, которая видит радость на лице своего ребенка, ничего не жрет, как ты изволил выразиться. Она радуется вместе с ним и отдает ему всю себя.

Тоша помолчал немного и добавил: - Довольно самодеятельности. Завтра начинаем военную подготовку.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 12

Есть три иллюзии.
Вступив на Путь, искатель начинает искать Учителя. И вот, когда он находит Его или еще во время поиска, ему приходит в голову, что главное, чему можно научиться, - это понять то, что Учитель не нужен. Это иллюзия Учителя.
Если искатель продолжает свое движение по Пути, ему кажется, что он находится не там, где ему следует быть, чтобы постигнуть истину, что ему нужно быть в каком-то другом месте - в другом городе, в другой стране, в другой комнате. Тогда он принимается переходить с места на место до тех пор, пока не понимает, что совершенно не важно, где именно он находится. Это иллюзия места.
Если искатель не останавливается на этом и продолжает идти вперед, значит, его ведет надежда. Всегда есть надежда на то, что в будущем что-то изменится к лучшему. Однако с течением времени становится ясно, что ровно ничего не меняется. Вещи остаются точно такими же, какими были всегда.
И тогда приходит осознание величайшей из всех иллюзий - иллюзии времени.

На следующее утро у меня было переживание обратного течения времени. Я проснулся, но еще не успел открыть глаза, как меня потащило назад, в самые глубины сна без сновидений, и при этом я оставался в полном сознании. После этого я проснулся во второй раз, уже окончательно. Заняло это всего несколько секунд, но за это время мне была показана структура подсознательного ума. Она поистине бездонна!

Там, в темной глубине сна без сновидений, называемого в йоге "сушупти", живет наша суть. И суть эта является вовсе не тем, что мы обычно называем своим "я". Скорее наоборот, это полное его отсутствие. То, что мы привыкли считать собой, на самом деле - крошечная снежинка на вершине невообразимо огромного айсберга подсознательного. По своему устройству подсознательный ум напоминает луковицу или кочан капусты, на листах которого отпечатались миллионы лет пройденной нами эволюции и все те бесчисленные кармы, что были за это время накоплены.

В момент пробуждения от глубокого сна наша безличная суть один за другим надевает на себя эти слои, подобно тому, как мы одеваемся в холодный зимний день. Под каждой очередной одежкой наша обнаженная суть скрывается все глубже, мы становимся все более и более структурированными, запрограммированными, все больше и больше похожими на себя - такими, как мы себя знаем, и вот, наконец, последняя пуговичка застегнута - и мы, одна миллионная того, чем мы на самом деле являемся, выходим на улицу. Доброе утро!

После завтрака Тоша попросил нас с Джоном сходить в магазин купить акварельных красок, фломастеров и банку черной туши. Я не выходил из квартиры уже неделю и отвык от города. Это было странное чувство - опять выйти наружу после наших "опытов". Мне казалось, что прошли долгие годы. Не могу сказать, что на улице мне было хорошо. Над квартирой существовал защитный "колпак", снаружи его не было. Моя чувствительность настолько повысилась, что я ощущал себя совершенно открытым и беззащитным перед городскими вибрациями. Они казались мне теперь чуждыми и враждебными.

Я тащился вслед за Джоном, стараясь не отставать от него. Рядом с ним я чувствовал себя лучше. Позже мы прозвали это состояние "собачьим эффектом". Это случалось со всеми, кто открывался на Тошино поле. Обычно проходило несколько недель, прежде чем аура новичка стабилизировалась, и он мог действовать самостоятельно.

Заметив мое состояние, Джон усмехнулся и похлопал меня по спине.

- Держись. Со мной было то же самое. Это пройдет. Давай под мой колпак, - и он подхватил меня под плечо.

Мы решили поехать в магазин на метро. Ступив на бесконечный спускающийся вниз эскалатор, я понял, что совершил чудовищную ошибку. Питерское метро - очень глубокое из-за болотистых почв, на которых стоит город. Кроме того, пять его центральных станций были сооружены на месте снесенных церквей - местечко для меня в тот момент самое подходящее! Чем глубже мы опускались, тем хуже мне становилось. Казалось, все духи подземного царства собрались по мою душу. Почти теряя сознание, я вздумал было бежать вверх по спускающемуся эскалатору, но Джон удержал меня. Наконец мы спустились вниз, я тут же перескочил на поднимающийся эскалатор и понесся, что было сил, наверх. Выскочив, как угорелый, на улицу, я некоторое время дико озирался по сторонам, глубоко вдыхая морозный воздух. После того как я немного пришел в себя, мы сели на трамвай.

Какое это было счастье - вернуться домой! Увидев мое лицо, Тоша приветствовал нас: "Добро пожаловать в бункер!" Я рухнул на кровать. Джон сварил какой-то отвар из трав и заставил меня выпить. Травы были сильные, бурятские, через полчаса я был уже в норме. Вскоре подошел Сережа, и вся наша четверка была в сборе.

- Значит так, - обратился к нам начальник. - Хочу сделать объявление. Нас заметили сверху, так что игра теперь пойдет по-крупному. Если "проколется" кто-то один из нас, он потащит вниз остальных. Пришло время серьезно заняться укреплением и защитой того канала, который мы пока держим вчетвером. Чтобы выполнить ту работу, которая нам предстоит, сил пока явно недостаточно, - Тоша метнул взгляд в мою сторону. - Поэтому с сегодняшнего дня мы начинаем регулярную тренировку и занятия.

- У меня есть предложение, - сказал я.

- Ну?

- А что если нам вчетвером уехать куда-нибудь к чертовой бабушке, ну, скажем, в Сибирь, в деревню, и сделать все, что мы можем в смысле собственной трансформации там, а уже потом вернуться и работать в городе, когда нас и колом не прошибешь?

- Ты постоянно хочешь куда-нибудь свалить, - вставил Сережа.

- Нет, - твердо ответил Тоша. - Смысл нашего эксперимента в том, чтобы никуда не убегать, а пройти очищение здесь, изменяя среду силой данного нам луча. Меняя других, мы изменимся сами. Но сейчас, повторяю, необходима защита.

- А как насчет защиты Кунты? И знаки, и мантры до сих пор работали безотказно, - спросил Джон, попивая сваренный им отвар.

- Этого недостаточно, - спокойно сказал Тоша. - Нас заметили серьезные силы, которым совсем не нравится то, что мы делаем, и они сделают все, чтобы нас остановить. Поэтому мы приступаем к военной подготовке, как я вчера вам обещал. На войне как на войне.

- А какого черта мы вообще должны с кем-то воевать? - поинтересовался я.

После джоновского пойла я был расслаблен, и ни с кем сражаться совершенно не хотелось, - скорее, тянуло на философию.

- И светлые, и темные силы происходят из одного источника, так? Почему же нужно доводить этот дуализм до состояния войны, вместо того чтобы потратить время и силы на преодоление двойственности? Не лучше ли жить в состоянии мира и единства со всем?

- Быть может, и так, но это не наш удел. Боги любят войну, - ответил Тоша. - Если размывает плотину, значит, нужно носить камни. На пенсию еще рано.

План заключается в том, чтобы создать островок иной реальности в этом тоскующем по свету мире. Островок, на котором будет создан или, вернее, восстановлен естественный ход эволюции сознания. Если сажаешь дерево, нужно подпереть и оградить росток, иначе его просто вытопчут. Тот энергетический садик, что расцвел на этой квартире, необходимо охранять и пахать землю дальше.

- А откуда идет зеленый луч? - спросил Сережа. - Кто его дает?

- Луч дает Шамбала, - ответил Тоша. - Когда я сказал, что нас заметили, я имел в виду не только темных. Этот луч не привязан к конкретной физической точке. Он идет сейчас сюда, поскольку мы находимся здесь. Остров, который нам предстоит создать, - это тоже не какое-то особое место, а энергетическая структура, чаша, наполненная высокими вибрациями и сохраняющая их.

Традиционно, монастыри и святые места были такого рода резервуарами эволюционной энергии. Но времена изменились. Уединение и затворничество перестали быть необходимостью. Духовная битва разворачивается в обычном мире. Сокровища древней мудрости и тайные знания, что хранились в секрете многие века, более не являются тайными. Началось глобальное изменение уровня сознания на планете, и этот процесс не остановить.

Россия в этом смысле уникальна, поскольку духовный архетип человека, сложившийся здесь, совмещает восточный медитативный подход к практике с западным рациональным отношением к действительности. То, что выпало на долю русских, не сломило их, но сделало только сильнее. Наша страна даст миру новый универсальный тип духовности, и этот тип будет преобразовывать жизнь изнутри, а не снаружи. Это как бы коммунизм наизнанку. Мы должны готовить почву для тех, кто придет после нас. И в этом - радость.

- Кто же эти люди будущего? - спросил Джон.

- Мы - эти люди будущего, - ответил Тоша то ном, не допускающим сомнений. - Ну, а сейчас за дело.

Он встал, сделал несколько странных движений руками и продолжил:

- Я покажу вам основы энергетической борьбы, называемой Хэйки. Эту штуку можно использовать для самозащиты, для оздоровления и для повышения общего уровня энергии. Объяснить, что такое Хэйки, очень просто, поскольку в этой борьбе существует единственное правило: победить, не касаясь противника.

Тоша замолк и испытующе посмотрел на нас, как бы оценивая уровень нашего понимания. Вид у нас был явно озадаченный.

- Так что нужно делать? - спросил Сережа.

- Следовать Дисе. Делай, что хочешь, только не касайся партнера - и выиграй.

Тоша поставил Джона напротив себя и велел ему атаковать. Джон принял боксерскую стойку и начал кружить вокруг начальника, ища возможности для удара. Тоша тоже двигался, но по-другому. Он как будто танцевал вокруг долговязого Джона, держа его на расстоянии. Тошины движения совсем не были похожи на движения человека в спарринге. Это был, скорее, какой-то экзотический балет.

Каждый раз, когда Джон пытался нанести удар, его кулак как бы наталкивался на невидимую преграду; удар вяз в этой преграде и терял всю свою силу. Тоша был окружен каким-то облаком, поглощавшим энергию любого агрессивного движения. Зрелище было завораживающим и отчасти комичным - Джон словно сражался с призраком. Наконец, ему это надоело, и он внезапно ринулся на Тошу всем своим долговязым телом. Шеф сделал быстрое отражающее движение, и вдруг, как будто схваченный невидимой огромной рукой, Джон отлетел в сторону. Он благополучно приземлился на пол, тут же вскочил и застыл в недоумении, явно не понимая, что произошло. Мы с Сережей онемели от изумления.

Так началась наша "военная подготовка". Чтобы достичь мастерства в Хэйки, требуются годы, а может быть, и вся жизнь, но мы ощутили первые результаты уже после нескольких дней регулярной практики.

Занятия Хэйки невероятно повышают чувствительность как к собственному полю, так и к полю других людей. Кроме того, поле практикующего значительно усиливается, так же, как и способность концентрировать и направлять по своему желанию энергию. В сущности, Хэйки было одним из видов медитации в движении.

Сама техника заключалась в нахождении слабых мест в ауре партнера и поражении их энергетическим импульсом, испускаемым либо рукой, либо другой частью тела. Одновременно происходило либо отражение импульсов соперника за счет повышения напряженности своей ауры, либо поглощение их собственным полем, которое таким образом "накачивалось" энергией противника.

Тоша учил нас трем стилям Хэйки. Это были стили Копья, Шара и Пустоты. Каждый из них отражал конкретный медитативный подход, в свою очередь, связанный с определенным типом психики.

Для работы в стиле Копья нужно научиться придавать фронтальной части своей ауры форму острия или лезвия. Как бы рассекая поле противника, это острие ищет "дыры" в его поле и наносит туда энергетические удары. Энергия встречных ударов скользит по сторонам лезвия и рассеивается в пространстве. Копье - атакующий стиль, требующий напряжения и концентрации, но самый простой для изучения.

В стиле Шара поле практикующего расширяется и принимает шаровидную форму. Этот упругий шар вбирает в себя энергию ударов противника. В результате соперник с каждой своей атакой слабеет, а тот, кто находится в Шаре, становится сильнее. В этом стиле нет необходимости защищаться от ударов партнера, наоборот, нужно открыться нападающему и вбирать в себя его энергию.

Стиль Пустоты - это отсутствие какой-либо агрессивности. В этой разновидности Хэйки не надо ни отражать удары противника, ни вбирать их энергию в себя. Нужно стать пустым и прозрачным по отношению к своему партнеру. Тогда его энергетические импульсы просто пройдут насквозь, не причинив никакого вреда.

Это более сложный стиль, поскольку для его практики требуется отношение непривязанности, а это - ступень значительной духовной зрелости человека.

Каждый из трех стилей имел свои позиции тела и определенные движения, но эти движения не были четко фиксированными, допускалась значительная свобода импровизации. Концентрация происходила на манипуляциях с энергией, на ее фокусировании и перемещении, движения же следовали за потоком праны. То, как двигалось при этом тело, напоминало танец, а не борьбу. Грация движений безошибочно указывает на степень мастерства. Некоторые позиции Хэйки, однако, совершенно статичны, работа в них происходит исключительно с энергетическими потоками.

Кроме немедленного и мощного терапевтического эффекта, повышения сенсорного уровня и значительного прогресса в умении управлять и манипулировать своей энергией, Хэйки учит искусству человеческих отношений, которые основаны на обмене энергией. Каждый из стилей соответствует определенной модели поведения и обладает специфической тактикой, овладение которой помогает правильно строить свои отношения с людьми.

Особой разновидностью Хэйки является танец с соблюдением все того же правила - нельзя касаться тела партнера. В отличие от энергетического противостояния в борьбе, задача в танце прямо противоположна: гармонизация аур через движение. Но поскольку танец, как правило, подразумевает разнополых партнеров, а наш монастырь был исключительно мужской, мы не уделяли ему особого внимания.

Кроме трех стилей Хэйки, которыми мы занимались, существует немало других. Например, стиль Солнца, в котором ты отдаешь свою энергию партнеру, трансформируя его отношение к себе и тем самым делая его нападение невозможным. Или стиль Луны, оказывающий парализующее действие на ауру и мышцы противника. Эти виды Хэйки, однако, слишком сложны для начинающих, и Тоша никогда нас им не учил. Он упоминал, однако, что самая высшая форма Хэйки - это бездействие.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 13

Размышляя "как", ты ничего не сделаешь. Просто делай.

Тоша не любил рассказывать о своей жизни. То немногое, что мне удалось узнать, может дать лишь приблизительную картину того, что произошло с ним до его приезда в Ленинград.

Тоша родился 21 января 1957 года в Сыктывкаре, простой семье. Отец его был коми, мать - русской, у него был старший брат, человек, судя по всему, самый обыкновенный. В школьные годы Тоша отличался сдержанностью, замкнутостью и держался особняком. Впервые его необычные способности проявились, когда ему исполнилось 12 лет.

Однажды он шел по берегу реки и нашел утонувшего голубя. Каким образом голубь мог утонуть, было непонятно. Скорее всего, из воды его вытащили игравшие поблизости ребятишки, поскольку он был мокрый. Повинуясь безотчетному импульсу, Тоша взял голубя в руки и просидел так неподвижно около часа, пытаясь вернуть жизнь в неподвижное тельце. Когда он собирался уже сдаться, голубь открыл глаза и встрепенулся. Тоша бережно положил его на песок и какое-то время продолжал еще держать руки над постепенно приходившей в себя птицей. Наконец, голубь встал, отряхнулся, расправил крылья и улетел.

Лето Тоша проводил в маленькой северной деревне у бабушки с дедушкой. В этой деревне проживал дурачок со странным именем Евдол. Он был вдовцом и жил один на краю деревни на крохотную пенсию. Поскольку дурак никогда ни с кем не разговаривал, его принимали за немого. В любую погоду Евдол носил застегнутый наглухо, потрепанный синий френч и фуражку. Когда приходил день пенсии, он шел в магазин и покупал себе консервов. Тут же, в магазине, дурак открывал консервы зубами и немедленно поглощал содержимое. Чем Евдол питался в перерыве между пенсиями, непонятно, поскольку ни огорода, ни скотины у него не было.

Дни свои Евдол проводил в более чем странном занятии. Ранним утром на рассвете он брал топор и шел в лес. Там выбирал высокую ель и валил ее. Потом отрубал макушку, очищал ее от веток и делал дубину. С дубиной на плече он возвращался домой и клал ее в поленницу, сложенную из таких же дубин. Поленница с годами превратилась в огромную гору. Зачем Евдол это делал, люди не знали, да никто, впрочем, и не спрашивал его об этом. Односельчане Евдола побаивались, но, как будто, и уважали.

Как-то Тоша пошел на озеро на рыбалку и увидел дурака сидящим на берегу с удочкой. Тоша хотел обойти его, но Евдол замахал рукой, подзывая мальчика к себе. Тоше стало не по себе, и все же он подошел. Улыбаясь в седую бороду, дурак начал говорить. Оказалось, что никакой он не немой. Более того, в процессе разговора выяснилось, что Евдол - вовсе не дурак, а самый мудрый и интересный человек в деревне. С того дня они подружились, и Евдол стал чем-то вроде Тошиного учителя. Чему блаженный научил его, Тоша не рассказывал, но эта встреча была первой на пути его исканий.

