Кровавые жертвы вуду

[Перун]

Главной темой пятого номера „Знание — сила“ за прошлый год было „зомбирование сознания“. Можно ли манипулировать сознанием человека? В чём секрет многих магико-мистических и религиозных практик? Что кроется за ритуалами шаманов и колдунов? В материалах номера не раз упоминался один из самых „страшных языческих культов“ — культ вуду, популярный на островах Вест-Индии. Тем интереснее было встретить на страницах немецкого журнала „P.M. Hystory“ статью об этом культе. Заглянем в неё.

Вера вуду родилась в Африке. Невольники, обманом вывезенные с её берегов на американскую чужбину, могли взять с собой лишь заветы предков. Казалось, со временем они потускнеют, изгладятся, станут теплиться в глубине души тенью забытых верований. Но по прошествии нескольких столетий древняя магия всё так же жива. В наши дни она вырвалась из-под спуда. Культ вуду приобрёл необычную популярность в Америке. Нам, способным судить о нём лишь по фильмам ужасов, этот культ кажется кровавым и жестоким. Но каков он на самом деле? Почему афро-американцы так уповают на помощь духов вуду? И почему духи благосклонны к ним?

Они в клубке едином завершают пляску,
надорвался в крике большой барабан,
кон-кон-кончилась румба,
ко-мабо-бам-бам!
Хосе Тальет (пер. Н. Горской)

Африка в сердце Вест-Индии

„Вуду“ — при одном звуке этого слова в нас пробуждаются мрачные воспоминания: кукла, истыканная иглами („Она насылает смерть врагу!“); таинственные, экстатические ритуалы (помните фильм „Сердце Ангела“ с Микки Рурком?); зомби, бродящие призраками в ночи (о том, что нас всех „зомбируют“, мы читаем и слышим вот уже второе десятилетие). Роковые проклятия и непоправимые несчастья, беды и страхи, магия и всевластие зла — всё соединилось в слове „вуду“. Так кажется нам, воспитанным уже, скорее, на фильмах Голливуда, чем на „какой-то классике“. В Голливуде же снято немало фильмов, посвящённых ритуалам культа вуду. Неужели все они правдивы?

Попробуем разобраться. Начнём с того, что точно очертим смысл слова Voodoo. Оно пришло к нам из африканской страны Бенин (Дагомея), где на местном языке фони означало „божество“, „дух“.

В наши дни эта древняя африканская религия бытует под несколькими названиями. На Гаити, что более всего нам знакомо, она бытует под именем „вуду“. В США и на Кубе её зовут „сантерия“, в Бразилии — „макумба“. По-прежнему она пользуется популярностью и на своей родине — в Западной Африке, например, в Нигерии, Сенегале и Бенине. Полагают, что сейчас во всём мире насчитывается около пятидесяти миллионов приверженцев культа вуду. Пусть эта цифра может оказаться преувеличенной, ясно одно, что этот экзотический, как кажется нам, культ процветает. Мы имеем дело не с жалкой группкой колдунов, а с популярной народной религией.

Первые поклонники вуду появились в Америке в ХVII-ХVIII веках. Это были не миссионеры, не бродячие проповедники, а рабы. Их доставляли в Америку не с почётом и помпой, а в кандалах в трюмах переполненных кораблей. Эти невольники, обманом или насилием похищенные с берегов Западной Африки, с собой везли лишь память, а в ней дорогим достоянием — секреты родных богов, которые только и могли помочь на чужбине.

Иногда изгнанники открыто молились своим богам, но чаще делали это тайно. Молитвами и жертвами они пытались облегчить себе жизнь, скрасить немилостивую судьбину. Имена богов, к которым они взывали, напоминали им о далёкой родине, куда не вернуться было ни им, ни их потомкам. „Африка троп неторных и глухо гудящих горнов“ (Н. Гильен) — её вспоминали, о ней мечтали, и где-то в ночном мраке их голосам внимали боги. Боги вуду!

Во всей Вест-Индии — на Мартинике, Гренаде, Пуэрто-Рико, Тринидаде, Ямайке и даже на коммунистической Кубе — потомки прежних рабов хранят верность богам вуду.

 

[Перун]

​

Бог в теле человека

Бой барабанов слышен издали. Он доносится из беднейших кварталов столицы Гаити — Порт-о-Пренса — с раннего утра, пробуждая спящих. Местные жители понимают значение этого сигнала и без особой спешки собираются в святилище, где начинается церемония вуду.

