Учение толтеков или учение Кастанеды (статья)

[Перун]

Учитель и его ученик​

Какая фигура более реальна – Кастанеда, который широко известен миру, (существует фото- и видеосъемка, многочисленные интервью, аудиозаписи, наконец, множество очевидцев), или дон Хуан, для которого ничего этого нет? Как ни парадоксально, но я отвечу на этот вопрос следующим образом – для меня более реален дон Хуан.
Более реален, потому что более тверд. Если есть в нашем текучем, меняющемся, ненадежном мире что-то твердое, то это такие люди как он.
Впрочем, это моя личная точка зрения.
Чтобы высказаться более аргументировано, придется провести маленькое расследование и некоторый анализ того, что нам известно.

Реальная ли личность дон Хуан?​

Идея, что дон Хуан - плод моего воображения, совершенно нелепа. Для изобретения такой фигуры мой воспитанный в западно-европейской традиции интеллект попросту непригоден. Я ничего не сочинил.
Я всего лишь рассказчик. Я даже не был готов к тем радикальным изменениям в своей жизни, которых с необходимостью потребовало
дальнейшее развитие нашего знакомства.

Карлос Кастанеда
(из интервью Psychology Today)​

Время от времени критиками высказываются сомнения в реальности дона Хуана.
Действительно, не существует никаких прямых доказательств его существования – таких как видео-, фото- или аудио- материалы.
В книгах Кастанеды говорится, что дон Хуан был категорически против любых съемок. Хорошо известно, что такое отношение распространено среди магов.
Однако можно назвать ряд косвенных доказательств его существования.

1. О доне Хуане рассказывается не только в книгах Кастанеды, но также в книгах Флоринды Доннер, и интервью Флоринды Доннер и Тайши Абеляр.
Образ дона Хуана предстает разным, но при этом книги и интервью не противоречат друг другу.
Это принципиально отличает ситуацию, например, от Мегрэ, где об Анастасии пишет лишь один человек.
(Конечно, на это можно возразить, что вся эта компания договорилась врать согласованно, но это вызывает встречные вопросы и весьма усложняет ситуацию.)

2. Образ дона Хуана в книгах слишком яркий, выпуклый и живой, чтобы его можно было придумать. Чтобы создать такой образ, автор должен быть не просто выдумщиком, ищущим легкого заработка, но настоящим гением. А кроме того, он должен хорошо разбираться в магии. Но если бы Кастанеда был тем и другим, зачем ему создавать такую серию книг и писать о другом человеке, при этом выставляя самого себя в книгах как глупца и дилетанта, постоянно уничижая себя и выдавая собственную беспомощность? Как-то не вяжется – серьезная магическая одаренность наряду с комплексом мазохиста? – очень странное сочетание.

На этом я хотел в принципе и ограничится, так как для меня лично вопрос реальности дона Хуана был решен какое-то время назад, когда я встречался с ним в сновидениях.

Дальше я буду ссылаться на книгу Алексея Ксендзюка, одного из известных авторов и последователей учения дона Хуана в России, который рассматривает необычное изменение стиля Кстанеды при переходе от первых двух книг к третьей:

Карлос Кастанеда возник в литературном мире как нельзя более кстати. Однако будь он шарлатаном или мистификатором, Карлос, скорее всего, остался бы верен изначально выбранной теме - недаром многие читатели испытывают разочарование, познакомившись с его третьим произведением ("Путешествие в Икстлан"). Та часть читателей, что ожидала от Кастанеды новых психоделических откровений, махнула рукой: ни мескалин, ни псилоцибин не появляются более на страницах мистика и антрополога. Что же касается четвертой книги ("Сказки о силе"), то она для многих читателей стала последней: Кастанеда неожиданно превратился в философа, а речи дона Хуана стали чересчур умны для публики, ожидавшей очередного триллера, наполненного экстравагантными галлюцинациями, оккультизм которого опирается на тайные рецепты приготовления псилоцибиновых снадобий.