Лес отомстил Евдолу - он умер, придавленный срубленным им деревом, причем умер не сразу, поскольку часть ветвей над ним оказалось обрубленной, - он пытался выбраться, но не смог. Тоша говорил, что Евдол был первым встретившимся ему человеком, который жил по Дисе.

В восемнадцать лет, по окончании физико-математической школы, Тошу призвали в армию. Когда на медкомиссии ему велели раздеться, оказалось, что на груди у него был большой нательный крест. Начальник медкомиссии, полковник, пришел в ярость и потребовал, чтобы Тоша немедленно снял крест, но он отказался это сделать. В результате Тоша угодил в сумасшедший дом и впервые узнал, что такое аминазин. Из психушки ему удалось бежать, и он приехал в Ленинград, где поступил на биологический факультет университета. Таким образом, ему удалось избежать армейской службы. Из университета его через год исключили за чтение нелегальной литературы - кто-то стукнул.

После этого Тоша отправился путешествовать автостопом по Союзу. Он искал людей, обладавших внутренним знанием. За время своих путешествий Тоша встретил нескольких замечательных людей. Одним из них был деревенский знахарь Матвей Лавочкин, где-то в средней России, который лечил любую болезнь. Метод лечения был так же прост, как и эффективен. Пациент должен был принести с собой бутылку водки. Матвей выставлял на стол закуску, и за приятной беседой незаметно протекало время. Закончив бутылку вместе с хозяином, боль- ной вставал из-за стола совершенно здоровым. Что лечить, лекарю было все равно, да он особо в это и не вникал. Все случаи исцеления были равно успешными. Тоша подружился с Лавочкиным и какое-то время жил у него. Он называл Лавочкина чудом природы.

Уже в Ленинграде Тоша получил письмо от сына Матвея, в котором тот писал, как узнал о смерти своего отца. Сын знахаря проходил службу под Мурманском, и однажды ему зачем-то понадобилось залезть на чердак армейской казармы, где он жил. Чердак был завален каким-то хламом, покрытым густым слоем пыли. Неожиданно он увидел среди этого хлама фигуру человека, это оказался его отец. Остолбенев, он спросил папашу, что тот здесь делает. Матвей сказал, что он умер и пришел проститься. На следующее утро в часть действительно пришла телеграмма о его смерти.

Другим интересным человеком, встретившимся Тоше, был Малхас Горгадзе, художник из Тбилиси.

Малхас был суфием и имел полный пояс посвящения. При вступлении в орден ученику давался кожаный пояс, на который, по мере продвижения по суфийскому пути, навешивались серебряные бляшки. Бляшки были сделаны таким образом, что каждая последующая входила в предыдущую и сцеплялась с ней. Когда весь пояс оказывался заполненным, это означало полное посвящение.

Малхас взял Тошу в горы, чтобы показать ему старинный грузинский обряд исцеления безумия пением. Для этого они приехали в дальнюю деревню, где несколько стариков еще знали, как совершать этот обряд. Действие происходило на рассвете. Больного вывели из деревни и отвели в ущелье, по дну которого бежал горный ручей. Старики, одетые в традиционную горскую одежду, встали в круг на берегу, безумца же поставили в середине. После молитвы они взялись за руки и начали торжественно и протяжно петь древний семиголосный канон. Звуки пения, отдаваясь от стен ущелья, создавали неповторимое эхо. Эхо смешивалось с голосами, и казалось, что горы пели вместе с людьми.

Больного стало трясти, он истошно кричал не своим голосом. Потом он повалился на землю, встал на карачки и стал быстро бегать на четвереньках, стараясь вырваться из круга. Глаза его закатились, на губах показалась пена. Старики же продолжали невозмутимо петь, крепко держась за руки и не выпуская безумца из круга. Наконец, больной затих, распластавшись на земле. Пение прекратилось, несчастного завернули в одеяло и понесли назад в деревню, где он проспал трое суток, после чего проснулся совершенно здоровым.

Вернувшись в Тбилиси, Тоша в доме Горгадзе впервые увидел ауру толпы, Малхас показал ему упражнение на развитие способности видеть каждым глазом по отдельности. Эта способность позволяет увидеть вещи, неразличимые обычным зрением. Само упражнение очень просто: нужно встать возле полураскрытой двери и прижаться к ней лбом так, чтобы одним глазом смотреть внутрь комнаты, а другим - по другую сторону двери. Зрение при этом нужно сфокусировать таким образом, чтобы отчетливо видеть оба пространства одновременно.

Попрактиковавшись таким образом какое-то время, Тоша вышел на балкон. Был вечер выходного дня, и внизу по бульвару прогуливалось много народа. Тоша увидел, что над толпой висит радуга. Это было разноцветное сияние, состоявшее из всех мыслимых и немыслимых цветов, - постоянно переливающихся, смешивающихся и переходящих один в другой. Зрелище было завораживающее. Радугу эту составляли ауры множества людей, но она казалась одним огромным многоцветным живым существом, живущим своей независимой жизнью. Жизнь эта словно бы не знала смерти.

Вернувшись после своих странствий в Ленинград, Тоша нашел своих бывших приятелей по университету, Сережу и Джона, которые стали его первыми учениками. Тоша был необычайно одаренным человеком и как-то сразу, без усилий, становился мастером во всем, за что бы ни брался. Взяв впервые в руки краски, он уже знал, что с ними делать. Он был интересным художником, знал медицину, писал стихи. Мог идеально насвистать самую сложную мелодию, единожды ее прослушав. Тоша был хорошо образован и легко мог поддерживать беседу с профессионалами самых разных профессий, включая ученых. Он обладал феноменальной памятью и владел техникой скорочтения. Однажды я дал ему роман Набокова "Камера обскура". Тоша пролистал его и через пятнадцать минут вернул мне, после чего подробным образом пересказал содержание романа.

Любовь к комфорту удивительным образом сочеталась в нем с абсолютной неприхотливостью - Тоша мог обходиться самым малым, ему ничего не было нужно. Он одинаково спокойно переносил жару, холод и отсутствие еды. Не могу вспомнить ни одного случая, когда бы он вообще из-за чего-нибудь переживал. Однажды Тоша сказал Джону, что терпение у него сатанинское. И это действительно было так. Самым его лаконичным советом каждому из нас было: "Не тусуйся".

На жизнь Тоша зарабатывал лечением руками и благодаря этому познакомился с Наной, которая стала его пациенткой. Тоша вылечил ее от тяжелой болезни. Нана обладала большими связями и все время пыталась куда-нибудь Тошу пристроить. Но пристроить его куда-либо было невозможно, поскольку Диса делала Тошину жизнь абсолютно непредсказуемой.

Однажды я спросил Тошу, как он открыл Дису. Он сказал, что, прожив какое-то время у Малхаса, отправился в горы и провел там около месяца, кочуя с пастухами. Однажды он шел по узкой горной тропе, с одной стороны которой была пропасть, а с другой - отвесная скала. Неожиданно из-за поворота показалось стадо горных козлов архаров, впереди которого прямо на Тошу несся мощный вожак с огромными, загнутыми назад рогами. Разойтись на этой тропе было невозможно, и гибель казалась неизбежной.

Дело решали секунды. И Тоша, а вернее, его тело, сделало то, что оказалось в этой ситуации единственным выходом. Он застыл, выбросил вверх руки и дико, нечеловеческим голосом заревел. Тоша говорил, что повторить этот крик он бы не смог.

То, что произошло после этого, его потрясло. Вожак прыгнул в сторону и исчез в пропасти. За ним начало прыгать все стадо, включая ягнят, и вскоре тропа опустела. Тоша сделал несколько шагов вперед, еще не веря своему избавлению, потом снял рюкзак, лег у края пропасти и, перегнувшись, посмотрел вниз. К своему изумлению, он увидел, что стадо, целое и невредимое, карабкается по скалам где-то далеко внизу, спускаясь в долину.

Тошу спасло то, что он молниеносно, без тени колебаний и сомнений, последовал импульсу тела. Размышляя об этом случае позже, он задался вопросом: а нельзя ли следовать этому интуитивному импульсу всегда и во всем? Естественным ответом, казалось бы, было "да", но тогда почему же в таком случае люди этого не делают, а выходят на уровень следования глубинной интуиции разве что в критических ситуациях? Проблема заключается в том, что глубинное интуитивное знание является скрытым резервом, позволяющим человеку выживать в экстремальных условиях легко - обычно он надёжно укрыт ментальными и эмоциональными блокировками.

Ключ к открытию этой двери Тоша нашел в желании. Желание никогда ничем не забито, а напротив, является самой очевидной и вопиющей реалией нашей психической жизни. Пока мы живы, мы всегда чего-нибудь да хотим. И, что самое главное, в своем желании мы всегда уверены. Для того, чтобы научить нас хотеть, никакой учитель нам не нужен. Желание - это чистое проявление протекающего через нас потока жизненной силы, оно доступно нам всегда и везде. Неважно, какую форму принимает желание - хотим ли мы разбогатеть, спастись или просто почесаться, - за всем этим стоит один жизненный принцип, стремящийся максимально полно проявить себя. Поэтому работать со своими желаниями можно всегда и везде. Вопрос только в том, что и как нужно делать.

Отвечая на этот вопрос, Тоша пришел к Дисе. Полное доверие к себе, выражающееся в следовании своему желанию, оказалось для Тоши пробным камнем его внутренней работы. Он обнаружил, что в любом из наших, пусть даже самых незначительных желаний, скрыта возможность проследить это желание до его истока, и исток этот находится в основе всех желаний человека - в играющем с самим собой Творце, желающем вернуться к себе и познать себя через свои создания.

Диса не означает удовлетворение своих абсурдных фантазий, которые, на самом деле, вовсе не являются нашими желаниями, а всего лишь тем, что они на самом деле и есть, - фантазиями. Подлинные желания просты, естественны и проистекают из самого хода жизни. Они всегда соответствуют ситуации, а не противостоят ей.

Ключом к практике Дисы является искренность. Только искреннее постоянное делание того и только того, чего ты на самом деле хочешь, приводит к самопознанию. Но это путь не для слабых. Диса требует немалого мужества, поскольку ее практика приводит к немедленному противостоянию с правилами человеческого общежития, построенному на прямо противоположных принципах, и, как результат, к неизбежному конфликту с ним. В этом конфликте человек остается один на один со своей Дисой и, соответственно, с самим собой. В этом смысле Диса - абсолютно индивидуальная практика.

Много лет спустя я обнаружил, что подобные практики были разработаны в индийских тантрических школах и в Дзогчене. Например, Вирупа, Владыка йогинов, в своих дохах говорит, что, если не отрекаться, не достигать и ни за что не держаться, а делать без ограничений всё, что нравится, - это и есть наивысшее, самое благое поведение. Но, как оказалось, каждый из нас должен изобрести велосипед самостоятельно.

Как-то я спросил Тошу, что делать, если ничего не хочешь. "Тогда ничего и не делай", - был ответ. Я попробовал, но вскоре убедился, что это невозможно. Как бы мы этого ни хотели, мы не в силах отрешиться от действия, которое составляет основу нашего существования. А основа действия - желание. Из чего же происходит желание? В ответе на этот вопрос и заключается секрет Дисы.

Посвятив этой практике много лет, в какой-то момент я вдруг обнаружил, что Диса перестала для меня работать. Она прокручивалась, как колесо, буксующее на одном месте. Видимо, идеальных практик не существует, и приходит время, когда все, что ты узнал, следует оставить позади. Размышляя об этом, я пришел к выводу, что, какой бы замечательной ни была практика Дисы, это практика дуалистическая. Для начала пути это неплохо, но нужно было двигаться дальше. У Дисы есть один существенный недостаток, а именно то, что весь мир для практикующего распадается надвое: на то, что ему желанно, и на то, что нет. Дисе не хватает тотальности восприятия. Научиться отслеживать свои подлинные желания и с открытым сердцем следовать им, снимая таким образом различие между желанием и действием, - значит стать искренним в своих действиях. Это огромное достижение, но, как выяснилось, лишь половина дела.

Следующий шаг - научиться принимать мир таким, какой он есть в своей тотальности, без различения на желанное и нежеланное, приятное и неприятное, поскольку источник и боли, и наслаждения - один. Зажатые в тисках различения, мы неизбежно вступаем в войну с самими собой и с миром в поисках желанного нам и в этой борьбе противостоим Творцу, вместо того чтобы объединиться с Его волей и позволить ей беспрепятственно проявляться через нас. Сражаясь с творением, мы не только теряем силу, но и отрезаем себя от источника бесконечного могущества, который, на самом деле, гораздо ближе к нам, чем кажется.

Подлинное принятие - это не одноразовый акт, а непрерывный процесс тотального принятия действительности в ее данности. В этом и заключается вся сложность. Нетрудно смириться с судьбой на минуту, трудно смириться в динамике непрерывно меняющихся обстоятельств. Тем не менее, именно принятие ситуации в ее развитии высвобождает движущие этой ситуацией энергии и позволяет практикующему их усвоить.

Принятие мира в его таковости вовсе не означает пассивности. Скорее, это революция активного смирения, и оно дает силу. Действовать из состояния наполненности означает быть естественно щедрым, в то время как в большинстве случаев мы действуем из недостатка или нужды, поскольку нам всегда чего-то не хватает. Это постоянное ощущение недостатка или нехватки не позволяет нам чувствовать себя детьми Божьими, наследниками сокровищницы Отца.

Когда чаша переполнена, она переливается. Подлинное действие спонтанно выливается в мир. Оно происходит от переполненности, а не от недостатка, и естественно направлено на отдачу. Поэтому для того, чтобы быть в состоянии отдавать, нужно сначала научиться принимать - принимать мир таким, каков он есть. И тогда мир наполнит нас своими плодами - яблоки падают на землю осенью, не в силах более удержаться на ветке.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 14

Будь тем, кто ты есть. В тебе живет тайна, и открыть эту тайну - самое трудное из всего, что есть на земле. Пытаясь быть кем-то другим, ты упускаешь свой шанс. Для того чтобы открыть эту тайну, нужно перестать примеривать на себя всевозможные маски и увидеть свою суть такой, какой она есть - всепроникающей и бесконечной.

Однажды, на второй неделе нашего совместного проживания, Тоша принес откуда-то коробку, наподобие шахматной, только без клеток. Коробка была из дерева, старинной работы и украшена инкрустацией. В коробке были странного вида фигуры, вырезанные из твердого, похожего на кварц камня. Это была игра, которую я никогда раньше не видел. Называлась она схат. На вопрос, откуда он ее принес, Тоша отшутился.

Схат был энергетической игрой - каждая фигура обладала определенным, присущим только ей энергетическим потенциалом, который, в зависимости от положения фигуры на доске, мог либо усиливаться, либо ослабевать. Гармоничное расположение фигур на доске, которая была чистым белым полем, усиливало их возможность пленять или отталкивать фигуры противника. Окруженные или подавленные полем фигуры снимались с доски. Интересно, что фиксированных правил в схате не было, и фигуры снимались с доски по обоюдному согласию. Игра оказалась превосходной тренировкой для развития стратегического мышления, интуиции и экстрасенсорного восприятия.

Как-то вечером Джон и Сережа сидели за доской, мы с Тошей наблюдали за ходом игры. Вдруг что-то заставило меня оторвать взгляд от доски и посмотреть вверх. В верхнем углу комнаты, под потолком, в воздухе висела какая-то фигурка размером с деда Мороза под елкой. Меня это даже как будто не удивило, поскольку в ту же секунду я уже знал, кто это такой, встал и упавшим голосом произнес: "Князь".

Тоша взглянул на меня, и по его глазам я понял, что он тоже знает, кто пришел. Каким-то образом я почувствовал, что о визите знаем только он и я. Я опять перевел взгляд вверх, и в этот момент почувствовал удар. Что-то мягко, но сильно прошило мое солнечное сплетение, тело обмякло, и я плавно, как в замедленном кино, повалился на пол. Сознание сохранилось, но я потерял всякую связь с тем, что происходит вокруг меня. Лица моих друзей плыли где-то далеко в тумане; никакой боли я не чувствовал, все вдруг стало мне глубоко безразлично, на все стало совершенно наплевать, ничто не имело никакого значения. Меня подняли, перенесли в спальню и положили на кровать. Так как я лежал тихо и ни на что не жаловался, меня оставили в покое и ушли, притворив за собою дверь.

Это была моя первая встреча с Князем мира сего, и что меня больше всего удивило - это его радикальное отличие от демонов, во всяком случае от тех, с которыми мне довелось сталкиваться. Его подчиненные - отвратительные существа, мясники, как их называл Тоша. Все, чего они хотят, - это овладеть своими жертвами, высосать их жизненную силу и, в конце концов, уничтожить или свести с ума. Для этого у демонов есть два главных способа - удар темным лучом и давление полем. Поражение лучом в слабые точки ауры - это способ нападения. Давление полем - что-то вроде удушающей энергетической блокады.