Европейцы, привыкшие молиться Христу среди пышных интерьеров храмов, будут, пожалуй, озадачены, даже разочарованы, увидев происходящее. Ведь молельня почитателей вуду зовётся „святилищем“ скорее для красного словца. Это — неприметная деревянная хижина, крытая тростником. Она никак не выделяется среди других домишек гаитянских трущоб — разве что странный деревянный столб возвышается посреди постройки. Его называют „poteau mitan“; он, словно мост, переброшенный из одного мира в другой — из нашего в потусторонний. Мерцают чёрные свечи; на балке сиротливо горит электрическая лампочка без абажура — вот и всё освещение этой негритянской церквушки.

Готовясь к празднику, священник заботливо посыпает белой мукой пол перед столбом и чертит вокруг на земле загадочный символ: он передаётся из поколения в поколение и помогает заклинать духов.

Большинство верующих хорошо знают распорядок службы. Они так привыкли к нему, что поначалу даже не обращают внимание на священника — о чём-то говорят, как будто скучают. Но вот слышится шум, оживление. Это засуетились несколько пожилых женщин, одетых в белые одежды и покрытых белыми платками. Они пытаются вызывать девушек на танец, тормошат их, увлекают. Они так настырны, что даже вкатывают этим мулаткам оплеухи. Наконец, те срываются с места, начинают покачиваться под неуёмную дробь барабанов.

Постепенно увлекается и толпа. Она уже пышет энергией. Всё больше мужчин и женщин пускаются в танец; другие что-то поют. Вперёд выходит священник. Он сжимает живого петуха. Взяв его за ноги, он размахивает им — вначале влево, потом вправо, вперед и, наконец, назад, совершая очистительную церемонию. Затем на мгновение кладет птицу наземь перед начерченным здесь узором и даёт ей зёрна. Если перепуганный петух ничего не клюет, священник отпускает его. Если берет приманку, вот ему и судьба. Его подбрасывают вверх, а потом ломают ему крылья и лапы. Бедный петух не успевает даже помучиться. Священник тут же сносит ему голову, а потом бросает ещё подрагивающее тельце на узор, начерченный на земле, и выкладывает на нём крест из муки. Этот крест не имеет ничего общего с христианским; это — древний знак, символизирующий четыре страны света. Барабаны гремят всё громче.

Мама, румба, барабаны и труба!
Мамимба-барабан, мабомба-барабан!
Продолжайте пляску-чече-пляску-пляску!
Продолжайте пляску-чече-пляску-пляску!
Продолжайте пляску-чече-пляску-пляску!

Танцоры пляшут всё разнузданнее; они поют и прихлопывают в ладоши. Кубинский поэт Хосе Тальет писал о подобном танце:

Тугие ягодицы девчонки Томасы —
два огромных шара — вокруг оси незримой
в сумасшедшем ритме начали вращаться…
А у негра ноги — живые две пружины,
и живот пружинит, и, весь пружиня,
к ней на каблуках подходит он.

И вот уже первые танцоры впадают в транс. Некоторые из зрителей тоже завороженно громыхаются на пол — закатив глаза, вывернув руки. Это — культ вуду.

Гаитяне верят, что в состоянии транса человеком овладевает божество (loa). Никогда не угадаешь, кто из богов на этот раз вселится в тебя. В пантеоне гаитян — нации, сплавленной из множества африканских племён, — насчитывается свыше тысячи богов. Некоторые из них особенно любимы; их имена чаще всего поминаются во время экстатических ритуалов.

Вот, например, Легба — бог дагомейских народов фон и йоруба. Легба — хранитель врат в потусторонний мир. Без его помощи не открыть врата, не добраться до демонов и духов. Поэтому с самого начала церемонии взывают к нему: да распахнутся врата! Людей, одержимых Легбой, видно сразу. Ведь сам он — старый хромец. Вот и люди, кого он взял в оборот, теряют способность нормально двигаться. Их словно парализует; некоторые из них оцепенело лежат на земле не в силах тронуться с места.

На других нападает змеиный бог Дамбаллах, также завезённый сюда из Африки. Он особенно любит воду. Если поблизости протекает река, одержимый им может броситься в неё и утонуть. Поэтому в святилищах ставят обычно чаны с водой, чтобы и демона ублажить, и людей сохранить.

Можно стать добычей и Барона Самеди, или Геде. Это — ужасный бог царства мёртвых. Известно, что он носит фрак и курит трубку, а потому эти реквизиты заранее приготовлены. Любит Геде и ром, особенно если кинуть в него стручки жгучего перца. Жертва, выбранная Геде, бросается к бутылке и может разом выпить её до дна. Учёные только разводят руками, когда наблюдают таких ромохлёбов. Простые зеваки понимающе кивают: в самом деле, на такое способен лишь бог.