Будь Кастанеда мистификатором, чье стремление - побольше заработать на собственных книгах, он, скорее всего, наполнил бы последующие книги содержанием именно такого рода. Основная часть его дальнейших публикаций обязательно включала бы в себя увлекательные экзотизмы: приготовление отваров, мазей и напитков, содержащих сильные галлюциногены, таинственные ритуалы и заговоры для привлечения союзников и пробуждения магических способностей, "намерение" и "воля" стали бы объектом специальных действий, секретам которых Карлос уделял бы основной объем своих магических опусов.

Но кастанедовская магия с каждым томом все менее походит на магию – по крайней мере в том виде, как мы ее представляем. Знание дона Хуана постепенно превращается в философию; дон-хуановская практика – в психоэнергетические манипуляции с довольно сложным психологическим подтекстом. Массовый читатель, искавший в книгах Кастанеды авантюру, захватывающие приключения, пугающие и таинственные, разочаровывается все больше и больше. "Объяснение магов" оказалось трудно понимаемым, а энергетическая модель Вселенной - слишком научной и требующей слишком большой работы над собой, чтобы из фантазии превратиться в нечто практически достижимое. Зачем, в таком случае, Кастанеде усложнять понимание дисциплины, если он сам является ее автором?


Действительно, такая наукообразность и сложность четвертой и последующих книг не понятна, если автор хотел всего лишь «разжиться на идее», заработать популярность. В таком случае, он по крайней мере добился противоположного эффекта.

Следует отметить, что при переходе от первых двух книг к третьей и четвертой от Кастанеды отшатнулись сразу две категории людей:
- любители психоделиков и галлюциногенов самого разного рода;
- ученые, поскольку первые две книги представлялись в форме научного исследования или научно-популярного рассказа.

Превращение ученого в искателя​

Ученые, для которых духовные искания - такой же предмет головной боли, как, скажем, поведение элементарных частиц в электромагнитном поле, тоже читают Кастанеду, со скрежетом зубовным преодолевая интеллектуальный снобизм. И что же? Ничуть не отличаясь от любителей-самоучек, они застревают в томе третьем ("Путешествие в Икстлан"), барахтаются в нем какое-то время, потом все же берут его, как некую крепость или препятствие, после чего долго переводят дух. Но том четвертый ("Сказки о силе") - самый чудесный, самый впечатляющий, где искомая Истина угадывается, маячит на горизонте - останавливает их интерес, отвращает их ум, и в дальнейшем ничего уже не вызывает, кроме недоумения и сожалений по поводу впустую потраченного времени.

А. Ксендзюк​

В первой книге Кастанеда рассматривает происходящее с ним как набор материала для будущей диссертации, а в третьей – осознанно пишет как ученик, передающий некое учение.
Стиль, подход, манера изложения - все меняется кардинально.

Сложно представить это как спланированную акцию.
Непоследовательность Кастанеды слишком явно бросается в глаза, чтобы говорить вообще о каком-то первоначальном замысле.

Было ли это выгодно Кастанеде, если он просто хотел хорошо подзаработать? Едва ли. Потенциальная аудитория, на которую можно было бы распространять книги, сузилась в несколько раз. В ученом мире, где «доктора Кастанеду» воспринимали всерьез, перестали считать за своего. Таким образом, облом произошел сразу по двум фронтам – среди ученых и среди любителей психоделиков.

Скорее всего, никакого первоначального замысла не было. Книги (разница во времени между первой и последней составляет более 30 лет) писались при различных обстоятельствах, стиль автора менялся, обнажая перед нами глубокое и подлинное изменение в его душе.
От не слишком глубокого ученого, довольно цинично злоупотребляющего доверием своих индейских друзей для сбора материала для своего дисера, до… робкого и скромного ученика.

Чье же это учение?​

Следует различать учение толтеков, в широком смысле, и книги Кастанеды.
Именно книги, а не учение Кастанеды, так как учения Кастанеды как такового не существует.
Учение толтеков передано через книги Кастанеды, но не только через его книги. Есть книги Флоринды Доннер. Существуют также интервью, которые дополняют и разъясняют книги, и которые наряду с Кастанедой давали Флоринда Доннер и Тайши Абеляр –другие ученицы дона Хуана.
Наконец, необходимо упомянуть книги Теуна Мареза, представляющие другую традицию, другую линию нагвалей, но тоже выражающие учение толтеков.