Князь применил ко мне первый способ, и, однако, у меня не было ощущения, что он мясник и жаждет моей гибели. Я сразу же признал в нем космического духа высокого класса и огромной силы. Его вибрацию невозможно спутать ни с чем, она настолько тонка и, одновременно, могущественна, что вызывает чуть ли не благоговение. При встрече с Князем становится совершенно ясно, что он - хозяин в этом мире, и игра здесь идет по его правилам.

Позже я узнал, что Князя нельзя вызвать. Он приходит только по своей воле и никогда - по пустякам. Кроме того, визиты его носят исключительно личный характер. Князь может явиться человеку в толпе, но его увидит только тот, к кому он пришел, и они будут вдвоем среди людей, как в пустыне. Поэтому в присутствии Князя почти невозможно молиться. Те, кто не встречались с ним раньше, могут его не узнать, те же, кто встречался, никогда ни с кем не спутают. Когда Князь приходит, он накрывает свою жертву, как муху банкой, и изолирует человека от мира и от Бога.

Пролежав какое-то время на кровати, я вдруг почувствовал себя очень плохо. Я начал проваливаться куда-то и при этом не мог пошевелиться. Я попытался позвать Тошу на помощь, но, оказывается, потерял голос, а тот шепот, который мог издать, он из-за двери не слышал. Похоже было, что дело мое - труба. Наконец, дверь открылась и в спальню вошел Тоша. Он сел рядом со мной и молча стал массировать мое солнечное сплетение. Через полчаса я немного пришел в себя и сел на постели.

- Поздравляю, - сказал начальник. - Тебя представили ко двору.

- Какая честь! - осклабился я. - Что же я здесь валяюсь? Зачем он приходил? И почему ударил меня?

Тоша пояснил:

- За десять минут до его прихода ты пренебрежительно упомянул имя Князя в разговоре, помнишь?

- Вроде бы что-то такое было.

- Ну, вот он и зашел - представиться и поучить тебя этикету.

- Неужели из-за одной фразы...

- Бывает, и из-за одной мысли. Так что думай, когда говоришь. Это тебе урок на будущее.

С тех пор в моем сердце опять поселился страх. Страх совершенно иного свойства, чем тот, что я испытывал раньше к длинноухому демону или черному желе. Демоны грозили мне безумием, в худшем случае, смертью. Князь же был угрозой для души, потеря которой представлялась мне самым худшим из всего, что может произойти с человеком.

Со временем страх прихода Князя и моей полной беззащитности перед ним стал невыносим, и я решил, что с этим надо что-то делать. Единственным способом уничтожить этот страх, как мне казалось, было помолиться за Князя, но я не был уверен, что такая молитва возможна в принципе, не говоря уже о том, что она может быть услышана. Как я уже говорил, в присутствии Князя сам смысл молитвы ускользал из ума и сердца, хотя я и чувствовал, что молиться за него надо именно в его присутствии. И молиться нужно Иисусу.

Я спросил Тошу, можно ли молиться за Сатану. "Да, - ответил он, - но дело это серьезное".

Поскольку я знал, что вызвать Князя невозможно мне ничего не оставалось, как ждать следующего визита. Произошло это довольно скоро, но в месте, как будто совсем неподходящем, - в переполненном зимнем автобусе, где, стиснутый со всех сторон, я меньше всего думал о каких-либо метафизических упражнениях. Когда пришел Князь, все померкло: холодный автобус, толкающиеся люди, зимний вечер за заиндевевшими стеклами - все стало вдруг далеким и нереальным.

Мы с Князем были наедине. Выглядел он на этот раз очень красивым мужчиной восточного типа, среднего возраста, с темными волосами и темно-карими глазами. Одет был в безупречный костюм серого цвета, и весь его вид выражал утонченность, ум, изящество и благородство. И опять я пережил то же состояние возвышенного ужаса, что и в первый раз, когда он повис маленькой фигуркой под потолком. Разница была в том, что теперь я знал, что мне нужно делать.

Князь пришел предложить мне силу. Он сказал, что посылал своих слуг для того, чтобы испытать силу моего духа, и что это испытание я выдержал. Потом объяснил, чем путь его эволюции отличается от пути развития сил Света. Он сказал, что его путь быстрее, но опаснее. Если он выиграет свою битву, тогда он и его армия получат неограниченные возможности дальнейшей эволюции. Путь Света безопаснее, но медленнее. Главное преимущество воинства Князя - скорость и дисциплина. Все в его мире происходит молниеносно, и, если я соглашусь на службу, мне немедленно будут даны огромная сила и возможности.

Для этого Князь и пришел, и теперь он ждал моего ответа.. Мне было совершенно ясно, что это - мой единственный шанс выяснить с ним отношения. Моя задача была оставаться совершенно ясным и спокойным, и с открытым сердцем сделать то, что я задумал. Я знал, что малейшее сомнение или колебание могут меня погубить И тогда, собрав все свои силы, я представил огромный образ Христа в пространстве за фигурой Князя и, предельно сосредоточившись и открывшись, послал сквозь Сатану искреннюю молитву за него Спасителю.

И моя молитва была услышана. Я испытал чувство огромного облегчения, как будто с меня сняли тяжелые, долго сковывавшие меня цепи. Князь исчез, пропал и мой страх пред ним. Вокруг опять был автобус, давка, и водитель запинающимся голосом объявлял следующую остановку. Мне нужно было выходить, и я заработал локтями, пробираясь к выходу.

Когда я добрался до квартиры и рассказал Тоше о происшедшем, он прокомментировал:

- Поздравляю. Разобраться со страхом - великое дело. Теперь жить будет легче. Страх - это наша собственная энергия, работающая против нас. Он преследует нас так же, как хищник загоняет добычу. Ты смог перевернуть ситуацию с Князем потому, что повернулся к источнику страха лицом и переключил течение энергии на противоположное. Природа страха - агрессия, он не выносит преследования. Когда ты перестал бежать от своего страха и повернулся к Князю лицом, ты из жертвы превратился в преследователя. Страх стал твоей жертвой, ты поглотил его энергию и сделал ее своей.

У тебя был открыт канал на темных, и вся эта дьяволиада нужна была тебе для того, чтобы увидеть и понять причины своего страха на тонком плане. Теперь все изменится. Доставать тебя больше не будут, но для того, чтобы пройти темный слой астрального мира и пойти дальше, тебе нужно потерять всякий интерес к темным явлениям. Они приходят к тебе, потому что тебе интересно.

- Вовсе не интересно, а страшно.

- Потому и интересно, что страшно. Дети любят когда их пугают. Но пора уже вырасти.

Я с облегчением вздохнул. Тоша продолжил.

- Но расслабляться не советую. Князь - далеко не последняя инстанция в темной империи. Центр зла находится далеко в космосе, и он может проявляться в самых разных обличиях. Князь - далеко не пешка в этой игре, но ему на откуп отдана только наша планета.

- За что же это?

- За былые заслуги. Неожиданно Тоша сменил тему.

- Думаю, тебе пора начинать работать с больными. Возможно, у тебя хорошо пойдет дело с неврологическими заболеваниями, поскольку ты так близко увидел свой собственный страх. Кажется, у меня есть пациент для тебя.

Пациент оказался молодым мужчиной, страдавшим от нервного расстройства. Причиной расстройства был случай на железной дороге. Дело было так.

На станции стоял пассажирский поезд дальнего следования. К купейному вагону подошло двое прилично одетых мужчин, тащивших на себе своего приятеля, который, по всей видимости, был смертельно пьян. Хотя билеты у всех троих были в порядке, проводница пьяного сажать отказалась. Впрочем, дело быстро уладила десятирублевая бумажка, пассажирам было отведено отдельное купе и наказано сидеть там тихо и не безобразничать. Через несколько остановок проводница подсадила к ним еще одного пассажира, и купе, таким образом, оказалось укомплектованным.

Новый пассажир оказался вором и быстро сориентировался в ситуации. Дождавшись момента, когда двое его попутчиков отправились закусить в вагон-ресторан, он решил проверить карманы у их спавшего мертвецким сном приятеля. Для пущей надежности вор оглоушил спящего бутылкой по голове, но, как выяснилось, перестарался. То ли удар не рассчитал, то ли попал не туда, короче говоря, убил пассажира.

Вор заметался, не зная, что теперь предпринять Поезд шел на полном ходу. Ничего не придумав лучше, вор открыл окно и с трудом вытолкал труп наружу. Только он успел привести купе в порядок, как из ресторана вернулись приятели убитого. Естественно, первым делом они поинтересовались, куда делся их попутчик.

Вор сказал, что он проснулся и вышел в туалет, сейчас придет. И тогда у одного из мужчин волосы на голове в одно мгновение побелели, как снег.

Оказывается, чтобы сэкономить деньги на перевозке трупа умершего родственника, вместо того, чтобы везти гроб с телом, покойника нарядили в костюмчик и выдали за пьяного.

Поседевший пассажир стал моим первым пациентом.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 15

Карма проявляется в бесконечном потоке мыслей и образов, непрерывно текущем в нашем уме. Знать как направлять и контролировать этот поток означает управлять своим существованием. Мы создаем ту реальность, в которой живем, силой мысли и убеждения привлекая в свою жизнь то, о чем думаем и во что верим. Мир настоящего - это результат наших прошлых мыслей. Спроси себя: какое будущее ты придумываешь себе сейчас?

Среди практик, которыми мы занимались с Тошей, были медитация, мантры, визуализация символов Кунты, Хэйки, лечение руками и каллиграфия. Кроме того, мы постоянно придумывали что-то новое, - например, изобрели игру под название "хэп", от английского "happening".

Играть в хэп могут двое или больше участников Правил в этой игре нет, игра продолжается одну минуту. Делать можно все что угодно, можно не делать ничего. Выигрывает тот, кто ведет себя наиболее спонтанно и естественно. О результате игры объявляет судья, который выбирается. Хэп - это поединок состояний. Несмотря на кажущуюся простоту, выиграть у сильного противника нелегко. Естественно, самым сильным противником был Тоша.

Были вещи и посложнее, например, чтение хроник Акаши. Акаша - это слой тончайшей материи, которую иногда называют эфиром. В слоях Акаши записано все, что когда-либо происходило на земле и в космосе подобно тому, как и все, происходящее сейчас, беспристрастно заносится в этот эфирный компьютер.

Тоша учил нас специальным техникам дыхания, концентрации и визуализации для того, чтобы научиться считывать хроники Акаши. Они оказались настоящим кладезем бесценной информации. Оказывается, никакое знание, добытое людьми, не исчезает, а хранится в тонких эфирных слоях, обволакивающих нашу планету. Можно получить доступ практически к любой информации, за исключением той, что была намеренно запечатана или сокрыта.

Наш мозг также обладает эфирным мини-полем, в котором записана наша собственная история. Таким образом, можно изучать прошлые воплощения. Когда видишь серию своих прошлых жизней в динамике их развития, то многое из того, что было неясным в обстоятельствах этой жизни, становится понятным и встает на место. Особенно интересно отслеживать хитросплетения человеческих отношений - все наши близкие люди в этой жизни обязательно имели к нам какое-то отношение в прошлом. Видение и понимание этих связей позволяет правильно построить отношения в настоящем, поскольку ты понимаешь, как и зачем притянул в свою жизнь каждого конкретного человека.

Следующей ступенью было обучение в школе тонкого мира. Тоша говорил, что если человек действительно хочет что-то узнать, то никакой возможности скрыть это от него нет. Знания, накопленные людьми в прошлом, доступны не только через книги, но и через живой контакт с живущими на других планах учителями, при условии, что ты способен воспринимать этот план (другими словами - верить себе) и что конкретный учитель хочет тебе эти знания дать. Мастера прошлого никуда не ушли. Они всегда здесь, с нами, и всегда готовы откликнуться на искренний зов.

Учить могут и духи, но предпочтительнее иметь дело с теми, кто прошел через человеческие воплощения, поскольку они лучше понимают наши земные проблемы и трудности. Сначала нужно точно определить, чему именно ты хочешь научиться, потом - выбрать учителя и, наконец, проявить волю к учению. Астральное обучение - дело совершенно свободное, и никто не будет бить тебя палкой, как дзэнские мастера. Все зависит от терпения и дисциплины, тем более что в начале обучения все это кажется не очень реальным, - до тех пор, пока не появятся первые результаты. Я знал человека, не связанного с Тошиной группой, который пятнадцать лет в одиночестве занимался таким образом одним из стилей кунфу и в результате побеждал профессионалов.

Вот как происходило подобное обучение в моем случае. Во время одной медитации я увидел старичка китайца в темно-синей одежде, который делал незнакомые мне упражнения в маленьком посыпанном песком дворике. Когда я спросил его, какой системой он занимается, он ответил, что это семейная школа ци-ryн, называемая школой Нимфы. Общение происходило телепатически, переводчик был не нужен. Старичок назвал свое имя и велел не открывать этого имени никому. Имя в данном случае было ключом к получению информации, которая начинала идти после соответствующей внутренней настройки.

Информация поступала по четырем каналам. Первым каналом был энергетический импульс, подаваемый на тело и заставляющий его двигаться определенным образом. Этот импульс корректировал правильность выполнения движений и дыхания таким образом что, скажем, рука безошибочно чувствовала, в каком направлении нужно двигаться и в какой позиции остановиться. После чего возникал импульс к следующему движению.

Выполнять упражнения следовало медленно и расслабленно. При неправильном выполнении возникало явное чувство дискомфорта, если же движение были правильным, ему соответствовало чувство полной уверенности, что именно таким оно и должно быть, а другим быть не может.

Эти направляющие импульсы вначале следовали один за другим, но по мере того, как я научился безошибочно им следовать, они слились в единый поток. Поток направлял непрерывные движения тела, ослабевая в случае ошибки и усиливаясь, если я делал все правильно. Этот непрерывный информационно-энергетический поток был вторым каналом обучения.

Третий канал был мысленным. В том случае, если я чего-то не понимал, я просто телепатически об этом спрашивал, и немедленно приходил ответ. Если объяснения было недостаточно, старик показывал мне визуально, что и как нужно делать. Картинки были четвертым каналом обучения.

Количества информации, поступавшей по этим четырем каналам, было более чем достаточно для устойчивого прогресса в овладении упражнениями. Естественно, для этого требовались регулярные занятия. Изучать таким образом можно все, что угодно, - от йоги до верховой езды, - конечно, при наличии у обучающегося уверенности, что он в своем уме.

Надо признаться, что червь сомнения все же точил мое сердце, и как-то я спросил у Тоши:

- Может быть, я все это сам придумываю? Как мне убедиться в том, что это обучение - не плод моей фантазии?

Тоша сказал:

- Не ограничивай Вселенную своими сомнениями. Все, что ты можешь и не можешь себе представить, существует в действительности. И бесконечно более того. На самом деле, мы не способны вообразить ничего, что не существовало бы где-то как реальность. Наш мозг не галлюцинирует, а работает как приемник. При соответствующей настройке мы можем воспринимать невообразимые миры и пространства, реальность которых превосходит все нам известное. То, что ты считаешь фантазиями и игрой воображения, на самом деле - работа тончайшего инструмента восприятия, и процесс этот настолько тонок, что даже малейшее сомнение может полностью его блокировать. Кроме того, сомнение обладает огромной разрушительной силой, - помнишь, как тонул ученик Иисуса в Галилейском море?

С другой стороны, и слепая вера может оказаться не менее разрушительной. В случае астрального обучения имеет смысл проверять себя, и сделать это нетрудно. Не прерывай уже установленных контактов, но внимательно следи за тем, как выполнение полученных инструкций или советов влияет на твою обычную жизнь. Если ты общаешься с существами Света, это обязательно изменит тебя и твою жизнь в лучшую сторону, и эти перемены будут очевидны и объективны. По плодам их узнаете их.

Если же твоя жизнь течет по-прежнему и твое сознание не растет, то, даже если тобой написаны тома божественных откровений и ты впадаешь при своих "контактах" в состояние полной эйфории, - это, тем не менее, означает, что ты в ловушке.

Я возразил:

- Но ведь ты сказал, что все реально.

- Все реально, но не все нам нужно. Если ты чувствуешь, что запутался и не можешь отличить черное от белого, то слушай сердце. Сердце никогда не обманывает. Проблема заключается в том, что мы редко прислушиваемся к сердцу. Если есть какой-то конкретный вопрос или сомнение, необходимо визуально поместить этот вопрос в сердце и оставить его там. Через какое-то время, а иногда и моментально, сердце даст безошибочный ответ.

***

Осознавая всю уникальность Тоши и его работы, я понимал, что он пытается применить восточные методы самопознания в нашей среде без отказа от традиционных ценностей европейской религии и культуры. Я понимал его задачу как адаптацию этих методов к способу жизни в европейском мегаполисе без снижения их уровня. Тоша не призывал нас ни к отречению, ни к уходу от жизни. Он трансформировал жизнь изнутри, через работу с сознанием тех людей, которых посылала ему судьба.

И все же, в Ленинграде 1980 года это было далеко небезопасно. Я постоянно ощущал хрупкость нашего предприятия. Государственная машина, узнай она о нашем существовании, расправилась бы с нами быстро и эффективно. Шансы быть обнаруженными росли, поскольку увеличивалось число людей, знавших о нашей команде.