А что говорят невольные „ходячие отели“, приютившие на несколько часов своевольных божеств? Они-то как раз и помалкивают в тряпочку. Придя в себя после празднества — а это бывает подчас лишь на следующее утро, — они ничего не помнят. Зато в своём исступлении они словоохотливы не в меру: только и сыплют пророчествами и предсказаниями, выпаливая их собравшимся рядом людям. Такова она, гаитянская ночь с богами!

В кубинской „сантерии“, наоборот, состояние транса играет второстепенную роль. Здесь пророчествует сам священник, „бабалоа“. Его задача очень трудна, поэтому подобные жрецы долго — целых десять лет — учатся своему ремеслу. Зато потом обретают способность запросто балаболить с богами.

 

[Перун]

​

Свинья в начале „славных дел“

Когда-то их предкам, вывезенным из Африки, оставалось только одно — говорить со своими богами. А те могли даровать этими стойким в вере горемыкам одно, но необычное утешение: боги нисходили в души рабов, ободряли и утешали их, помогали забыться и впасть в транс, чтобы обрести свободу.

Белые плантаторы не разбирались в африканских культах, но инстинктивно чувствовали угрозу. В 1685 году французские колониальные власти запретили любые языческие церемонии и культы. Рабов насильно крестили. Специальным декретом им разрешили участие лишь в христианских богослужениях.

Рабам требовалось немало смекалки, чтобы обойти запреты. Наконец, кого-то осенило назвать исконных африканских богов именами католических святых. (Слово „сантерия“, кстати, так и переводится: „вера в святых“.)

Придумано — сделано. Так, хранитель врат Легба превратился в святого ключаря Петра. Дамбаллах, повелитель змей, превратился в святого Патрика — благо, тот легендарный епископ недурственно разбирался в змеях, раз избавил от них Ирландию. Нашёлся свой двойник даже у непорочной Девы Марии — прекрасная Эзили, богиня любви и плодородия.

Французские священники не уставали изумляться пылу и рвению, с которыми их новая паства — чёрные невольники — почитала христианских святых. Неофиты молились им до экстаза; они пели и танцевали перед их изображениями. Вот только к Господу нашему Иисусу Христу эти язычники были постыдно равнодушны: странным образом для Него не нашлось авторитетного двойника — прирождённого африканца.

Белые хозяева Вест-Индии дивились на свой „работящий скот“, просветлённый христианской верой, но не могли и подозревать, какие тёмные силы вызывали из небытия их рабы, молясь своим петрам и патрикам. На Гаити — в ту пору французском владении — культ вуду, в конце концов, вдохновил рабов на беспощадную борьбу со своими господами.

Четырнадцатого августа 1791 года, через два года после взятия Бастилии в Париже, гаитянские негры начали свою великую революцию. В тот день они собрались в местечке Буа-Кайман, помолились своим двуликим богам, зарезали свинью и, впав в транс, отправились резать людей. Они врывались в дома плантаторов и убивали всех, кого застали. Они захватывали целые города, не оставляя в живых ни одного белого — ни женщину, ни ребенка.

Так началось восстание, которое вылилось в геноцид французского населения на Гаити. Новелла известного немецкого писателя Генриха фон Клейста „Обручение на Сан-Доминго“ (1811) хорошо передаёт атмосферу тех дней, когда „жестокое, неслыханное озлобление охватило всех жителей этого острова“.

Наконец, в 1804 году страна получила независимость. К этому времени уцелевшие в резне католические священники давно бежали с „зачумленного острова свободы“. Официальной религией Гаити провозгласили культ вуду. В ответ американские и европейские страны объявили „кровавым язычникам“ бойкот. Страна оказалась в экономической изоляции. Лишь когда в 1860 году гаитянские власти разрешили католическим священникам вновь приезжать в страну, бойкот был снят. С этого времени миссионеры неустанно стремятся отвадить „бедных язычников“ от „злой веры“ — но тщетно.

 

[Перун]

Греческий Олимп при Олодумаре

Заповеди Иисуса Христа так и не переубедили „отчаянных танцоров“. Тем более что было бы неточно сводить культ вуду лишь к экстатическим пляскам. Это — самая настоящая религия, очень древняя религия со своим „богом-отцом“, который не имеет ничего общего с христианским Творцом. На Гаити его называют на французский манер Bondieu. На Кубе он и вовсе сохранил свое исконное африканское имя Олодумаре.