Марез – реальный человек, живущий и до сегодняшнего дня в ЮАР. Его книги написаны при существенно иных обстоятельствах и значительно отличаются по стилю. (И хотя некоторое влияние книг Кастанеды на Мареза исключать нельзя, он представляет учение толтеков существенно иначе, чем это делает Кастанеда. Едва ли здесь можно говорить о подражании. Самого Кастанеду Марез упоминает лишь один раз, да и то довольно критически.) Часть практик и концепций, изложенных в книгах Кастанеды и книгах Мареза, одинакова, часть отличается, некоторые из концепций отличаются кардинально.

Таким образом, учение толтеков к книгам Кастанеды не сводится, хотя они наиболее известны на сегодняшний день.

Вероятно, существуют другие источники (исторические, мифологические и культурологические), которые могли бы проследить учение толтеков в истории, но я специально не занимался их поиском.
Впрочем, едва ли можно надеяться найти большое количество следов, так как вплоть до начала 20 столетия маги преследовались физически, и поэтому у них были все основания скрываться.

Возвращаясь к книгам Кастанеды, остановимся на отношении дона Хуана к их написанию.
Можно ли считать его их вдохновителем? Вопрос неоднозначный. Сначала Карлос втайне от учителя записывал его речь в блокнот, который держал в кармане (с этим связан один комичный эпизод).
Впоследствии дон Хуан разрешил записывать свои слова. Известен даже такой диалог между Карлосом и доном Хуаном:

— Дон Хуан, что мне делать с теми тысячами записей, которые я собрал в результате твоего обмана? — спросил я его в тот раз.
Его ответ стал для меня настоящим потрясением.
— Напиши о них книгу! — сказал он. — Я уверен, что если ты начнешь ее писать, то все равно никогда не воспользуешься своими записями. Они бесполезны — но кто я такой, чтобы говорить тебе об этом? Придумай сам. Однако не пытайся писать книгу так, как это делает писатель. Сделай это как воин, как воин-шаман.

Но до какой степени Карлос воспользовался этим советом?
В 1962 году после двух лет ученичества Кастанеда оставил дона Хуана, решив, что цивилизованная жизнь подходит ему все-таки больше.
Через некоторое время он издал первую книгу о своих встречах с доном Хуаном. Когда в 1965 году он после долгих колебаний вернулся к старому индейцу , то в качестве подарка вручил учителю недавно изданную книгу.

Дон Хуан полистал ее и отдал обратно, отшутившись, что в Мексике бумага идет обычно в уборную. Таким образом, он не принял Карлоса как писателя – или, по крайней мере, – не принял его первую книгу. Действительно, об этой книге сложно сказать, что Карлос писал ее как воин. Она написана, скорее любознательным естествоиспытателем. Что же касается второй и третьей книг, то хотя они вышли при жизни дона Хуана, неизвестно, видел ли он их, и если да, то как оценил.

На вопросы Карлоса, не возражает ли учитель против записывания, он отвечал безо всяких эмоций.

— Ты думаешь, что записывание — одна из моих старых привычек, которую я должен изменить? Может мне следует уничтожить мою новую рукопись?
Он не ответил. Он поднялся и посмотрел на край чапараля. Я сказал, что получил письма от различных людей, говорящих мне о том, что неправильно писать о своем ученичестве. Как прецедент, они цитировали то, что мастера восточных эзотерических доктрин требовали абсолютной секретности насчет своих учений.
– Может быть эти мастера просто индульгируют в том, что они мастера? — сказал дон Хуан, глядя на меня. — Я не мастер. Я только воин. Поэтому я действительно не знаю, что чувствует мастер.

 

[Перун]

До горизонта

Многослойность и сила​

Прямо здесь, перед нами, расстилаются неисчислимые миры. Они наложены друг на друга, друг друга пронизывают, их множество, и они абсолютно реальны.
- говорит дон Хуан.

Не напоминает ли это хорошо знакомую по «Розе мира» концепцию многослойности?

