C Вашего позволения, хотелось бы внести и свой вклад в развитии творчества. К сожалению, кто автор я не знаю..
Он ей писал стихи, она их не читала.
Он ей дарил цветы, она не принимала.
Её зелёный взгляд таил в себе проклятье.
Он всё готов отдать, за нежные обътья.
Сидела у окна, всегда на новолунье.
Один лишь поцелуй просил он у колдуньи.
И с губ стекала кровь и что-то она пела.
В окно безумный взгляд, куда она глядела?
Холодной белизной пронзила его душу.
Он так хотел забыть, он так хотел разрушить.
И дикой красотой она его пленила.
Ей было всё равно, она луну любила.
Одела, ночь вуаль, луна в ней засияла.
Твоя любовь мертва, цыганка нагадала.
Его пронзила боль он в жуткий сад вбегает.
Его глаза от слёз, измученно сияют.
Бежит в тот страшный дом, где ждет ответ ужасный.
И воздух пахнет смертью и близко час опасный.
Он забегает в дом, она лежит нагая.
Всё белое лицо и слёзы мрака тают.
И безысходный крик, упал он на колени.
Вокруг лишь тишина. На стенах чьи – то тени.
Бездушный дикий смех откуда-то исходит.
Ответа, что он ждет, лишь тишина находит.
Он губы целовал, и запах смысла слышал.
Из пустоты густой он на мгновенье вышел.
Колдунью обнимал, смотрел в глаза желанья.
Он плакал, он любил, не мог стерпеть страданья.
Но страх не проходил, он чувствовал дыханье,
Одежды шелест чей-то, шаги и трепетанье.
А в голове его шептал зовущий голос.
Он видел лишь глаза и чёрный, как смоль волос.
Ты мой, ты мой, ты мой – колдунья всё шептала.
Холодная луна смотрела и рыдала.
Цыганка у окна, в тот сад ,глядев, сказала –
Я знала он умрет, но как умрёт ,не знала.
А вот ещё один….
Я шел, по темным коридорам, кругом, как враг, таилась тишь.
На пришельца враждебным взором смотрели статуи из ниш.
В угрюмом сне застыли вещи. Был странен серый полумрак,
И, точно маятник зловещий, звучал мой одинокий шаг.
И там, где глубже сумрак хмурый, мой взор горящий был смущен
Едва заметною фигурой в тени столпившихся колонн.
Я подошел, и вот мгновенный, как зверь, в меня вцепился страх:
Я встретил голову гиены на стройных девичьих плечах.
На острой морде кровь налипла, глаза сияли пустотой,
И мерзко крался шепот хриплый: «Ты сам пришел сюда, ты мой!»
Мгновенья страшные бежали, и наплывала полумгла,
И бледный ужас повторяли бесчисленные зеркала…
…Я шел один в ночи беззвездной, в горах с уступа на уступ,
И увидал над мрачной бездной, как мрамор белый, женский труп.
Влачились змеи по уступам, угрюмый рос чертополох,
И над красивым женским трупом бродил безумный скоморох.
И, смерти дивный сон тревожа, он бубен потрясал в руке,
Над миром девственного ложа плясал в дуратском колпаке.
Он хохотал, смешной, беззубый, скача по сумрачным холмам,
И прижимал больные губы к холодным девичьим губам.
И я ушел, унес вопросы, смущая ими божество, –
Но выше этого утеса не видел в мире ничего.
Я шел…..