Этот бог отличается от христианского Творца прежде всего тем, что его окружают многочисленные божества. Конечно, при желании их можно сравнить с сонмом ангелов — вот только „ангельского“ в них немного. Скорее, они напоминают — если уж искать привычные аналогии — греческих богов, обступающих Зевса. Они так же то добры, то злы, то милостивы, то коварны, то глухи и немы, то назойливы и сварливы. Как и божества греков (вспомните всех этих духов рек, лесов, источников!), они находятся где-то рядом с людьми. Они требуют внимания и поклонения. Им сооружают алтари и церкви, пусть самые скромные, пусть похожие на убогую „хижину дяди Тома“. Ради них впадают в транс, чтобы дать им хоть ненадолго облечься в человеческую плоть. Им приносят в жертву животных, спеша поделиться с этими незримыми странниками лучшим угощением. (Так, другие народы спешили угостить незнакомого путника, ибо странствовать по земле в образе человека могут и боги.)

„Бог-отец“, мнимые „ангелы“ — вот, пожалуй, и всё, что может напомнить в культе вуду христианство. Это — кардинально разные религии. Так, приверженцы вуду не знают Страшного Суда. Для них Царство земное и Царство небесное вечны. Человек же наделен двумя душами.

* Одна душа — gros-bon-ange, „большой добрый ангел“ — наделяет человека определённой индивидуальностью. Ещё до рождения — „до прибытия на Землю“ — каждый из нас был таким ангелом. После смерти человек вновь станет ангелом и вернётся к предкам в „Гвинею“. Страна эта не имеет ничего общего с тремя африканскими Гвинеями. Это — блаженное царство, страна мечты. В минуты транса „большой добрый ангел“ вылетает из тела человека, и его место занимает бог. „Ангел“ и сам со временем может стать богом, когда многое познает и наберётся мудрости.

* Другая душа — ti-bon-ange, „маленький добрый ангел“ — это наша совесть, своего рода наш ангел-хранитель. Это — искра, которую заронил в нас бог. Она теплится, пока мы живём. После нашей смерти она вернется к богу на небеса.

Любые несчастья, постигающие нас, вызваны либо гневом богов, либо насланным на нас колдовством. Помочь могут обереги, талисманы, амулеты, отгоняющие от нас злую волю. Или мази, делающие тело неуязвимым (вот и вспомнилось снова греческое: Ахиллес и его пята). Или же защитят жертвы, принесённые богам, и празднества, проводимые в их честь. Подобная вера в магию долгое время не чужда была и христианам: ведь если скисло молоко или околела бурёнка, кто ж виноват, „окромя ведьмы“?
Зомби на трудовом фронте

Впрочем, культ вуду не только защищает, но и — вот мы и вступаем в область голливудских иллюзий — помогает расправиться с врагами. Горе тому, кто вздумал навлечь на себя гнев поклонника вуду! На него обрушится вся мощь чёрных колдунов. Можно, например, изготовить куклу врага и расправиться с ней. Кукле придают не только портретное, но и телесное сходство с жертвой: к её картонной фигурке приклеивают волосы или кусочки ногтей, срезанных у этого имярека. Затем куклу зарывают в грязь. Она тлеет — человек гибнет. Если не нравятся земляные работы, можно воспользоваться другой куклой, скорее напоминающей детскую игрушку. Считается, что эта „игрушка“ крайне опасна: вонзая в неё иглы, отнимают здоровье врага. Каждый укол в какую-то часть куклы оборачивается у заговорённого человека то прострелом в спине, то ломотой в руке, а то и мертвящей болью в сердце.

Порой можно обойтись даже простым проклятием. На Гаити это тоже часто помогает. Если жертва узнаёт, что её прокляли, то ей и впрямь может стать худо. Главное, чтобы человек уверовал в грозящую ему беду. Тогда всё в нём обмирает от страха.

Особенно много странных слухов связано с „зомби“. Конечно, даже гаитянские маги не в силах оживить мертвецов, но слухи, тем не менее, совсем не беспочвенны. Когда-то в „ходячих мертвецов“ превращали отступников, вздумавших покинуть тайное общество „Бизанго“. В наши дни „наёмные колдуны“ на Гаити так изощрённо расправляются с врагами. В начале восьмидесятых годов гарвардский профессор Уэйд Дэвис сумел довольно убедительно объяснить тайну зомбирования.

По всей видимости, жертв отравляют тетродотоксином — ядом, добытым из тела некоторых рыб. Этот яд парализует жертву так, что её оцепенение принимают за смерть. Несчастного погребают в склепе (на Гаити не принято опускать покойника в могилу), а склеп этот ничуть не напоминает привычную нам пышную усыпальницу („ведь бедные же люди живут на острове!“). Дня через два колдун прокрадывается в склеп, и, если он не напутал с дозой, возвращает человека к жизни. Возвращает, чтобы тут же дать ему ещё один яд — дурман. Жертва его манипуляций становится подобием идиота: забывает себя и безвольным животным плетётся за новым хозяином. Что делать с этим воскресшим человечком?