Но хотя миры находятся совсем рядом, чтобы увидеть их, нужно обладать силой:

Если бы ты обладал достаточной силой, ты мог бы вызывать все, что видел ночью. Вызвать прямо сейчас. Но сейчас ты на это не способен, потому что находишь большую пользу в том, чтобы сомневаться и цепляться за свою реальность.

Таким образом, одой из целей большинства практик, которым дон Хуан обучал Карлоса Кастанеду, было накопление личной силы. Именно накопление личной силы представляется одной из главных задач на первых этапах обучения.

- Что такое личная сила? – спрашивает Карлос.
- Личная сила – это чувство. Что-то вроде ощущения удачи или счастья. Можно назвать ее настроением. Личная сила человека и ее накопление никак не связаны с его происхождением. Я уже говорил, что воин – это охотник за силой.

(Здесь следует пояснить, что «охота» за силой является скорее увлекательным приемом, который должен был заинтриговать Карлоса, нежели одной из концепций).

В другом месте дон Хуан говорит о силе:

- Личность человека – это суммарный объем его личной силы.

В другом случае Хуан Матус объясняет, что не обладая достаточным уровнем силы, не только нельзя совершить магических поступков, но даже и увидеть то, что делает настоящий маг. Это, кстати, объясняет, почему большинство людей вокруг нас не видят никаких чудес.

- Все, что совершает человек, определяется уровнем его личной силы, - продолжил дон Хуан. – Поэтому тому, кто ею не обладает, свершения человека могущественного кажутся невероятными. Обычный человек, как правило, не способен не только поверить в то, что совершает могущественный маг или человек знания. но даже просто уместить в сознании саму возможность этих свершений. Ведь для того, чтобы хотя бы как-то представить себе, что такое сила, ею нужно обладать.

Последний абзац говорит нам и о том, что все объяснения, касающиеся силы, будут тщетны для человека, не обладающего хотя бы минимальным уровнем ее.

Для того, чтобы накопить личную силу, требуется вести определенный образ жизни. Рассмотрим теперь, что это за образ, насколько он этичен.

 

[Перун]

Образ жизни воина

1. Отношение к природе.​

С этого начать проще, так как отношение природе, во-первых, раскрывается в самом начале ученичества Кастанеды, а во-вторых, характеризует этику данного учения.

В начале дон Хуан представлялся Кастанеде знахарем и специалистом по редким растениям, и одной из главных тем в беседах у них было собирание растений в пустыне.

Он объяснил, что человек, который собирает растения, каждый раз должен извиняться за то, что он берет их, и должен заверить их, что когда-нибудь его собственное тело будет служить для них пищей.

Отметим, что у русского народа тоже был когда-то обычай извиняться у леса за срубленное дерево или за сорванную траву.
Таким образом, отношение толтеков к природе можно охарактеризовать как бережное и с другой стороны, как философское.

Мысль о том, что собственное тело станет пищей растений, распространена на Востоке. Можно встретить ее и у Даниила Андреева в одном из стихотворений цикла «сквозь природу».

Дон Хуан многократно подчеркивал, что растения являются живыми существами и – наполовину в шутку, наполовину всерьез заставлял своего ученика разговаривать с ними.

— Я собираюсь поговорить с моим дружком здесь, — сказал он (дон Хуан), указывая на небольшое растение. Он встал на колени и начал ласкать растение и говорить с ним. Сначала я не понимал, что он говорит, но затем он поменял языки и стал говорить с растением на испанском. Некоторое время он говорил всякую бессмыслицу. Затем он поднялся.
— Не имеет значения, что ты говоришь растению, — сказал он. — ты можешь даже просто придумывать слова. Что важно, так это чувство симпатии к нему и обращение с ним, как с равным.

Многие любители дачных участков знают, что растения чувствуют заботу человека и его доброе отношение.

Несколько более сложным представляется другой эпизод.
Будучи в пустыне несколько дней, Карлос и дон Хуан поставили силки на перепелов. В данном случае дон Хуан использовал охоту, чтобы раскрыть Карлосу некоторые аспекты жизни воина. С другой стороны, у них не было другой пищи, а в таких условиях и Даниил Андреев считал допустимым употребление в пищу живых существ. Однако важно следующее.