Я поделился своими сомнениями с Наной, у которой были какие-то знакомые в КГБ. Нана сказала, что "пока не знают", но вероятность есть. Тогда я предложил ей попробовать совместно уговорить Тошу уехать на время, пока группа не окрепнет, в какое-нибудь удаленное место. Нана согласилась, и вот однажды, впятером собравшись на квартире, мы завели этот разговор. И опять Тошиным ответом было твердое "нет".

- Такой вещи, как "окончание обучения" не существует, - сказал он. - Так что выпускного бала не ждите. Я учусь точно так же, как и вы. Убегать мы никуда не будем, а сделаем как раз наоборот. Мы расширим круг вовлеченных людей и сделаем это очень скоро. Между прочим, - обратился Тоша к Нане, усмехнувшись, - что новенького в Комитете?

Нана расхохоталась.

- Все как обычно. Как известно, в Комитете есть отдел, занимающийся мистикой, паранормальными явлениями, йогами и прочим. Так вот на днях в этом отделе учредили новый подотдел по борьбе с движением Хари Кришна, зловредные ростки которого проникли к нам с Запада. Руководить подотделом назначили молодого полковника лет сорока пяти, а на следующий день после назначения он скончался от инфаркта. По кришнаитской вере, единственный способ спасения в наш темный век Кали Юги, - это повторение имени Господа Кришны. Даже враги Его, произнося священное имя, получают шанс на лучшее перерождение. Таким образом, полковнику повезло: он умер, можно сказать, с именем Кришны на устах. Кришнаиты, однако, утверждают, что такая же смерть случится с каждым, кто возглавит этот подотдел в будущем. По характеру своей работы кэгэбэшники в этом отделе люди суеверные, так что должность руководителя до сих пор остается свободной.

После этого Нана продолжила более серьезно.

- Есть и грустные новости. Были проведены секретные статистические исследования, которые однозначно показывают, что количество детей с врожденными необычными способностями с каждым годом увеличивается, особенно это касается сельских и удаленных районов. Дети рождаются со способностями к телепатии, телекинезу, ясновидению, яснослышанию и даже к левитации. Сведения эти держатся в тайне, никакое научного объяснения этому феномену пока не найдено. Есть рабочие гипотезы, что это происходит за счет мутаций, вызванных то ли рассеянной радиацией, то ли изменением климата, то ли какими-то космическими лучами неизвестной природы.

Родители этих детей, в большинстве своем находясь в полном неведении, ведут детей к врачам, которые, в свою очередь, направляют их на психиатрическое лечение. Ну, а что происходит в психбольницах, известно. Детей накачивают сильнейшими лекарствами и разрушают их, вместо того чтобы беречь и заниматься с ними по специальным программам.

Но хуже всего то, что КГБ проявило к этим детям особый интерес; их, вероятно, будут свозить в специальные интернаты, чтобы делать из них там то, что нужно.

Тоша кивнул:

- Перспектива невеселая. Ясновидящие дети в мундирах - это достойно Кафки. Россия - не единственное место, где рождаются такого рода мутанты. Это происходит во всем мире, много подобных случаев в Бразилии, и таких детей будет появляться все больше. Я сам думал об организации школ для детей с ярко выраженными экстрасенсорными способностями. Вопрос в том, где взять преподавателей. Сначала нужно научить учителей. В школах детей учат всему, чему угодно, за исключением основ подлинной духовности. Чего же можно ожидать от будущего, если мы не даем детям самого главного?

Но о школах говорить пока рано. То, что мы можем пока делать, - это работать с семьями.

Тоша обвел нас внимательным взглядом и добавил.

- Между прочим, в одном вы правы: нам нужно съехать с этой квартиры.

- Когда и куда? - опешили мы.

- Куда - неважно. Времени у нас один час.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 16

Человек, ищущий Бога, подобен рыбе, ищущей воду.

Никто не возражал, хотя, казалось бы, нелепо уезжать с квартиры, где жить было так удобно и спокойно. Но это была Диса нашего мастера, и мы повиновались без звука, поскольку сами этого хотели. Тоша никогда ничего не требовал от нас, и послушание не стоило нам никаких усилий, поскольку мы верили ему.

Знающая полгорода Нана тут же позвонила своей подруге Неле и договорилась, что какое-то время мы можем пробыть у нее. Мы быстро собрали свои пожитки, закрыли квартиру и переехали.

Неля работала поварихой в Доме писателей и жила вдвоем со своей пятилетней дочкой Анечкой в двухкомнатной квартире на улице Петра Лаврова напротив кинотеатра "Спартак". Квартира была на первом этаже и выходила окнами в двор-колодец, дома в котором были выкрашены в типично петербургский желтый цвет.

Я уже несколько раз раньше встречал Нелю, и мне нравились ее независимый характер и воля к свободе. Та жизнь, которая у нее была (обычная жизнь советской матери-одиночки, с трудом сводящей концы с концами), Нелю совершенно не устраивала. Она пыталась найти какой-то выход, но одной ей это было не по силам. В тот момент, когда мы поселились у Нели, одну из комнат снимал Дюша Романов, флейтист рок-группы "Аквариум", тогда еще никому не известной. Хотя платить за квартиру нам было нечем, Неля попросила жильца съехать, и через несколько дней вся квартира была в нашем распоряжении. Неля пожертвовала не только квартирой, - она сразу же влилась в нашу команду и вскоре перестала принадлежать себе, как и все мы.

Поток энергии, шедший на нашу группу, "переехал" вместе с нами. Наблюдая за Нелей и за теми изменениями, которые в ней происходили, я пришел к выводу, что женская реакция на поток отличается от мужской. Женщина моментально чувствует присутствие потока и сразу же открывается на него, не задавая вопросов и не колеблясь. Она ощущает живительный ветер каждой клеткой своего тела, ей не нужны дискуссии и объяснения для того, чтобы без страха и сомнения отдать свое сердце.

С другой стороны, женщина не так упорна и последовательна в своем поиске источника, как мужчина; она легко отвлекается окружающей ее действительностью и забывает о необходимости непрерывного усилия - краеугольном камне йогической практики. Женщине более свойственно, отдаваясь потоку, играть и наслаждаться им и плыть вместе с ним по течению, а не использовать энергию для достижения Освобождения.

Мужчину сложнее вовлечь в работу - его нужно либо убедить, либо уловить. Поток поначалу может даже оттолкнуть его, поскольку он чувствует в нем угрозу своему эго. Но, однажды вступив на путь, мужчина более непреклонен, чем женщина, в своей решимости достичь цели. Ощутив ветер свободы, он склонен поставить на карту все, и его падение чревато более серьезными последствиями.

Через несколько дней после того, как мы переехали к Неле, появился мой друг Феликс. Все мои попытки вовлечь его в нашу группу оказались безуспешными, он собирался уезжать за границу и предпочел остаться независимым. Феликс сообщил нам, что квартиру его сестры, откуда мы съехали, опечатала милиция. Произошло это так.

Сразу после нашего отъезда он и двое его приятелей-художников (Феликс был студентом Академии художеств), будучи уже в некотором подпитии, приехали на квартиру и продолжили там попойку. Спустя некоторое время один из гостей, осетин, пошел в туалет, заперся и не выходил оттуда около часа. Феликс и второй художник начали стучать в дверь и кричать, чтобы тот выходил, но осетин не подавал признаков жизни. Приятели заподозрили неладное и уже собирались ломать дверь, как вдруг осетин выскочил наружу. Глаза его блестели, он был бледен, как смерть, и на лице его играла дикая улыбка. Он был совершенно безумен, и перемена эта была тем разительней, что все знали его как тихого, спокойного человека.

Изрыгая чудовищные проклятья, осатаневший кавказец схватил стоявшую на полу тяжелую чугунную детскую ванночку, поднял ее над головой и швырнул в Феликса. Тот умудрился увернуться, и ванночка, пробив дверь, со страшным грохотом приземлилась в коридоре. Тогда Феликс вырвал из джинсов свой армейский ремень и огрел осетина массивной пряжкой прямо по лбу. Ошарашенный ударом, безумец замер на месте, по лицу его потекла кровь. Потом он рванулся к двери, выскочил из квартиры и понесся вниз по лестнице. После этого осетина больше никто никогда не видел. Что с ним случилось в туалете, так и осталось загадкой.

Феликс и его приятель, быстро протрезвев от происшедшего, ушли с квартиры, не зная о том, что соседи, напуганные грохотом, вызвали милицию. Прибывшие менты, никого не застав, взломали дверь, осмотрели квартиру и опечатали ее, выяснив, видимо, что она никому не принадлежала. Таким образом, квартира "умерла". Феликс, естественно, был раздосадован случившимся и объяснял все тем, что "проклятые йоги демонов накликали", что, возможно, было недалеко от действительности.

Когда я пересказал Тоше то, что произошло, он спокойно отреагировал:

- Это было то нападение, которого нам удалось избежать.

Я спросил в недоумении:

- А причем здесь осетин? Почему это случилось именно с ним?

- Просто его выбрали мишенью после того, как мы уехали. Помнишь, я говорил, что нас заметили серьезные силы?

Я кивнул. Тоша продолжил.

- Когда мы приехали сюда, к Неле, я убрал защитный колпак с той хаты и поставил его здесь. Но энергетический канал, который существовал там, оставался какое-то время открытым, вот им и воспользовались для атаки.|

- Разве темные могут использовать те же самые каналы, что и силы Света?

- Могут. Энергия нейтральна, все зависит от ее применения. С помощью электричества можно лечить, а можно пытать.

- Я все-таки не понимаю, почему пострадал несчастный осетин, а не мы? Он же был невиновен!

Тоша ухмыльнулся в усы:

- Удар пришелся по мирным жителям. Невинных жертв не бывает. Уже тот факт, что у нас есть физическое тело, свидетельствует о нашем несовершенстве. Тело - знак кармы. Когда карма изжита, физическое тело исчезает.

- Как это исчезает?

- Освобожденный йогин часто не оставляет после себя тела. Остается лишь горсть пепла или вообще ничего. Энергия так сильна в момент ухода, что физическая оболочка просто сгорает. У нас же пока руки-ноги на месте, так что придется еще попахать.

Что же касается этого случая, то еще неизвестно, какую цену нам придется заплатить за наши проказы. Если бы мы не уехали тогда сразу, то еще неизвестно, чем бы это все для нас закончилось. Энергетическая ( воронка на квартире Феликса была связана именно с тем местом.

- Что же, на Нелиной квартире тоже кто-нибудь рехнется, когда мы отсюда уйдем?

- Нет. Теперь мы в состоянии удержать луч независимо от местонахождения группы. Так что с Нелей и Анечкой все будет в порядке.

По мере того как мы осваивали те практики, что давал нам Тоша, он учил нас все более странным вещам. Одно из упражнений называлось "тень". Это было искусство стать незаметным для других людей. На медитативном уровне это означало отождествиться с состоянием абсолютной пустоты. Вначале нужно было перестроить стереотип восприятия себя как "кого-то" или "чего-то" на противоположный - стать буквально "никем" и "ничем". Нужно было растворить обычное состояние наполненности собой, оно должно было перейти в опустошенность и отсутствие каких бы то ни было зацепок для привычной идентификации. Для этого Тоша дал нам образ старого пустого треснутого горшка.

На практике "тень" выглядела довольно дико. Сначала нужно было научиться двигаться, а потом стоять в обтекающей тебя толпе таким образом, чтобы никто тебя не коснулся. Следующим шагом было проникнуть на вечеринку в дом, где тебя никто не знал, остаться там в течение какого-то времени незамеченным, а потом так же незаметно уйти. Если тебя выталкивали с вечеринки взашей, это было твоей проблемой. Другим, более практическим трюком, было пройти в кино или метро без билета. Иногда наши "упражнения" заканчивались в отделении милиции, где пустой горшок получал урок законопослушания.

Следующим упражнением был "неслышный разговор". Тот, кто искушен в Мантра Йоге, знает, что произносимая мантра иногда становится неслышимой для окружающих, в особенности для тех, кто не настроен на одну волну с практикующим. Тоша показал нам, как модулировать свой голос таким образом, чтобы мантра звучала лишь для тех, кто ее произносит. Остальные видят только движения губ, а звука не слышат.

Тоша заставлял нас произносить мантры или просто фразы все громче и громче, пока, наконец, мы не научились кричать друг другу на улице, причем проходившие мимо люди ничего не слышали. Иногда, впрочем, голос срывался с нужной частоты, и тогда прохожие в недоумении оборачивались. Для чего мы это делали - мне до сих пор не очень понятно. Но все это было очень интересно и напоминало какую-то захватывающую шпионскую игру.

По вечерам мы обычно сидели в медитации. Порой Тоша давал нам специальные задания, например, помочь какому-то больному на расстоянии или вычислить на тонком плане группы, подобные нашей, и посмотреть, как они работают, или еще что-нибудь в этом роде. Но большей частью мы просто молчаливо сидели рядом со своим мастером, наблюдая, как поток изменял нас.

Тоша говорил, что между медитацией и жизнью не должно быть разницы, - мы медитируем так, как живем, и живем так, как медитируем. Поэтому он никогда не давал советов по технике медитации и предоставлял нам полную свободу в выборе тех практик, которые он показывал. Более того, мы всегда могли поделиться с ним своими открытиями и находками, и если Тоша находил их стоящими, он включал их в общую практику.

Однажды, во время групповой медитации, я отчетливо увидел стоящую за Тошей высокую светящуюся фигуру. На мой вопрос, кто это, он обронил: "Мой учитель". Дальнейших комментариев не последовало. Эта медитация была необыкновенно сильной и радостной. Когда мы встали, Тоше нужно было куда-то уходить. Я поймал его в дверях и воодушевлено спросил, что он думает о нашем продвижении. Придержав входную дверь, начальник повернулся и бросил: "Все хорошо, только Бога забыли". После этого он вышел, хлопнув дверью перед самым моим носом.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 17

Найди солнце по его лучам.

Жизнь в непрерывном потоке энергии была для нас чем-то совершенно новым и неизведанным, ничего подобного раньше никто не испытывал, и все мы пребывали в состоянии постоянного изумления перед этим непрекращающимся чудом. Как будто над нами раскрылось небо и кто-то заботливо поддерживал и направлял каждый наш шаг. Драгоценный поток жемчужного света был ответом на нашу преданность и решимость, и его интенсивность с каждым днем возрастала. Поток этот был чистым нектаром, квинтэссенцией вечно юной жизненной силы и свежести, не сравнимой ни с чем из известного нам, именно он позволял не различать более повседневную жизнь и практику - поток сплавил их в единое целое. И имя этому было - Милость.

Что же такое - жизнь в потоке?

Первые изменения происходят в физическом теле. Подобно тому, как увядшие листья оживают, наливаются соком и начинают буйно зеленеть, когда приходит сезон муссонов, так и каждая клеточка тела открывается, радуется и ликует, жадно впитывая живительный эликсир. Весь организм пробуждается и устремляется навстречу источнику жизненосной энергии, стремясь слиться с ним, и этот источник питания становится едва ли не важнее еды и питья.

Значительно сокращается время сна, поскольку поток напитывает тело праной, и силы быстро восстанавливаются. Больные или ослабшие органы и системы очищаются и приходят в порядок, так как получают наилучшее лечение, и тело отзывается на эту поддержку с ошеломляющим чувством благодарности. Оно начинает выполнять новую (а, может быть, давно забытую) функцию по восприятию, получению и аккумулированию невидимого света, дарующего блаженство.

Меняется и само восприятие собственного тела, которое перестает быть страдающим куском мяса с костями. Тело становится легким, прозрачным, наполненным летучим огнем. Этот внутренний огонь тибетцы называют "тумо"; он позволяет йогам, живущим в высокогорье, выживать среди вечных снегов практически без одежды.

Воздействие потока не ограничивается изменениями в физическом теле, психике и энергетике, он требует всего человека, и если такая полная отдача происходит, поток превращает человеческие ум и тело в совершенный проводник, через который ясный свет безначального сознания изливается в мир. И цель у этого одна - привести человека и мир к гармонии и совершенству.

Излучение потока ощущается всеми живыми существами. Я заметил, что особенной чувствительностью отличаются цветы и кошки. Если срезанные цветы "облучать" потоком хотя бы раз в день, они не вянут неделями. Кошки устраиваются во время лечебного сеанса рядом, всем своим видом выражая крайнее довольство. Способы практического применения потока неисчислимы. Например, "заряженная" сигарета меняет свой вкус - табак становится более слабым. Когда нам приходилось перехватывать что-нибудь малосъедобное в советских столовых, потоком можно было очистить пищу.

Однажды Сережа "зарядил" руками бутылку воды и дал ее одной бабушке попить "для здоровья". Вода бабуле так понравилась, что она стала приходить за ней каждую неделю. Возможно, она принимала ее за освященную воду из церкви, Бог знает, но со здоровьем у старушки стало явно лучше, и мы не пытались ее переубеждать. Сереже мы посоветовали наладить массовое производство "заряженных" напитков.