На Гаити поговаривают, что так просто мертвецы не пропадают из склепов. Оживив, их превращают в рабочий скот. Теперь, забыв о своей прежней жизни, они — наперегонки с мулами — будут ишачить на своего хозяина, которому надо заботиться лишь о порции корма для этого „двуногого животного“.

Ещё вероятнее следующее объяснение. В нищей республике Гаити у государства нет денег, чтобы содержать в больнице психически больных людей, а также людей, страдающих серьёзными нервными расстройствами. В беспамятстве они шатаются по городам и селениям — расхристанные гаитянские бомжи. Иная семья зазовёт к себе вот такого „зомби“, давно забывшего своё прошлое, приветит его, покормит, оставит у себя жить и помогать по хозяйству. Соседям объявляют, что нашёлся пропавший родич, „вернувшийся с того света“. Делается это недаром: семьи, в которых есть свой „оживший мертвец“, пользуются на Гаити уважением. Стало быть, людям этим благоволят боги, раз вернули умершего было родственника, пусть он и „седьмая вода на киселе“. В последнее время несколько раз проводились ДНК-анализы подобных „родичей“. Всякий раз выяснялось, что своим хозяевам он — чужой по крови человек.

Следует добавить, что сама обстановка на Гаити располагает к появлению легенд о зомби. Долгое время Гаити было во власти диктаторов из семейства Дювалье. Они безжалостно расправлялись со своими противниками, а чтобы скрыть следы, объявляли их жертвами культа вуду. Население на Гаити в основном неграмотно, и подобные слухи легко принимались людьми на веру. Страх перед „зомбированием“ распространился здесь настолько, что новым властям страны пришлось принять закон, по которому подобный ритуал приравнивается к убийству.

Вуду в США

Культ вуду процветает не только на островах Вест-Индии, но и, например, в США. Нигде в мире численность приверженцев этого культа не растёт так быстро, как в Штатах. Здесь африканским богам поклоняются ещё с тех времён, когда на плантации стали привозить рабов из Африки. В начале ХIХ века плантаторы, напуганные резнёй на Гаити, стали искоренять зловещую веру. Однако она благополучно дожила до наших дней, смешавшись и здесь с христианской символикой.

Те, кому доводилось посещать богослужения баптистов афроамериканского происхождения в южных штатах США, непременно обращали внимание на то, как исступлённо здесь веруют в Иисуса, буквально впадая в транс или теряя сознание во время молитвы, проводимой под громкую, ритмичную музыку. Именно в Новом Орлеане, где особенно силён культ вуду, родился джаз — изначально музыка языческих африканских культов. В сельских районах южных штатов США ещё и сегодня можно встретить людей, сведущих в старинных богах.

В США можно найти немало приверженцев и другого карибского культа — сантерии. После революции 1959 года, организованной Фиделем Кастро, Че Геварой и их сподвижниками, с острова Кубы бежали тысячи адептов сантерии. Они осели в Майами, Нью-Йорке и других крупных городах США. Там жрецы этого культа нашли благодатное поле деятельности. Немало темнокожих американцев увлеклись экзотической религией — „подлинно африканской“, как говорили о ней.

Одетые во всё белое, приверженцы сантерии разгуливают по улицам крупных американских городов. В одном только Нью-Йорке действует более сотни „ботаникс“ — магазинов, где торгуют растительными снадобьями и культовыми принадлежностями: маслами, тиглями, изображениями африканских богов, по-прежнему стилизованных под католических святых. В некоторых магазинах даже торгуют жертвенными животными — петухами и козами. В Интернете насчитывают сотни сайтов, посвященных сантерии.

Разумеется, многие относятся настороженно к соседству со зловещими жертвопоклонниками. Так, в 1987 году власти американского города Хилеа в штате Флорида запретили местному жрецу сантерии приносить в жертву своим богам животных. Тогда тот обратился в суд. Его жалоба прошла все инстанции. Наконец, в ноябре 1993 года Верховный суд США удовлетворил жалобу язычника, ведь конституция страны провозгласила свободу вероисповедания — в отличие от права животных на жизнь.

Боги вуду и сантерии оказались сильнее слепой буквы закона. Подобные истории лишь множат число людей, готовых совершать кровавые жертвы во славу своих демонических богов. Мощь древних культов пока неколебима.

 

[ЗИ НГА]

Благодарю Вас за статью - Уважаемый Мастер Перун!
С уважением!