Когда в силки попалось пять перепелов, дон Хуан сказал, что для еды достаточно двух, а трех еще живых птиц предложил отпустить.
Карлос (который когда-то был охотником) возразил ему.
На что получил жесткую критику. Более того, дон Хуан не разрешил ученику наломать веток, чтобы запечь перепелов более вкусно:

- Не стоит причинять вред кустам, когда мы уже причинили его перепелам, - сказал он.

Таким образом, воин не имеет права лишать живые существа жизни по своему произволу.
В этом эпизоде отчетливо слышится этичное отношение к природе и восприятие окружающего мира как единого живого целого.
И хотя в качестве аргумента дон Хуан использует не этические соображения, а то, что языком Андреева мы назвали бы нежеланием ссориться со стихиалями данных мест:
«если бы мы это сделали, то перепела, кусты – все восстало бы против нас»

Но и в этом объяснении отражено восприятие мира как гармоничного и живого, а человека – лишь как части огромного мира.

2. Отказ от чувства собственной важности​

Отказ от чувства собственной важности (ЧСВ) одна из важнейших вещей в учении толтеков.
Она очевидна, лежит на поверхности и, наверное, поэтому о ней нередко забывают. Если кто-то указывает на гордыню, развившуюся у того или иного последователя учения толтеков, это означает лишь то, что данный последователь упустил важнейшую вещь в начале и пытается прыгать из первого класса сразу в третий.

Едва ли требует комментариев, что отказ от чувства собственной важности аналогичен борьбе с гордыней и себялюбием в христианстве. Что-то подобное есть и во всех других религиях.
Не следует путать чувство собственной важности с чувством собственного достоинства, которое в ряде случаев может быть полезным.

— Чувство собственной важности — это не просто что-то простенькое и наивное, — объяснил он. — С одной стороны, как чувство собственного достоинства, это ядро всего доброго в нас, а с другой стороны — это источник гнили. Чтобы освободиться от гнилой части чувства собственной важности, требуется мастерская стратегия. Во все века видящие высоко ценили тех, кто разрабатывал такую стратегию.
Я пожаловался, что идея искоренения чувства собственной важности, хотя временами очень мне нравится, остается, говоря по-правде, непонятной. Я сказал ему, что нахожу его указания о том, как освободиться от этого чувства, настолько неопределенными, что не могу им следовать.
— Я уже не раз говорил тебе, — начал он, — что для того, чтобы следовать путем знания, нужно быть очень изобретательным. Видишь ли, на пути знания нет ничего настолько ясного, как нам бы хотелось.

Наряду с ЧСВ дон Хуан широко использует два понятия – жалость к себе и индульгирование.

Если жалость к себе – потакание собственным слабостям, в особых комментариях не нуждается, то на индульгировании стоит остановиться подробнее.

Дословного перевода у этого слова нет, так как оно, кажется, является изобретением толтеков, а возможно, и самого дона Хуана. Индульгенцией в католицизме называется отпущение грехов заранее, до их совершения (подобная странная практика имела место в средние века).

Поэтому индульгированием в узком смысле является то, когда человек оправдывает себя заранее, намереваясь сделать что-то плохое.
Однако дон Хуан использует термин шире – фактически как любое самооправдание, потакание своей слабости, необоснованный уход в бессмысленное, опустошающее чувство.

Например, «ты индульгируешь в жалости к самому себе» означает – не просто жалеешь себя, а оправдываешь эту жалость и застреваешь в ней.

Другой пример:

Огромная печаль начала охватывать меня.
— Что ты делаешь со мной, дон Хуан? — спросил я. — ты всегда добиваешься успеха, стараясь сделать меня грустным, зачем?
— Теперь ты индульгируешь, ударяясь в сентиментальность, — сказал он с обвинением.

Многие люди нередко склонны застревать в таких состояниях, как самосожаление, тоска, скука, хандра и т.п. У них существует много терминов, но все они в чем-то сходны.
Дон Хуан, описывая эти вещи не как психолог, а как маг, говорит:

печальный факт состоит в том, что все мы научились в совершенстве тому, как делать наш тональ слабым. Я назвал это индульгированием.