Поток значительно увеличивает возможности для занятий Хатха Йогой и любым другим видом физической активности. Выносливость, гибкость и чувствительность тела резко возрастают, так же как и его способность переносить боль, голод, жажду, жару и холод. Все приятные ощущения становятся острее и изысканнее. Органы чувств начинают работать в режиме повышенного восприятия, обнаруживая неисчислимое количество незнакомых дотоле оттенков цветов, запахов, звуков и тактильных ощущений. Мир из блеклой черно-белой фотографии превращается в ошеломляющую чувственную симфонию, и жизнь поистине обретает новый вкус.

Как-то я заглянул к своему старому школьному приятелю, которого хотел привлечь в нашу группу, и рассчитывал на серьезный разговор, но застал у него пьяное разгуляево. Мне немедленно налили водки, но я отказался. С тех пор как я начал воспринимать поток, алкоголь стал мне невыносим, хотя до этого я с трудом мог представить дружескую беседу без бутылки на столе. Как-то выпив для интереса глоток водки, я немедленно ощутил, что по моим жилам разливается отрава, и в этом отравленном состоянии не было ничего приятного. Затем я почувствовал, как поток начал очищать мою кровь, и трата бесценной силы на вывод из организма токсинов была настолько бессмысленной, что с тех пор я больше к спиртному не притрагивался.

Что мне было делать среди пьяной толпы? Я собирался уже попрактиковаться в технике "тени" и незаметно исчезнуть, когда мое внимание привлекла висящая на стене гитара. Что-то заставило меня снять ее со стены, настроить и начать играть. Народ тут же обступил меня и дружно затянул "Бродягу". Я не Бог весть какой певец, но казалось, я делаю то, что нужно, поскольку поток усилился, а это всегда происходит в случае принятия правильного решения. Затем произошло неожиданное.

Наш разноголосый и нестройный поначалу пьяный хор с каждым куплетом звучал все лучше и лучше, но это было не так, как если бы мы просто спелись. Среди нас не было ни певцов, ни музыкантов; на наши голоса воздействовала какая-то посторонняя сила, которая мастерски трансформировала их в кристально чистую мощную полифонию. Когда мы добрались до "жена найдет себе другого", хор звучал настолько великолепно, что мы не могли поверить своим ушам. Как будто сам дух музыки пел нашими голосами, вздымая и унося нас ввысь, в страну небесных музыкантов гандхарвов. На лицах поющих были написаны восторг, страх и изумление. Гармония и сила нашего пения превосходила всякое понимание, и мы слушали себя как бы со стороны.

В те дни я привык удивляться, но то, что поток способен сделать с пьяной русской компанией, было показано мне впервые. Я физически ощущал светлый сияющий дождь, входивший сверху в наши тела и каким-то образом воздействующий на голосовые связки. Когда звуки песни затихли, у людей в глазах стояли слезы, но, что совсем удивительно - все абсолютно протрезвели! Я отложил гитару и встал, понимая, что теперь можно уходить. Чей-то голос тихо произнес: "Кто-то постучался к нам. Слава Богу, что мы открыли дверь".

С переживанием потока были связаны и забавные случаи. Я принес к Неле свой старый катушечный магнитофон "Астра", который мы гоняли с утра до вечера. Музыка звучала в квартире очень часто, и так же часто горели свечи. Интенсивная практика, которой мы занимались, требовала постоянного очищения пространства, и простейшими внешними средствами для этого были музыка, огонь и благовония. Качество звука магнитофона оставляло желать лучшего, но денег на покупку нового аппарата у нас не было, так что приходилось довольствоваться тем, что есть.

Как-то мы заметили, что магнитофон стал звучать как будто лучше. Сначала мы не обращали на это особого внимания, но качество и чистота звука продолжали с каждым днем улучшаться, и вскоре наша старая шарманка стала выдавать звучание, сравнимое с дорогими высококлассными стереосистемами. Это было наше маленькое домашнее чудо. Никто из слышавших магнитофон не мог поверить, что мы не заменили его внутренности. Чудо, однако, продолжалось недолго. Выдав все, что он мог, магнитофон отдал Богу душу, и это была достойная кончина.

Изменяя общую структуру восприятия действительности, поток изменяет восприятие времени - он сжимает его. Жизнь в потоке до краев насыщена внутренними и внешними событиями, и, из-за невероятной интенсивности происходящего, прожитый в состоянии потока день кажется бесконечным и воспринимается как несколько недель или месяцев обычной жизни.

Этот феномен временного сжатия Тоша называл "преодоление времени". Он говорил, что всякая истинная внутренняя практика фактически преследует единственную цель, а именно - сокращение времени человеческого страдания. С точки зрения духовного прогресса эволюция человека как вида уже не зависит от его способности выживать физически, этот рубеж давно пройден. Развитие зависит теперь от скорости понимания.

Расширение границ восприятия является, пожалуй, самым ошеломляющим из всего, что переживается в состоянии потока. Вырвавшись из оков восприятия материального мира как единственной доступной нам реальности, сознание оказывается затоплено бесчисленными возможностями восприятия невообразимых миров и пространств. Поток становится, таким образом, мостом, соединяющим миры. Погруженный в поток человек испытывает состояние полета Он парит, поддерживаемый свежим, никогда не прекращающимся ветром, который пронизывает все уровни и слои существования.

Единственное ограничение в этом полете - страх пред лицом неизвестного, и страх этот связан с возможностью утраты собственной формы. Особенно остро он переживается в пограничных состояниях, когда искатель выходит за пределы физического тела и, следовательно, покидает известный ему мир.

Через поток человек врастает в свет, который становится неотъемлемой частью его существования. Жизнь в потоке - это конец одиночества. Ты чувствуешь, что тебя поддерживает и несет могущественная рука, протянутая свыше. Поток становится твоим самым близким, знающим тебя насквозь другом, который постоянно рядом и на которого всегда и во всем можно положиться.

Тоша, однако, никогда не позволял нам забывать о том, что, помимо всех волшебств и чудес, жизнь в потоке - это тяжелая постоянная работа, требующая огромной искренности и предельного внимания. "Пахать надо", - говорил он.

То, что надо было пахать, мы хорошо понимали. Гораздо сложнее было оставаться незаинтересованным в результатах своей работы. Трудно было среди всего этого сохранять спокойствие и непривязанность. Если кто-то из нас начинал "зависать" на происходящем, или просто ловить кайф от энергии, замыкая таким образом поток на себя, Тоша спокойно предупреждал: "Не хватай".

Но мы были молоды и голодны. Как можно было не хватать?

 

[Adveniat]

ГЛАВА 18

Если человек не идёт к истине через мудрость, его учителем становится страдание.

Откуда шел этот поток? Где был его источник? Тоша говорил, что зеленый луч дает Шамбала. Мы верили ему, поскольку чувствовали, что здесь скрыта великая тайна, которую мы не в силах разгадать. И все же рациональному уму трудно было допустить, что наша группа имеет непосредственное отношение к легендарной земле бессмертных мудрецов, скрытой в глубине Гималаев.

Слово Шамбала на санскрите означает "источник счастья". Шамбала - таинственная страна, расположенная к северо-западу от Тибета, где живут просветленные Владыки Человечества. В русской эзотерической традиции это место носит название Беловодья, поскольку в Шамбале есть соляное озеро с ослепительно белой поверхностью.

Махатмы, или великие души, живут одновременно в двух мирах, в материальном мире и в мире духа. Именно через их посредничество осуществляется связь нашей планеты с более высокими планами творения. Махатмы закончили свою эволюцию как человеческие существа, но не ушли, а предпочли остаться на Земле для помощи и защиты духовного развития человечества.

Однажды Тоша, Неля и я сидели на кухне, стены которой были покрыты знаками Кунты и Тошиными иероглифами, и говорили о Шамбале. Когда разговор стих и мы погрузились в задумчивое молчание, поток впервые принял реальные физические очертания. Неожиданно сверху пошел луч светло-зеленого цвета в виде конуса и накрыл нас троих, как шапкой. Свет внутри луча, мягко переливаясь, затопил нас волной непередаваемого блаженства.

Доводилось ли вам видеть танец пылинок внутри луча, проникшего вглубь темного сарая? Так же выглядел этот переливающийся светлым луч. Я встал и на несколько секунд вышел из конуса. Ощущение блаженства исчезло. Я вернулся на прежнее место - оно вернулось. Я повторил эту несколько раз, и результат оставался неизменным. Луч дарил блаженство!

Тоша и Неля оставались сидеть неподвижно, их взгляды были далеко. Мы молчали, слова потеряли всякий смысл. Мне пришло в голову, что истина переживается телом. Ее должна пережить каждая клеточка нашего существа, и никакое ментальное понимание и эмоцоиональное переживание не в силах дать тотального проникновения в суть вещей. Спустившийся к нам луч был лестницей, по которой нам предстояло взбираться, а тело - компасом, указывающим верное направление.

***

Во время нашей жизни у Нели группа продолжала расти. Тоша называл меня "отделом кадров", поскольку я знал многих людей в городе и активно занимался вербовкой новых членов команды.

Мне нравилось быть "ловцом человеков", наблюдая за реакцией людей на поток и на то, что происходило нас в группе. Некоторые лишь осторожно пробовали воду носочком и отходили в сторону, другие бросались вперед очертя голову, оставляя позади разрушенные семьи и карьеры.

Однажды вечером, прослышав, что у нас "что-то происходит", к нам зашел Миша К. Он был музыкантом и много лет самостоятельно занимался йогой, пытаясь наладить свое слабое здоровье. Будучи легким, чрезвычайно чувствительным человеком "эфирного типа", как определил его Тоша, Миша моментально врубился в поток и просидел у нас допоздна. Ему все никак было не уйти, и он продолжал задавать один и тот же вопрос: "Что здесь происходит?" Но нужно было успеть на метро, и он, наконец, ушел, сказав, что обязательно придет завтра.

В четыре часа ночи раздался звонок в дверь. Я открыл и увидел стоящего на пороге Михаила в виде, мягко говоря, странном. Он был босой, в расстегнутом зимнем пальто, надетом прямо на исподнее, белый, как мел, руки его тряслись.

- Что случилось? - спросил я.

- Икона есть? - вместо ответа выпалил он. Я впустил его, и он ринулся в комнату, где на стене висела икона Св. Пантелеймона-целителя, принесённая Тошей. Миша рухнул перед иконой на колени и зарыдал.

Все проснулись. Не отвечая на вопросы, Михаил продолжал стоять перед иконой, рыдая и трясясь. Симптомы были знакомые, но Тоши дома не было, и никто из нас точно не знал, что нужно делать. Мы боялись, что крыша у Миши может съехать окончательно.

Позже выяснилось, что, вернувшись от нас ночью домой в состоянии весьма возвышенном и даже отчасти экзальтированном, Михаил лег в постель и только начал рассказывать жене о нашей команде, как был атакован. Оба почувствовали мощное враждебное присутствие, и Мише показалось, что он сходит с ума. В беспамятстве, он выскочил на улицу в чем был, схватил такси и помчался к нам. Доехать было нелегко. Миша сидел на переднем сиденье, и, когда машина уже тронулась, он, взглянув на водителя, обнаружил, что это никакой не водитель, а Понтий Пилат. На заднем сиденье тоже кто-то был, но Миша решил, что назад лучше не оборачиваться. Такси почему-то ехало не по Ленинграду, а по бескрайнему заснеженному полю, на котором стояли тысячи людей, и лица их были обращены к небу. Все эти люди были им, Мишей, в его прошлых воплощениях. В таком виде он к нам и прибыл. Нужно было что-то с ним делать.

Я решил попробовать старый русский способ обливания одержимых холодной водой. Читая защитные мантры, мы окатили его парой ведер, и это помогло. Миша успокоился, забылся сном. На утро, однако, симптомы возобновились. Теперь несчастный вообразил себя собакой: он бегал по квартире на четвереньках, кричал "Собака я, собака!" и гавкал. Забежав на кухню, принялся есть из кошачьей миски, которую мы едва успели у него отнять. Тоша, как назло, куда-то запропастился, и никто не знал, когда он вернется.

Днем ко мне пришла пациентка, солидная дама, работавшая в Интуристе. Я попросил запереть Михаила в одной из комнат и ни под каким предлогом не выпускать. После сеанса пациентка ненадолго задержалась, рассказывая мне о каких-то своих проблемах, и тут Миша вырвался. Он быстро пробежал мимо дамы на четвереньках, схватил что-то из кошачьей миски и таким же образом ретировался. Пациентка изменилась в лице.

- Кто это? - пролепетала она в ужасе. Я попытался ее успокоить:

- Это Миша... лечится у нас на стационаре.

- Вы что же, и таких берете?

- Берем, всех берем, - ответил вместо меня Тоша. Он незаметно вошел в квартиру. Дама была явно в затруднении, но как человек интеллигентный и, к тому же, интересующийся экстрасенсорикой, постаралась виду не подать и, поспешно собравшись, распрощалась. Когда она вышла, мы долго не могли прийти в себя от хохота.

Отдышавшись, Тоша кивнул на сидевшего в углу в сторожевой позе Мишу и спросил: "Кто это?" Джон рассказал, что произошло с Михаилом, и добавил: "Кого боги хотят погубить, того лишают разума. Что мы теперь будем делать?"

- Не тусуйтесь, - ответил Тоша. - Позвоните его жене и скажите, что он пробудет у нас несколько дней. Все будет нормально.

Нормально, однако, не становилось. Михаил пребывал в собачьем состоянии еще несколько дней, пока, наконец, однажды ночью нас не разбудил грохот падающего тела. Миша лежал на полу на кухне в луже крови, из живота у него торчал кухонный нож. Безумец был жив, но без сознания. На столе он оставил записку следующего содержания: "Упавшему - подняться, взлетевшему - не упасть!"

Тоша перевязал пострадавшего и скомандовал: "Все вон с кухни! Дверь закрыть и никого не впускать!"

Они пробыли наедине десять часов. Дверь на кухню была сплошной, тяжелой, стены в квартире массивными, и что там происходило все это время, никто из нас не знал. Когда, наконец, они появились, Михаил выглядел преображенным. Он больше не ползал на четвереньках, и, хотя живот его был забинтован, на лице играла блаженная улыбка. Обступив Мишу, мы стали хлопать его по плечам, поздравлять с возвращением.

Тоша сел в кресло и закурил сигарету. Он выглядел уставшим. Не отвечая на наши вопросы, он коротко бросил: "Небольшое упражнение в экзорсизме". Потом снял свитер и протянул его Михаилу.

- Надень. Это тебе на время кольчужка.

Тогда мы еще не знали, что Тошина одежда может быть средством защиты.

В этот же день Миша вернулся домой. Вскоре он присоединился к нашей группе, и через некоторое время выяснилось, что он одаренный целитель.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 19

Практика не есть что-то данное тебе, она вырастает из твоего понимания.

Нана всегда приносила вкусной еды и развлекала нас самыми невероятными историями. Еда была из распределителя, поскольку ее муж был какой-то крупной шишкой. Нана с явным удовольствием наблюдала, как мы поглощаем дефицитные продукты. Разговор зашел о еде, и она поведала нам о тайне Елисеевского магазина.

- Потомок купца Елисеева, живший в Соединенных Штатах, сообщил советским властям, что перед отъездом из России Елисеев спрятал сокровище в своем петроградском магазине. Естественно, в возвращении клада наследнику было отказано, но вскоре после этого, если помните, Елисеевский долгое время был закрыт якобы на реставрацию. Перевернули все, даже полы подняли, но ничего не нашли.

Тогда младший Елисеев обратился к Советам вторично, предлагая за определенный процент показать, где спрятано сокровище. Делать нечего, пригласили приехать. Наследник приехал, увидел развороченный магазин, улыбнулся и показал на люстру: "Снимайте".

Огромную люстру сняли, и выяснилось, что покрытая сверху тонким слоем бронзы, люстра была отлита из чистого золота высокой пробы. Магазин скоро открыли, но этой люстры больше здесь никто не видел.

- А вот что сообщает по этому поводу пресса, - Нана развернула газету и прочла вслух: - В городе ходят слухи, что до реставрации в Елисеевском магазине якобы была люстра. По полученным нами данным в Комитете по охране и защите памятников, никакой люстры в магазине не было.

Когда дружный хохот стих, Нана рассказала другую историю.

- В одной из парапсихологических лабораторий был произведен очень простой эксперимент, доказывающий существование человеческой души. Умирающего чело века положили на весы и взвесили до и сразу после смерти. Разница оказалась что-то около двух грамм.

Сережа спросил:

- Что же, души людей могут отличаться друг от друга по весу?

- Не только по весу, но и после отделения от тела двигаться в разных направлениях. По направлению взгляда умершего можно понять, куда отправилась его душа - вставил Тоша.

- Как это? - воскликнула Нана.

- Разве не помните из мифологии сцены по взвешиванию души? Неужели вы никогда не задавались вопросом - почему ад традиционно располагается внизу, под землей, а рай - наверху, на небесах? Ответ однозначный: чем тяжелее душа, тем быстрее и глубже она проваливается после смерти вниз, а чем она легче, тем проще ей взлететь вверх.

- Неужели все настолько материалистично? - угрюмо спросил Джон.

- Весьма, - отозвался Тоша с едва заметной усмешкой. - Какой же вывод?