(чтобы не останавливаться подробно на концепции тоналя, скажу, что смысл фразы мало изменится, если в данном случае вместо «тональ» подставить «душа».

Маг видит индульгирующего человека.
Но можно ли отличить такое состояние, не обладая видением?

В русском языке есть хороший пример, два слова: уверенность и самоуверенность.
И еще два: надежда и самонадеянность.
Самонадеянность и самоуверенность можно считать индульгированием.
Ведь непременная сторона этого состояния – самолюбование, кокетство, позерство.

Есть и другие примеры. Общее у них одно – они представляют собой уход от проблемы вместо ее решения.

— Есть три рода плохих привычек, которыми мы пользуемся вновь и вновь, когда встречаемся с необычными жизненными ситуациями. Во-первых, мы можем отрицать то, что происходит или произошло, и чувствовать, что этого как бы вообще никогда не было.
Это путь фанатика. Второе — мы можем все принимать за чистую монету, как будто мы знаем, что происходит. Это путь набожного человека. Третье — мы можем приходить в замешательство перед событием, потому что мы и не можем его отбросить, и не можем чистосердечно принять. Это путь дурака. Твой путь — есть четвертый: правильный — путь воина. Воин действует так, как если бы никогда и ничего не случалось, потому что он ни во что не верит. И однако же, он принимает все за чистую монету. Он принимает, не принимая, и отбрасывает, не отбрасывая. Он никогда не чувствует себя знающим и в то же время он никогда себя не чувствует так, как если бы никогда ничего не случалось. Он действует так, как будто он в полном контроле, даже хотя у него может быть сердце ушло в пятки. Если действуешь таким образом, то замешательство рассеивается.

3. Принятие ответственности на себя​

— Принимать ответственность за свои решения означает, что человек готов умереть за них.

— Не имеет никакого значения, что это за решение, — сказал он. — ничто не может быть более или менее серьезным, чем что либо другое. Разве ты не видишь? В том мире, где смерть охотник, нет маленьких или больших решений.

Этот принцип очень прост и очень сложен. Мы должны отвечать за все, что делаем. Исключений не бывает.

Этот принцип хорошо отражен в формуле «делай что должно, и будь что будет».
Воин, принимая ответственность на себя, не ожидает каких-то благоприятных результатов.
Он просто понимает, что в данной ситуации сделал все возможное, что от него зависело. Это придает ему силы и спокойствия. Глупо беспокоиться из-за чего-либо, если мы сделали все зависящее от нас – ведь больше мы сделать все равно не могли. Если и есть смысл из-за чего-то беспокоиться, то это из-за того, все ли мы сделали, что могли.
Но и в этом случае надо не беспокоиться, а делать.

4. Смерть – советчик​

Представления о смерти-советчике являются одним из того, что в книгах Кастанеды может отпугнуть. Дон Хуан часто напоминает ученику о смерти и любит повторять, что наша смерть – единственное, в чем мы можем быть уверены наверняка.
С точки зрения обычной логики в этом слышится пессимизм и какая-то удрученность.
Но так ли это на самом деле?

Толтеки использовали мысль о смерти, чтобы устранить из сознания все мелочное, поверхностное, наносное.
Подобный прием не чужд хорошо знакомым нам религиям, в том числе и христианству.
В молитвослове можно найти молитву со словами «дай мне, Господи, слезы, и память смертную, и умиление». Память смертная – это ни что иное, как память о собственной смерти, которую старцы-подвижники рекомендовали не забывать.
Над кроватью такого известного православного святого как Тихон Задонский висела картина с изображением умирающего монаха, на которую он смотрел в трудные минуты и думал о том, как умрет сам. Эта мысль позволяла ему отбросить мелочную хандру и думать о вечности.
Подобные мотивы можно встретить и в восточных религиях. Так что практика смерти-советчика не является исключительной в книгах Кастанеды.

Конечно, в учении дона Хуана смерть-советчик выступает более жестко. Смерть понимается безусловно, никакого намека на будущую вечную жизнь нет. Подобно раннему буддизму и некоторым другим учениям толтеки отрицали индивидуальное бессмертие души. И лишь с помощью особенных практик маги получали шанс – всего лишь шанс – избежать общей участи. Не мрачновато ли?
Возможно. Таков, если угодно, дух этого учения, дух мужественного одиночества, напоминающий нам борение Будды.
Но излишне говорить, что в таких условиях ученик выкладывался полностью. Мир, окружающий толтеков, таинственен и безжалостен, он не прощает ошибок, но учит действовать безупречно. Все мешающее, наносное, лишнее приходится оставить в стороне.
Смерть-советчик является главным учителем безупречности на этом пути.

Этика или экономия энергии?​

Заканчивая обзор образа жизни воина, хочется обратить внимание, что принципы, о которых шла речь, нельзя считать «техниками» в восточно-йоговском смысле.
Это гораздо ближе к своеобразному кодексу чести (тут приходят на ум самураи или средневековые рыцарские ордена) или этическим правилам.

Эти стороны жизни воина служат для того чтобы успокоить дух и накопить личную силу.
Одновременно они служат и первой ступенькой к магии.
В этом смысле их можно уподобить первым двум ступеням – яма и нияма – в классической восьмиступенчатой йоге.
Яма содержит заповеди для начинающего йогина, а нияма – обеты.
Следующие ступени йоги будут успешными лишь в том случае, если ученик успешно пройдет первые две.
Примерно то же касается и учения толтеков.
Маг, не следующий этим принципам, - считающий себя важным, индульгирующий, гордящийся своей личной историей (в том числе своей школой), так или иначе не достигнет успеха или уйдет в сторону.

Но можно ли считать рассмотренные принципы этическими или моральными?

— Я смотрю на тебя, дон Хуан, как на очень морального человека, — настаивал я.
— Ты увидел мою безупречность, это все, — сказал он.
— Безупречность, как и освобождение от чувства собственной важности, слишком смутные понятия, чтобы иметь для меня ценность, — заметил я.
Дон Хуан задохнулся от смеха, и я заставил его объяснить мне, что такое безупречность.
— Безупречность — это ни что иное, как правильное использование энергии, — сказал он. — Мои утверждения не имеют никакого морального оттенка. Я беру энергию, и это делает меня безупречным. Чтобы понять это, ты должен сам запасти достаточно энергии.

В данном случае энергия служит синонимом личной силы.
Но это нечто совсем другое, чем можно встретить в книгах по телепатии и энергообмену эзотерического и оккультного толка. Маг не копит энергию, исходя из эгоистичных предпочтений, в ущерб других существам. Напротив, он возвращает себя в природные ритмы, отсекает лишнее, делает то, что свойственно человеку.
Поэтому хотя Хуан и подчеркнул, что практики служат для накопления энергии и не имеют отношения к морали, на мой взгляд их можно считать своеобразным этическим кодексом толтеков. Особенно если понимать этику в несколько расширенном смысле.

На каком-то высоком уровне то, что этично, приводит к экономии энергии и накоплению личной силы, и наоборот. Этот механизм регулирования заложен в нас свыше. Находясь в гармонии с миром и с самими собой, мы наполняемся личной силы, а нарушая эту гармонию – теряем ее. Эти принципы хорошо осознаны в восточных учениях – йоге и даосизме.
Понимали их и толтеки.

 

[Перун]

Некоторые техники, являющиеся техниками лишь отчасти

Неделание​

Неделание, как и перечисленные выше принципы, описано в одной из глав «Путешествия в Икстлан».

Однако является уже не только принципом, но еще и техникой.

Как техника неделание представляет ряд приемов, направленных на включение тех слоев восприятия, которые в нормальном состоянии у человека не задействуются. Неделание предполагает, например, вслушиваться не в звуки, а в тишину между ними, в паузы. Или рассматривать например не листья дерева, а тени между ними.
Чтобы сосредоточить внимание таким образом, нужно отключить традиционно используемые нами слои восприятия.

В конечном счете это способствует остановке внутреннего диалога.