- Вывод простой - облегчить душу, - воскликнул Сережа.

- Правильно, - кивнул начальник и обратился к Нане. - Что еще нового на ниве парапсихологии?

- Куча всего, - отозвалась она. - Например, в уши шизофреника поместили сверхчувствительные микрофоны и записали голоса, которые он слышит.

- А что они делают с этими записями? - поинтересовался я.

- Надо полагать, сортируют по демоническим рангам и званиям, - сказал Тоша.

- Ах да, совсем забыла, - завелась опять Нана. - В Калифорнии сделали интересную штуку, которая называется "зеркало сознания". Это такой компьютер, который регистрирует альфа и бета излучения мозга и проецирует их на экран. Любое психическое состояние можно представить в виде картинки.

- Каким образом это используют? - спросил Тоша.

- Они экспериментировали с огромным количеством людей - с талантливыми артистами, с психически больными людьми, с буддийскими ламами в состоянии медитации и так далее. Собрали каталоги этих записей, и, оказывается, по ним можно учиться воспроизводить аналогичные состояния сознания. Нужно изменить картинку на экране в соответствии с заданным образцом и таким образом войти в состояние того человека, чьи мозговые волны были записаны. Один буддийский монах, которого испытывали на "зеркале", сказал, что с помощью этой штуки он за три месяца добился бы тех результатов в медитации, на которые ему потребовалось двадцать лет.

- Вот бы нам сюда эту машину, - вздохнул Сережа..

- Зачем? - поинтересовался Тоша.

- Как зачем? Чтобы изучать разные медитативные техники.

- Ошибка. Смешивание традиций и подходов ни к чему хорошему не приводит. Скорее наоборот, является разрушительным. Разные энергетические поля могут быть дисгармоничны по отношению друг к другу. Все религиозные войны основаны на такого рода столкновениях.

- Но разве все пути не ведут к одной цели?

- Нет, общей цели для всех не существует. Буддийская Нирвана, скажем, довольно сильно отличается от мусульманского рая или христианских небес.

- Какая же цель у нас? - спросил я.

Тоша не ответил. Он просто выключился из разговора и ушел в какие-то неведомые нам внутренние измерения. Это было в его духе. Нам ничего не оставалось, как последовать его примеру.

 

[Adveniat]

Совершенство не оставляет следов.

Старинная легенда говорит о том, что в начале времен люди не имели пола. Человек был единым существом, которое называлось андрогин. Андрогины не испытывали ни горя, ни страданий, поскольку были целостными. Это продолжалось до тех пор, пока Дух Тьмы не разделил их на мужчин и женщин, которые обречены скитаться по земле до тех пор, пока не встретят свою вторую половину.

Эти встречи очень редки, и люди воспели их в эпосах и сказаниях. Все известные любовные истории основаны на соединении андрогинной пары. Кроме земного счастья, такая пара обладает огромным потенциалом для духовного развития. Возможность слияния со своей половиной определяется ступенью духовной зрелости. Поэтому продвижение на подвижническом пути - единственная для человека возможность приблизить эту встречу. Остальное - в руках судьбы.

В Кунта Йоге существует специальный символ, выражающий принцип андрогинной пары.



Медитация на этом символе увеличивает вероятность встречи со своим андрогинным двойником, о которой тоскует наша душа, а также позволяет проверить, действительно ли встретившийся вам человек является вашей утраченной половиной. Для такой проверки нужно визуализировать символ между вами и тем, кого вы хотите проверить. Если изображение остается четким и ясным, а сам символ "влипает" в человека и никуда не уходит, вас можно поздравить - наконец-то вы встретили недостающую часть своего я. Если же символ "не хочет" оставаться на человеке или видится нечетким, размытым, значит, вам придется продолжить поиск.

Тоша часто подписывал свои картинки и рукописи этим символом. Он встретил свою половину, но им не суждено было в этой жизни пройти свой путь вместе Замужняя женщина, мать, она не захотела разрушать свою семейную жизнь ради того эксперимента, в который Тоша превратил свою жизнь. Ее звали Ольга.

Однажды мне довелось увидеть ее, это произошло в самом начале, когда мы с Тошей жили на квартире у Феликса. Она пришла утром, сняла дубленку и присела за стол, заваленный Тошиными бумагами. Они говорили с Тошей о чем-то, но я не вникал в слова. Окунувшись в сладостное облако их слившихся аур, я испытал прикосновение невозможного, неведомого мне счастья. Трудно было представить себе пару моему мастеру, но эта молодая женщина ею была. Я не мог долго вынести того пронзительного, исходившего от них, и, приготовив им чай, ушел.

Тоша никогда не рассказывал о своих отношениях с Ольгой, и я его не расспрашивал. История эта была трагична, и изменить в ней что-нибудь было невозможно. Андрогинная пара имеет свое общее имя. Тошу и Ольгу вместе звали Дион.

***

Один старый русский эмигрант по имени Алексей Андреевич Столешников, долгие годы проживший в Китае, рассказал мне о своей встрече с андрогином. Ранним утром 6 августа 1945 года, когда американцы сбросили атомную бомбу на Хиросиму, он прогуливался по берегу Желтого моря в окрестностях маленькой китайской рыбацкой деревушки. Берег был пустынен, и о случившейся в Японии трагедии еще никто не знал.

Неожиданно Столешников увидел лежащее в воде тело. На утонувшем не было одежды, и он лежал лицом вниз. Алексей вытащил покойника на берег и положил на спину на песок. Когда он всмотрелся в черты утонувшего, его охватило изумление. Это было неземной красоты существо безо всяких признаков пола. Длинные черные волосы распластались на песке, обрамляя божественного сложения тело. Дыхания не было, но существо не выглядело мертвым, - казалось, оно спало. Подхватив тело на руки, Столешников обнаружил, что оно практически невесомо. Алексей принес свою находку в деревню. Жители деревни, люди набожные, отнеслись к делу очень серьезно. Они заперли тело в сарае, после чего послали в ближайший монастырь за монахами, чтобы те решили, что делать дальше. Монахи прибыли, сарай открыли, но, к всеобщему удивлению, тело из него исчезло. К этому времени уже стало известно об атомном взрыве.

Монахи остались в деревне на три дня, чтобы понять, что произошло Наконец, они вышли к народу и объявили, что атомный взрыв вызвал сильнейшее потрясение не только на земле, но и в близлежащих мирах, в том числе и на небе андрогинов. В результате этого один из андрогинов "выпал" на Землю, где он принял соответствующую его сути человеческую форму Придя в себя после шока, андрогин вернулся в свой мир. Спустя некоторое время рыбаки построили на месте столешниковской находки святилище Во время культурной революции святилище было разрушено.

Сколько храмов и часовен был разрушено в нашей стране - точно никто не знает, а ведь большинство из них были возведены на месте каких-то значительных духовных событий, в память о них. Я часто спрашивал себя: чего заслуживает народ, взрывающий свои храмы? И ответ был в том, что я видел вокруг себя. Тогда, в 1980-м, никто не мог себе представить, что через восемь лет империя распадется. В те годы советский колосс казался незыблемым.

***

Моя бабушка была типичным продуктом системы - атеистом и безропотным тружеником с добрым сердцем. Она каждое утро читала газеты и верила им, но если спросить ее, о чем они пишут, она вряд ли смогла бы ответить. О таких, как она, митрополит Филарет сказал: в русском народе света мало, но тепла много.

Через несколько месяцев после ее смерти я ехал в метро. Как я уже говорил, метро - далеко не лучшее место для медитации. Тем не менее, с тех пор, как поток вошел в мою жизнь, состояние погруженности во внутренние измерения стало для меня потребностью, и я автоматически "выпадал", как только для этого выдавалось несколько свободных минут. Итак, занятый своими внутренними изысканиями, я не обращал внимания на то, что происходит вокруг, как вдруг мой взгляд скользнул по окну вагона, и то, что было там, в несущейся за стеклом черноте, заставило меня очнуться.

За окном была моя бабушка. Она протягивала ко мне руки и о чем-то просила. Вагон несся на полной скорости, но фигура бабушки снаружи на темном фоне была абсолютно неподвижной - очевидно, она двигалась с той же скоростью, что и поезд. Поначалу я не сообразил, чего бабушка хочет от меня, но потом до меня дошло, что она голодна и просит есть. Причем ей нужна была не обычная еда, - она просила моей энергии. Вернее, умоляла - униженно и смиренно. Я чувствовал, что бабушка действительно отчаянно нуждается в энергии в подземном мире, где она оказалась, и я был единственным существом во вселенной, кого она могла попросить об этом. Я почувствовал глубокое сострадание - в конце концов, она моя бабушка! - уже собрался передать ей часть своей жизненной силы, как вдруг заметил, что она не одна.

Оказывается, за бабушкой вилась целая стая страждущих призраков; они тоже протягивали руки и умоляли меня их накормить. Я понял, что невольно попал в мир голодных духов, или прета, как их называют в Индии. Мне стало ясно, что стоит лишь дать глоточек праны бабушке, как голодная толпа тут же присоединится к пирушке и высосет из меня все до последней капли. Несмотря на всю свою жалость и желание помочь бабушке, мне ничего не оставалось, как отказать. Прета использовали ее как приманку, пытаясь сыграть на моих родственных чувствах и сострадании.

Отделаться от почуявшей поживу стаи, однако, оказалось не так-то просто. Духи окружили меня, и вырваться из их круга было невозможно. Вагон метро и люди в нем стали расплываться и терять очертания; казалось, я пропал. Тогда я решил прибегнуть к крайнему средству и стал сосредотачиваться на Тошиной правой ладони. Начальник, замкнув на свою правую ладонь мое поле, дал мне эту технику как последнее средство защиты.

Неожиданно мне пришло в голову, что вся эта ситуация стала возможной только потому, что голодные духи увидели меня. Медитация, которая предшествовала их появлению, усилила свечение моей ауры, и, заметив его, прета слетелись, как мотыльки на свет лампы. Чтобы ускользнуть от них, мне нужно было уменьшить собственное свечение. Для этого необходимо переключить фокус внимания и сосредоточиться на чем-то в физическом мире.

Мне пришел на память случай с одним этнографом, который, находясь на Севере в юрте один на один с шаманом, наблюдал обряд камлания. В процессе камлания этнограф почувствовал, что привычные ориентиры реальности смещаются, и он начинает сходить с ума. Тогда ученый сосредоточился на своем включенном диктофоне, стал представлять себе все его внутренние проводки, колесики и микросхемы, и эта концентрация на крохотном кусочке технократической цивилизации удержала его разум от соскальзывания в бездну безумия.

Сидевший напротив меня пассажир читал газету. Газету я видел вверх ногами, и мне пришлось потратить определенное усилие, чтобы прочесть текст. Но именно благодаря этому усилию фокус моего внимания сместился, и я начал возвращаться в мир объективной реальности. Тошина ладонь сработала!

Поскольку свечение моей ауры уменьшилось, голодные духи потеряли меня из виду, но я все еще различал периферийным зрением их очертания. Среди них началось смятение, они рыскали по сторонам, не понимая, куда могла деться добыча.

Я до сих пор помню заголовок, который прочел тогда в газете: "Советский рабочий класс протягивает руку помощи своим голодающим братьям".

 

[Adveniat]

ГЛАВА 21

Идущий в радости сокращает путь.

Магия основана на уверенности в неизбежности осуществления задуманного. Эта уверенность - не плод интеллектуального построения или чувства, каким бы искренним оно ни было. Это знание, исходящее из живота, поскольку живот не знает сомнения. Работа интеллекта связана с Аджна чакрой, чувства возникают в Анахате; уверенность рождается в районе солнечного сплетения - в Манипура чакре. Если мы знаем что-то животом, то мы знаем это всем существом, без тени сомнений и задних мыслей.

Так действуют заговоры. Один деревенский знахарь рассказал мне, что в начале своей практики он бормотал только те заговоры, которым его научила бабка. Он бормотал очень быстро - слов не разобрать. И вот однажды, спьяну, он наплел какую-то ахинею, чуть ли не ругательство, а результат оказался ничуть не хуже, чем обычно. После этого знахарь перестал обращать внимание на слова, которые он произносит. Главное - ритм произносимой формулы и его уверенность. "Знаю вот здесь, что сработает", - говорил он, похлопывая себя по необъятному брюху. Он объяснил мне, что чувствует, как заговор входит в тело больного, "а уж коли вошел, обратно пути нет".

Другой мой знакомый, много лет занимавшийся карате и разбивавший ладонью кирпичи, как-то сказал мне, что перед тем, как разломить кирпич, он сначала видит, как его ладонь проходит сквозь него, удар же происходит после этого сам собой. Реальность оказывается, таким образом, следствием действия, уже произошедшего в сознании.

Тоша учил нас подобного рода программированию действительности. В его варианте это было написание "магических записок". Каждая записка была клочком бумаги, на котором иероглифически писалась определенная формула с целью добиться желаемого результата. Иероглифы принадлежали языку Сет, но, поскольку мы этого языка не знали, Тоша научил нас их рисовать и показал, как фонетически использовать иероглифы для записи слов русского языка. Вот как это выглядело.



История с записками началась после того, как однажды на Петра Лаврова появилась, вся в слезах, Нелина знакомая Таня. Они с мужем много лет тщетно пытались вырваться из алкоголической коммуналки, но все их обменные "цепочки" неизменно разваливались, денег же, чтобы доплатить за приличное жилье, не было. Ситуация усугублялась тремя детьми, все они жили в одной комнате. И вот, по Таниным словам, наконец-то образовался реальный вариант переезда, но дело уперлось в подпись одного чиновника, который, судя по всему, просто хотел взятку. Денег на взятку не было, и Таня пребывала в отчаянии.

Она рассказывала свою печальную историю Неле, а Тоша, случайно оказавшийся рядом, молча слушал и курил. Потом достал маленький листок бумаги с закругленными краями, написал на нем несколько иероглифов и протянул Тане. Он сказал, что она должна показать чиновнику, от которого зависело дело, эту бумажку. Сделать это нужно было ненавязчиво, как бы случайно выронив листок перед ним на стол или смешав его с другими бумагами. "Но он же ничего тут не поймет", - в недоумении произнесла Таня, вертя записку в руках. "Это неважно, - сказал Тоша. - Главное, чтобы увидел написанное".

После этого прошло две или три недели, мы уже забыли об этой истории, как вдруг Таня появилась вновь. В руках у нее был букет цветов, на лице сияла улыбка. Чиновник, которому она, оказывается, сунула записку прямо в нос, не только подписал все необходимые бумаги, но и принялся как-то нелепо, по-чиновничьи заигрывать с ней и даже предлагал помочь с переездом. Таня пришла пригласить нас всех на новоселье, букет же предназначался Тоше На моей памяти это был единственный раз, когда ему дарили цветы.

После этого мы, естественно, пристали к начальнику, чтобы он нас "тоже научил, потому что мы тоже хотим", как выразилась Неля. Тоша научил, и мы принялись изводить бумагу. Поначалу я никак не мог отделаться от мысли, что, если бумажка сработала, это всего-навсего совпадение. Но, по мере того, как количество удачных случав росло, одним совпадением это объяснить уже было невозможно.

Иногда Тоша использовал записки в лечебных целях. Чтобы унять зубную боль, например, он рисовал несколько крошечных иероглифов на папиросной бумаге и прикладывал на больной зуб. Точно так же он поступал и в случае головной боли. Проблемы начались, когда начальник раздал несколько бумажек женщинам, чтобы использовать их в качестве противозачаточного средства. Бумажку нужно было съесть перед половым актом. Как только выяснилось, что записочки работают, не стало никакого отбоя от женщин, желающих заполучить кусочки папиросной бумаги, покрытых странными каракулями.

Нельзя сказать, чтобы Тоша отличался безмерной добротой, скорее, он был очень сдержан и выборочен в отношениях, но врагов не имел. Кроме одного, популярного одно время в Москве колдуна по имени Варавера. Про Вараверу ходили слухи, один невероятнее другого. Среди прочего, он был известен тем, что имел огромный гарем женщин, которых он якобы излечил посредством секса. Ему удавалось внушать своим пациенткам, что его семя обладает целебной силой, и любительниц отведать чудесного лекарства оказалось хоть отбавляй.

Про Вараверу рассказывали и другую историю. Однажды к нему на улице пристала шпана. Он предложил им подраться, но не на улице, а в парадной. Хулиганы охотно последовали за Вараверой в темный подъезд. Там они окружили его, намереваясь рассчитаться с нахалом, как вдруг Варавера принялся раздуваться. Он раздулся, как жаба, до огромных размеров и буквально размазал своих преследователей по стенам парадной.

Тоша никогда не встречался с Вараверой физически, они познакомились на другом плане. Хотя я никогда не спрашивал начальника о причине его враждебности к московскому колдуну, мне стало ясно, что Тоша причислял его к сознательным агентам сил Тьмы и, возможно, имел с ним какие-то старые счеты.

Как-то один из новых членов нашей команды, Андрей, собрался по делам в Москву. Тоша написал записочку и дал ее Андрею с тем, чтобы тот передал ее Варавере. Посыльному было наказано ни в какие разговоры с колдуном не вступать, просто передать записку и уйти. Прибыв в Москву, Андрей выяснил, что Варавера угодил за свои проделки на пятнадцать суток и отбывает срок чернорабочим на мясокомбинате.

Андрей отправился туда и нашел обритого наголо колдуна за весьма неприглядным занятием - он толкал по рельсам тачку, наполненную внутренностями. Андрей подошел к нему и молча протянул записку. Варавера взглянул на Тошину бумажку, матюгнулся, разорвал ее и продолжил свой путь. Рельсы проходили под портальным краном, и в тот момент, когда колдун поравнялся с ним, с крана сорвалась какая-то балка и угодила прямо в тачку. Варавера остался невредим, но оказался весь облеплен внутренностями из размозженной тачки. Налюбовавшись этим зрелищем, Андрей покинул пределы мясокомбината.

В составлении и применении магических записок существует несколько простых правил. Вот они.

1. Как изготовляющий записку, так и применяющий ее должны хотеть изменить ситуацию именно этим способом.

2. Чем короче и яснее составлена записка, тем лучше. Форма приказа - самая оптимальная.

3. Записка должна быть безупречна в каллиграфическом отношении. Это значит, что изготовляющему за писку должно нравиться, как выглядят изображенные им иероглифы.

4. Бумагу следует брать плотную, края записки должны быть закруглены.

5. Записку нужно зарядить энергией. С опытом это происходит автоматически в процессе написания. Для сохранения энергии записку нужно завернуть в кусочек фольги, а перед употреблением фольгу снять.

6. После использования записку необходимо сжечь, иначе она может начать работать в противоположном направлении.

7. Надо помнить, что невозможно заколдовать дурака, хохочущего в местном кинотеатре.

Как-то жена моего приятеля Лена попросила меня написать записку для того, чтобы избавиться от доставшего ее на работе начальника, - она хотела, чтобы его уволили. Записка, которую я ей написал, была максимально краткой: "Уволить с работы".

Результат демонстрации записки начальнику был неожиданным: через несколько дней уволили саму Лену.

Тогда я понял свою ошибку - я не написал, кого нужно уволить. Моим утешением было то, что цель все-таки была достигнута: Лена избавилась от ненавистного начальника, хотя и не совсем тем способом, каким бы ей хотелось.

Мне было ясно, что за всей этой чехардой с записками, как и вообще за всеми событиями жизни того времени, стояла сила потока. Наши попытки ее направлять и контролировать иногда были успешными, иногда нет. Порой же мне казалось, что все происходит как раз наоборот - это поток управляет нашими жизнями, а все усилия каким-то образом его применить или использовать - не более, чем иллюзия.

Однажды, ненастным весенним вечером мы с моей знакомой О. шли мимо Храма-на-Крови. Долгие годы храм был на реставрации и стоял в лесах, окруженный строительным забором. В заборе с южной стороны храма были ворота. Когда мы проходили мимо них, откуда-то из глубины стройплощадки вдруг выскочила сторожевая овчарка и с яростным лаем бросилась на нас.

Атака была неожиданной, и, защищаясь, я интуитивно выбросил вперед руку. Вместе с этим движением нечто, вышедшее из моей руки, пронзило собаку. Все произошло в долю секунды, и я даже не успел ни о чем подумать. Импульс, однако, оказался так силен, что овчарку отшвырнуло назад. Она ударилась о стену и, придя в себя после короткого шока, заскулила и скрылась между вагончиков.

- Что ты сделал? - спросила О., едва опомнившись.

- Не знаю, - искренне ответил я. Все произошло само собой, и я как будто наблюдал за произошедшим со стороны. Мы продолжили свой путь, и мои мысли бешено завертелись. Оказывается, поток мог быть и оружием. Так вот, значит, чем могли заниматься в секретных парапсихологических лабораториях!

Вернувшись домой, я застал Тошу за чтением. Впрочем, чтением это трудно было назвать, - развалившись на диване, он просто перелистывал книгу. Как я уже говорил, этого было ему вполне достаточно, чтобы подробнейшим образом запомнить ее содержание. Я несколько сумбурно изложил шефу случившееся, в глубине души рассчитывая на похвалу. Оторвавшись от книги, Тоша испытующе взглянул на меня и сказал:

- Зачем ты обидел собачку? Нехорошо.

- Собачку? - задохнулся я. - Видел бы ты эту собачку!

- Бить вовсе необязательно, - спокойно продолжил он. - Достаточно защитного круга.

- Но у меня не было времени, все произошло моментально.

- В тебе сидят страх и агрессия, и это проявилось автоматически. С энергией нужно быть осторожнее, иначе наломаешь дров. Навредить проще, чем вылечить, - ломать не строить.

После этого Тоша вернулся к книге. Взглянув на обложку, я увидел, что это самиздатское издание "Собачьего сердца".

***

Вскоре после этого произошел другой случай. Поскольку я был "отделом кадров", то мне приходилось встречаться со множеством людей для того, чтобы выяснять их пригодность для нашей работы. Как-то я был дома у своего бывшего одноклассника и рассказывал ему, чем мы занимаемся. Кроме разговоров, у этих встреч был второй план, который состоял в том, что я облучал собеседника шедшей через меня вибрацией. Вибрация воздействовала на подсознание и, как правило, позволяла выяснить, насколько человек созвучен нашему пути.

Знакомый слушал меня внимательно, и однако же, я чувствовал его внутреннее сопротивление. Он был явно заинтригован, но не собирался поступаться личной свободой ради какой-то непонятной "работы" под началом какого-то непонятного типа. Его сомнения были мне прекрасно известны. Мне явно не хватало решительного аргумента, и я подумал, что лучше всего в этой ситуации что-нибудь продемонстрировать.

Мы только что закончили есть, и на столе оставалось несколько грязных тарелок. Мы сидели на кухне, и раковина находилась метрах в трех от стола. Что-то нашло на меня, и, повинуясь внутреннему импульсу, я начал вдруг одну за другой швырять стеклянные тарелки в раковину. Раковина была металлическая, но я почему-то был уверен, что ни одна тарелка не разобьется. Откуда у меня возникла эта уверенность - не знаю, но именно так и случилось.

После этого я встал, подошел к раковине, сгреб оттуда тарелки, вернулся на прежнее место и еще раз перекидал их в раковину. Все тарелки были по-прежнему целы! Меня преисполнило сознание собственной силы, и буквально распирало от гордости и восторга. Я взглянул на своего одноклассника, уверенный, что теперь-то ему некуда деться Но вместо ожидаемого восхищения, на его лице был написан страх!

- Лихо, - сказал он не очень уверенно. - Вас что же, в цирк готовят?

Я понял, что проиграл. Обменявшись несколькими ничего не значащими фразами, мы расстались. Выйдя на улицу, я почувствовал горечь и досаду и попытался проанализировать происшедшее. Сила, как выяснилось, не всегда являлась нужным аргументом. Мне вспомнилось отношение Будды к чудесам. Он называл их "отвратительными" и никогда не демонстрировал, обращаясь напрямую к сердцу и разуму человека.

Да, поток и его непредсказуемые проявления часто вызывали у людей страх. Они либо приписывали силу, стоявшую за энергетическими феноменами, дьяволу, либо просто принимали нас за сумасшедших. И я, по примеру Тоши, никогда не старался их в этом переубедить, поскольку, честно говоря, и сам не был до конца уверен в том, что за всем этим стоит. Но все же летающие тарелки доставили мне немало удовольствия.

Тоша работал с людьми куда более тонко, на то он и мастер. Скажем, однажды он налил две чашки чая своим знакомым и сказал: "Если вы выпьете этот чай, ваша жизнь изменится". Один из гостей не притронулся к чашке, и, действительно, его жизнь осталась прежней. Другой же выпил чашку до дна. Это был Джон.

Тоша далеко не со всеми и не всегда делился своими "штучками". Многого, несмотря на мои просьбы, он мне не открывал. На вопрос "почему" он неизменно отрубал: "Рано". Со временем, тем не менее, мне стало ясно, что магические трюки, несмотря на всю их привлекательность и ощущение силы, вовсе не являются необходимостью. Главным чудом, которое с нами произошло, было то, что мы смогли поверить в человека. Человеком этим был Тоша. Это оказалось сложнее, чем поверить в Бога. Наша вера в Тошу и сделала возможными все прочие чудеса. Путь к ней был для меня труднее, чем для Сережи и Джона. Я обладал более сильным чувством эго, и швырнуть его к Тошиным ногам оказалось делом нелегким.

Без этой жертвы, однако, никакое обучение было невозможным. Долгими часами я просиживал рядом с Тошей в молчании, стремясь постичь тайну внутренней работы с сознанием. Как-то один из новых членов группы долго наблюдал за нами и, наконец, воскликнул:

- Что вы делаете? Я чувствую, что вы что-то делаете!

- Философствуем, - ответил я.

- Хороший ответ, - обронил Тоша.

Разбираться с принципами магии было все же делом очень полезным. Нам стали понятны некоторые из тех скрытых психических механизмов, которые позволяют управлять материальным миром непосредственно, используя для этого силу своей веры и воли. И все-таки высшим путем являлось то, что Тоша называл "естественной магией". Это означает жить так, чтобы вся твоя жизнь стала одним непрекращающимся чудом, и тогда никакие талисманы и бумажки не нужны. Жизнь, в сущности, и есть непрерывное магическое шоу, места на которое давно заказаны, билеты раскуплены, и все, что остается делать, - это смотреть, как разворачивается волшебный спектакль.

 

[Adveniat]

ГЛАВА 22

Взгляни, как спокойна суть вещей.

К концу марта 1980 года мы уже прожили у Нели три месяца, и, похоже, пора было менять место жительства. Через Нану стало известно, что органы знают о нашем существовании, игра становилась рискованной. Основная группа к этому времени состояла из четырнадцати человек, общее же число людей, принимавших участие в Тошином предприятии, приближалось к двадцати. По городу поползли слухи, один диковиннее другого.

Нелина квартира уже не могла вместить всех людей и походила на гудящий пчелиный улей. Народ продолжал прибывать, и некоторых приходилось выводить чуть ли не силой. Мы стали задыхаться. Нужно было уезжать, но куда?

Случилось так, что в то время я читал армянский цикл Мандельштама и наобум предложил Тоше поехать в Армению. Тоша неожиданно согласился, и мы начали готовиться к поездке. Жить в Армении, где никто из нас ни разу еще не был, мы собирались палаточным лагерем. Тоша провел изрядную часть своей жизни в палатке и отлично знал, что может понадобиться. В течение недели мы распродали у кого что было, раздобыли спальники, палатки, запаслись консервами, крупами и прочими необходимыми для лагерной жизни вещами. Неля сдала свою квартиру знакомым, были куплены билеты на поезд, можно было уезжать.

За день до отъезда я отправился погулять по Ленинграду. Когда мы вернемся и вернемся ли вообще, я не знал. Бесцельно бродя по улицам города, где прошла вся моя жизнь, я пытался представить себе, что может произойти с нашей группой дальше. Несмотря на все то невероятное, что произошло за последние месяцы, мое сердце не было свободно от сомнений. Главный вопрос - кто такой Тоша - оставался для меня без ответа. Был ли он большим духовным мастером или просто человеком силы, превратившим нас в подопытных кроликов, - в этом я так до конца и не разобрался. Безусловно, он знал и мог несоизмеримо больше нас всех, но достаточно ли этого для того, чтобы безоговорочно вручать ему свои жизни? Имел ли он на нас право?

Впрочем, подобные понятия, так же, как и модальные глаголы, имели к личности начальника самое отдаленное отношение. Тоша во всем руководствовался Дисой, и каждый его следующий шаг был непредсказуем... У меня не было ответа на мучившие меня вопросы, слишком мало прошло еще времени. И, однако же, я был счастлив, что мы уезжаем. Неизвестность будущего окрыляла меня, и я чувствовал, что мое путешествие в невероятное только начинается. Настроение в нашей команде было таким же. Всем казалось, что мы только-только начали жить.

Прогулка привела меня на Невский, в Катькин садик. Усевшись на скамейку, я заметил странного вида старуху. Одета она была до такой степени эксцентрично, что было ясно, что она безумна. На ней было какое-то невероятное платье девятнадцатого века, на голове - шляпка с цветами и седые взбитые букли. На голых ногах старухи были клоунские туфли.

Приблизившись к огромной статуе Екатерины I в центре сада, бабуся сняла туфли, босиком взошла на газон перед пьедесталом, встала на колени и стала молиться. После этого она сошла с газона, обулась и принялась обходить стоявшие по периметру сада скамейки. День был весенним и воскресным, на скамейках сидело много народа. Старуха подходила к каждому из сидящих, проделывала какую-то манипуляцию и затем переходила к следующему человеку.

Таким образом, все сидевшие на скамейках люди оказались как бы в очереди. Когда старуха приблизилась ко мне, я заметил в ее руках мешочек. Бабка внимательно посмотрела на меня, достала из мешочка камешек, кинула его мне через плечо и тихо сказала: "Будет, все будет". Затем перешла к следующей скамейке.

Когда я вернулся на квартиру, дверь открыла Неля, и по ее лицу я понял, что произошло что-то неладное. "Тошу арестовали", - сказала она, и голос ее задрожал. Выяснилось, что во время моей прогулки на Петра Лаврова подъехала черная "Волга", и двое сотрудников госбезопасности довольно вежливо попросили Тошу проехать с ними. Это еще не означало ареста, Тошу могли просто взять на беседу. Так оно и оказалось. К вечеру он вернулся, уставший и бледный, и сказал, что ему предложили работу. Мы застыли в ожидании его следующей фразы, но Тоша более не распространялся. "Нужно уезжать", - коротко заключил он. На следующий день мы уехали в Армению.

ГЛАВА 23

Есть молитва от скудости, когда молящийся просит Господа исполнить его желание. Есть молитва благодарственная, когда желание исполнено. Обе эти молитвы на желаниях основаны, ими движутся и их умножают. Но есть еще один способ общения с безначальным Отцом - когда от Господа ничего не нужно. И такое общение происходит в молчании.

Дорога заняла три дня. Когда поезд пересек грузино-армянскую границу, путь пошел среди гор, в весеннем цвету. Ошалев от разворачивающейся перед нами красоты, мы высовывали головы в окна и не могли надышаться напоенным южными ароматами воздухом. Сумрачный Петербург растаял где-то далеко позади.

Билеты у нас были до Еревана, но мы хотели сойти с поезда раньше. Осталось только выяснить, где. Тоша взглянул на висящее в коридоре расписание и сказал, что ему нравится название станции Ахтала. Никто не возражал, поскольку все, что мы видели вокруг, было в равной степени прекрасно и удивительно. Последний вечер в поезде мы провели довольно весело, обсуждая пущенный кем-то слух, будто Тоша собирается принести одного из нас в жертву богам, и для этого нам придется тянуть жребий.

С поезда сошли ранним утром. Всего нас было тринадцать человек - восемь мужчин, четверо женщин и пятилетняя Анна. Станция Ахтала была расположенной в долине, с обеих сторон которой ввысь уходили покрытые лесом горы. Воздух был напитан запахами цветов, из леса доносилось пение птиц. Мы не могли поверить своим глазам, таким контрастом все это было по сравнению с сумрачными питерскими болотами!

Пройдя несколько километров по дороге, возглавлявший наш караван Тоша свернул на едва приметную тропинку, ведущую в горы. Тропинка скоро кончилась, но шеф упорно продолжал лезть вверх, пока, наконец, изрядно выбившись из сил, мы не достигли уступа, где решено было разбить первый лагерь. Поблизости бежал ручей. На небольшой площадке поставили вплотную друг к другу палатки, развели костер, приготовили еду и чай. Это был настоящий пир! Потом растянулись на своих спальных мешках и долго лежали, глядя сквозь цветущие горные деревья в небо. Незаметно наступила ночь, а нам все не хотелось уходить в палатки от звездного неба, журчащего ручья, пьянящего аромата цветов и потрескивающего костра.

Только здесь мы почувствовали, насколько устали за последние месяцы от хождения по лезвию Дисы и какого нервного напряжения нам все это стоило. Наконец, костер потух, мы забрались в палатки и уснули мертвым сном.

Наутро Тоша и Джон отправились налегке на разведку - искать место для постоянного лагеря. Через несколько часов они вернулись и сказали, что нашли место, лучше не придумаешь. Переезжать было решено на следующий день. Наступила наша вторая ночь в горах. Все вокруг было так же мирно и спокойно, и мы начинали втягиваться в совершенно новый для нас, естественный ритм жизни.

Все мы - дети города и никогда, за исключением Тоши и Джона, не жили среди дикой природы. Поток, между тем, продолжал идти на нас, но восприятие его в горах было иным, чем в городе. Мы чувствовали, что вся природа здесь насыщена той же таинственной энергией, которая в городе воспринималась как отдельный, узко направленный луч. В Ленинграде поток был более жестким и сконцентрированным, он отгораживал и защищал нас от растаскивающих и агрессивных городских полей. Здесь же, в армянских горных лесах, защищаться и противопоставлять было некому и незачем, поэтому поток изменил свое качество - он стал мягким, бархатно-легким, смешиваясь с энергиями природы и растворяясь в них.

Найденное Тошей и Джоном место действительно оказалось замечательным - поляна у подножья холма на опушке леса, на которой стояли развалины старой овчарни. Внизу несся кристально чистый горный поток, а с поляны открывался вид на далекую снежную горную цепь. Крыши у кошары не было, ее каменные стены выглядели, как маленький форт. Мы расчистили пространство внутри от кустов и крапивы и поставили там палатки. Снаружи их было незаметно, стены овчарни служили для лагеря идеальным укрытием.

Наша горная крепость была уже почти готова для обитания, как вдруг небо потемнело и разразилась снежная буря. Среди цветущей весны это казалось невероятным. Позже мы узнали, что последний раз снежный буран в этих местах в начале апреля был сто лет назад. Что и говорить, повезло! Не то в шутку, не то всерьез кто-то предложил совершить обряд жертвоприношения, чтобы умилостивить местных природных духов. Тут-то мы и вспомнили о распущенном в поезде слухе! Тоша оставался невозмутимым и слуха не опровергал, а, скорее, наоборот, делал вид, что идея кровавой жертвы ему по душе.

Тем временем, мокрый снег все усиливался, и мы совершенно промокли. Джон как-то умудрился разжечь костер. Тоша сказал, что каждый из нас должен пожертвовать огню что-нибудь из личных вещей. Мы полезли в рюкзаки в поисках жертвы богам. Неля вылила в костер флакончик духов, отчего пламя взвилось вверх синим цветом. После этого пятеро из нас поднялись на вершину холма, и, сомкнув энергетический круг, начали громко петь защитную мантру ИМ.

Никакого немедленного результата, тем не менее, не последовало. Напротив, вместе со снегом пошел еще и дождь, и у нас зуб на зуб не попадал. Минут через десять или пятнадцать небо, однако, стало потихоньку расчищаться, потом проглянуло солнце, и через полчаса от бури не осталось и следа - лазурное небо над головой и мутные потоки с холма. Мы уселись вокруг костра на мокрые еще бревна и принялись сушиться, прихлебывая дымящийся чай.

Когда-то Джон рассказал историю о бурятском ламе, которого держали в тридцатые годы в колхозе за его умение делать погоду. Он не предсказывал, а именно вызывал то, что было нужно для урожая, - дождь или солнце. Тысячи буддийских лам в те годы были расстреляны или сгнили в лагерях, а этому ламе, можно сказать, крупно повезло. Я не поверил тогда Джону, но теперь вынужден был признать, что на погоду действительно можно воздействовать силой ума.

Я спросил Тошу, в чем смысл жертвоприношений.

- В высшем смысле - это урок, - ответил он, помешивая угли в костре. - Вроде бы ерунда - сжечь какую-то мелочь в костре. Но на самом деле - маленький шажок на пути к последнему человеческому жертвоприношению перед достижением Освобождения, принесению в жертву своего "я". После этого пути назад нет. Это последняя жертва, окончательная и бесповоротная, но принести ее сразу невозможно. Нужны многие жизни, чтобы постепенно научиться отдавать все больше и больше, пока, наконец, не сможешь отдать все.

Ну, а в практическом смысле, мы просто умилостивили местных природных духов, которых потревожило наше групповое поле. Они к этому не привыкли. Во время ритуала и чтения мантры мы выделили достаточно энергии, чтобы задобрить духов, и тогда они разогнали тучи.

- Выходит, мы их просто накормили?

- Именно так.

- Тоша, а мы не могли просто дать им энергии без ритуала? - спросила Неля.

- Могли, но в человеческом подсознании существуют определенные схемы, которые нарабатывались долгое время, и их гораздо проще задействовать через ритуал, чем создавать новые.

Джон сказал:

- Я где-то читал о глобальной пищевой цепочке: растения питаются минералами, животные - растениями, человек поедает животных, ангелы и демоны питаются людьми, и всех, в результате, пожирает Бог.

Тоша рассмеялся:

- Значит, все пожирает все и, в свою очередь, пожирается всем же, так? Веселая картина получается.

- Неужели правда все всех жрут? - в ужасе спросила Неля.

- В принципе - да, - отозвался Тоша. - Смерть в нашем мире повсюду - на земле, в воздухе, под водой. Но это только полдела, - жизнь постоянно воспроизводит саму себя. Дух создает себе все новые и новые тела для обитания.

Что касается непрерывного процесса пожирания, то существует техника медитации, заключающаяся в пожирании мира: твое сознание поглощает все, что находится в его поле, - боль и удовольствие, мысли и эмоции, Бога и Сатану, жизнь и смерть. В конце концов, ты пожираешь само сознание со всеми его объектами.

- И что же остается? - спросил я.

- Остается твое "я".

- Но разве "я" и сознание - не одно и то же?

- Нет. Сознание - всего лишь атрибут "я".

- Но что же тогда такое "я"?

- Здесь-то собака и порылась, как говорил один мой знакомый. Когда ты задаешься этим вопросом всерьез, появляется шанс выяснить, что же ты такое на самом деле.

- Это не ответ.

- Ответа на этот вопрос не существует, поскольку он лежит за пределами сознания.

- Значит, сознание - это не все, что есть? Существует что-то за его пределами?

- Да, существует то, что порождает сознание.

Я хотел еще что-то спросить, но Джон перебил меня:

- Если есть техника пожирания мира, должна быть и противоположная - его отрыгивания.

- Есть, - отозвался Тоша. - Но только не отрыгивания. Некоторые тантрические школы считают, что наше сознание проецирует окружающий мир через глаза. В отличие от европейской физики, это учение утверждает, что мы видим предметы не за счет отраженного от них света, а наоборот - наши глаза излучают свет и проецируют вселенную точно так же, как работает кинопроектор.

Тоша помолчал, потом добавил:

- Способов работы с сознанием существует бесконечное множество, и все они были созданы с единственной целью: понять природу собственного "я" и то, как устроен мир.

- Как же устроен мир? - спросил кто-то.

- Хороший вопрос, - сказал Тоша. - Что бы я ни сказал по этому поводу, в вашем понимании это ничего не изменит. Существует бесчисленное количество способов объяснения мира, но он все равно отличается от любого своего описания. Как все есть на самом деле - неописуемо по определению. Суть вселенной не ухватить мыслью и не выразить словом. Ее можно пережить только сердцем.

- Но если все необъяснимо и непостижимо, какой тогда смысл во всем нашем учении? - спросил Сережа, держа руки над огнем.

- В постепенном продвижении, - терпеливо продолжал объяснять Тоша. - Вместо рассуждений об этой чудовищной "глобальной пищевой цепочке" не лучше ли разобраться, на чем основан Путь. Учитель отдает себя своим ученикам, они же приносят в жертву себя. Это добровольное самопожертвование, так? У учеников тоже есть люди, которым они служат, - их пациенты, например, или те, кого они любят. Есть один вид служения. Учитель, с другой стороны, работает не только для учеников, но и для парампары или иерархии восходящего сознания, к которой он принадлежит. Те, кто ответствен за учителя, тоже имеют учителей и защитников, и эта цепочка уходит в бесконечность, поскольку нет предела эволюции сознания.

- Кто отвечает за развитие эволюции на Земле? - спросил я.

- Христос.

- А за что отвечает Будда?

- Гаутамы Будды здесь нет. Он ушел.

- Растворился в нирване?

- Будда учил, что в действительности он никогда не приходил. В относительном смысле он оставил учение, создал общину и исчез. Поэтому молиться Будде бессмысленно. Молитва - это меч Христа. Иисус взял на себя немыслимую по человеческим понятиям ответственность.

Неля спросила:

- Значит, Христос ответствен за каждого человека на земле?

- Только за тех, кто верит в Него и следует Его путем, - уточнил Тоша. - Цепь взаимных самопожертвований, о которой я говорил, ведет к взаимной ответственности. Скажем, я отвечаю за нашу команду. Вы отвечаете за тех людей, кто идет за вами, за ваших детей, пациентов и так далее. И в тот момент, когда вы протягиваете кому-то руку помощи, вас поддерживают. Таков закон.

То, что нам дан поток, - свидетельство этого закона. Цепь взаимного самопожертвования и ответственности - русло, по которому он течет. В этом смысле иерархия сил Света - структура довольно хрупкая, поскольку она основана на добровольном служении, а не на принуждении. Если хотя бы одно звено цепи выпадает, поток не может течь дальше. Например, если человек попадается на силу и его эго раздувается, поток, не имея возможности быть переданным дальше, иссякает...

Сережа вдруг встал и показал на дальний склон:

- Смотрите.

Мы обернулись и различили несколько пасущихся на опушке коров.

- Деревня должна быть неподалеку, - заключил Тоша.


ГЛАВА 24

Величайшие души земли остались неизвестными.

На следующее утро Тоша и я отправились на поиски деревни, чтобы закупить продуктов. Жизнь на природе восстановила нормальный жизненный ритм, и теперь мы вставали с восходом солнца. От кошары шла лесная тропа, мы пошли по ней с пустыми рюкзаками за спиной.

По дороге я спросил Тошу, существует ли какая-то специальная медитация при ходьбе. Он сказал, что самое простое - увязать ритм дыхания с количеством шагов. На пять шагов - вдох, на следующие пять - выдох, затем увеличивать количество шагов на выдохе. Подышав так какое-то время, я неожиданно впал в воинствующий материализм. Я знал за собой эту черту - становиться иногда циничным и недоверчивым, но ничего не мог с этим поделать.

- А что, если материалисты правы, и единственная реальность - это материальный мир вокруг нас? - начал я. - А все эти энергии, астральные миры, иерархии, прошлые жизни - всего лишь наши галлюцинации, и мы просто выдаем желаемое за действительное? Что, если после смерти ничего нет - только пустота и чернота?

Тоша с явным удовольствием слушал мои излияния. Наконец, он сказал:

- Мне нравится в тебе то, что ты - Фома неверующий, и тебе нужно все пощупать и потрогать, чтобы убедиться, что это так. Если материалисты правы и после смерти ничего нет, то никакой возможности проверить это не существует - оттуда еще никто не возвращался. Ты просто распадаешься на молекулы, и в результате - пустота и чернота. И только в том случае, если там что-то есть, у тебя есть шанс это выяснить. Таким образом, как обстоит дело, можно выяснить, лишь пока ты жив, так?

Я вынужден был согласиться с его логикой, но веры это мне ничуть не прибавило. Мы шли уже два часа. Тропа спустилась вниз и петляла по дну ущелья, пока, наконец, не уткнулась в камнепад. Путь преграждал огромный валун, обойти его было невозможно, для этого потребовались бы веревки и другое оборудование. Делать нечего, нужно поворачивать назад и искать другую дорогу. Но у Тоши, как будто, было что-то другое на уме. Он снял рюкзак, подошел к преграде и стал внимательно исследовать камень, трогая валун руками и чуть ли не нюхая его. Я с удивлением наблюдал за ним. Изучение камня продолжалось минут десять, после чего Тоша ткнул его рукой, и произошло невероятное - огромный валун развалился на куски, как карточный домик. Эхо рассыпавшихся камней прокатилось по ущелью.

Я вспотел от страха. Мои ноги стали ватными, и я сел на землю. Никогда еще Тоша не демонстрировал ничего подобного. Мы были совершенно одни в этом ущелье, и впервые мне стало рядом с ним жутко. Кто был этот человек?

- Как ты это сделал? - спросил я слабым голосом. Тоша невозмутимо ответил:

- У всего есть своя слабая точка. Если ее найти, тогда достаточно щелчка, чтобы предмет рассыпался на части. При условии, конечно, что ты используешь свою энергию.

Я вздохнул. Мне все же гораздо легче было иметь дело с Тошиной рациональной стороной. Он продолжил объяснение.

- Физические предметы не такие плотные и твердые, как кажутся. Форма и структура каждой вещи основана на энергетических линиях, имеющих вид сетки. Эти линии напоминают светящиеся волокна, интенсивность свечения которых различна. Слабые линии структуры темнее, сильные - светлее. Конечно, лучше видеть эти линии, но даже если ты просто чувствуешь их, этого уже достаточно, чтобы воздействовать на предмет энергетически. Таким образом, вся штука заключалась в том, - Тоша кивнул в сторону россыпи камней, - чтобы найти пересечение двух самых темных линий, которое и было самой слабой точкой этого камня, ну, а потом просто ткнуть в нее пальцем, одновременно послав небольшой импульс.

По мере того, как голова моя заработала, страх улетучился. Я спросил:

- Насколько я понимаю, эта сетка трехмерная?

- Да, что-то вроде кристаллической решетки.

- Ты ищешь слабую точку на поверхности этой решетки или внутри ее?

- Если ты видишь сетку, там нет "внутри" или "снаружи", она ведь существует в другом измерении. Наше трехмерное пространство как бы "надето" на это измерение или, можно сказать, разворачивается из него, но само это измерение не трехмерно. Все эти пространства вложены одно в другое, как матрешки, и конца и края им не видно. Вход в каждое из последующих измерений дает власть над предыдущим.

- Ты хочешь сказать, что если видишь следующее пространство, то в этом можешь проходить сквозь стены?

- Не просто видишь, а можешь взаимодействовать с ним.

- Стало быть, чтобы пройти сквозь стену, ты должен проскользнуть сквозь слабую линию сетки, как бы протиснуться в щель между мирами, так?

Тоша кивнул:

- Что-то вроде этого.

- Ну, так что же ты не прошел сквозь камень? - решил я поддеть шефа.

- Тогда, я думаю, тебя пришлось бы откачивать, - отпарировал он. Возразить на это было нечего. Нагнувшись, я подобрал небольшой плоский булыжник и стал вертеть его в руках. Камень был холодный и твердый, как обычно.

- Где же эти линии? Я ничего не вижу, - сказал я, бессмысленно тыкая камень со всех сторон. Тоша усмехнулся:

- Немного практики. Еще десять тысяч ведер, и ключик у нас в кармане.

Вдруг мне показалось, что я нащупал место на камне, которое было, как будто, чуть-чуть мягче остальной части поверхности.

- Попробуй другой угол. Имеет значение, под каким углом входишь, - посоветовал Тоша, испытующе взглянув на меня. Я повернул пальцы под другим углом и неожиданно, как будто движимая чем-то помимо моей воли, ладонь вошла в камень, как если бы это был кусок масла. С легким треском булыжник раскололся на две части. Не веря своим глазам, я смотрел на два обломка, упавших на землю.

- Браво! - воскликнул Тоша. - Далеко пойдете, молодой человек.

Я пробормотал:

- Там, наверное, была трещина.

- Возможно, - согласился начальник, надевая рюкзак. Мы тронулись в путь, и остаток дороги прошагали в молчании.

Деревня была расположена на холмах и выглядела совсем не так, как русские поселения. Вместо одной широкой главной улицы, улочки, состоявшие из одноэтажных каменных домиков, теснились вкривь и вкось, то сбегая вниз, то поднимаясь вдоль глухих глиняных заборов наверх. Людей было не видно, выяснить, где находится магазин, было не у кого. Наконец, я заметил кучку играющих ребятишек и решил спросить у них. Но ни один из них не знал ни слова по-русски. В этот момент откуда-то появился невысокого роста армянин с черными усиками, в пиджаке и сапогах, и приветливо обратился к нам с сильным акцентом: "Здравствуйте. Откуда вы?"

Его звали Мартын, он оказался председателем колхоза. Деревня называлась Цахкошат. Мартын привел нас домой, и мы впервые испытали на себе кавказское гостеприимство. Жена хозяина согрела воды, чтобы мы могли согреть и вымыть ноги. Это было очень кстати, поскольку наши ноги были мокрые от снега, еще не растаявшего после бури. Домочадцы побросали свои дела, и вся жизнь дома завертелась вокруг нас, как будто мы были давно ожидаемыми и желанными гостями. Накрыли на стол, который оказался абсолютно вегетарианским, - с обилием зелени, неподражаемым деревенским сыром, с тонким, как газетный лист, лавашем и прочими неизвестными нам вкусностями Перед нами поставили по полной тарелке мацони, Мартын открыл бутылку знаменитого армянского коньяка, были приглашены несколько соседей, и начались тосты. Отказаться от выпивки в этой ситуации было невозможно, и нам пришлось немного пострадать. Боже мой, за кого мы только ни пили, разве только не за мою бабушку, блуждающую где-то в тупиках метрополитена.

Я был поражен, насколько это деревенское застолье отличалось от городского мира, в котором я вырос Можно прожить всю жизнь в многоэтажном доме, не зная имен собственных соседей по площадке. Здесь же мы попали на праздник, устроенный в нашу честь совершенно незнакомыми нам людьми. Мартын сказал, что корни кавказского гостеприимства лежат в том пастушеском образе жизни, который веками вели горцы. Кочуя со стадом, пастухи месяцами не видели посторонних людей, и гостя принимали, как бога.

После нескончаемого застолья наши рюкзаки были нагружены вкуснейшими вещами домашнего изготовления, платить за которые нам не разрешили. Семья Мартына и гости вышли за ворота и долго махали нам вслед.

Если бы мы только знали, что через восемь лет, после армяно-азербайджанской войны, от Цахкошата не останется камня на камне!