Неделание в более широком смысле подразумевает отказ от определенного шаблона мыслительной деятельности, которую дон Хуан и называет деланием.
Каждый человек имеет свой определенный тип делания.
В упоминаемой нами главе между доном Хуаном и Карлосом происходит следующий странный диалог:

— Неделание столь трудно и столь могущественно, что ты не должен говорить об этом, — сказал он, — до тех пор, пока ты не остановил мир. Только после этого ты можешь свободно говорить об этом, если это именно то, что ты хочешь делать.
Дон Хуан оглянулся и указал на большую скалу.
— Эта скала является скалой из за делания, — сказал он.
Мы взглянули друг на друга, и он улыбнулся. Я ждал объяснения, но он молчал. Наконец, я вынужден был сказать, что не понимаю того, что он имеет в виду.
— Это является деланием! — воскликнул он.
— Извини меня?
— Это тоже делание.
— О чем ты говоришь, дон Хуан?
— Делание является тем, что делает скалу скалой, а куст кустом. Делание является тем, что делает тебя тобой, а меня мной.
Я сказал ему, что его объяснения ничего не объясняют. Он засмеялся и почесал виски.
— С разговором тут всегда проблема. Он всегда заставляет все перепутать. Если начинаешь говорить о неделании, то всегда кончаешь, говоря о чем нибудь другом. Лучше просто действовать.

После этого дон Хуан приступает к изучению техники неделания как таковой. Однако разговор, приведенный в качестве примера, показателен. Вопросы Карлоса, просьбы разъяснить, сомнение, и даже его тревога – все это является деланием, то есть способом мыслить по определенному шаблону, стереотипу.
Практика неделания направлена на то, чтобы освободиться от этого шаблона, и в этом смысле она является очень сильной практикой – и в то же время чрезвычайно простой.

Остановка внутреннего диалога​

— В этом слабая сторона слов, — сказал он подбадривающе. —
Они всегда заставляют нас чувствовать себя просвещенными,
но когда мы оборачиваемся, чтобы посмотреть на мир, то они всегда предают нас,
и мы кончаем тем, что смотрим на мир так же, как всегда это делали, без всякого просветления.
По этой причине маг старается больше действовать, чем говорить.
И как следствие этого, он получает новое описание мира.
Новое описание, где разговор не является очень уж важным,
и где новые поступки имеют новые отражения.

К. Кастанеда. «Сказки о силе»​

Пусть мудрец стережет свою мысль, трудно постижимую, крайне изощренную, спотыкающуюся где попало.
Стереженная мысль приводит к счастью.
Те, которые смирят свою мысль, блуждающую вдалеке, бредущую в одиночку, бестелесную, скрытую в сердце, освободятся от Мары.

Дхаммапада (священный буддийский текст)​

Дон Хуан объяснил, что проход в мир магов открывается после того, как воин научится выключать внутренний диалог.

Остановка внутреннего диалога не является изобретением толтеков и тем более Кастанеды. Эта практика – в том или ином виде – распространена во всех мистических учениях. В йоге для остановки внутреннего диалога используется концентрация на дыхании или различных мантрах (начиная с классической ОМ). В буддизме существуют многочисленные техники, направленные на остановку диалога.
Наконец, следует вспомнить «умную молитву» в христианстве, когда практикующий добивается многократного повторения молитвы в уме без приложения к этому каких-либо волевых усилий.

Во всех случаях используется общий принцип замены обычного внутреннего диалога специальными, особенными словами, несущими не просто смысловую нагрузку, а направленными на связь с другим миром.

У толтеков используется немного другой подход.
Ученика подводят к остановке диалога через не-делание, бег силы, пребывание в особенных местах.
Как только остановка внутреннего диалога достигнута, перед учеником открываются новые возможности.

Слово или даже просто мысль, произнесенная на фоне полной внутренней тишины, становится уже не просто мыслью, а «командой»:

Любая мысль, которую держишь в уме в состоянии молчания, равносильна команде, поскольку там нет других мыслей, чтобы конкурировать с ней

В книге «Сказки о силе» приводится пример, когда Кастанеда при помощи таких команд визуализировал образы некоторых людей из своих знакомых, так что начинал видеть их тонкие тела.
В принципе, любое имя, названное на фоне полной ментальной тишины, способно вызвать образ названного человека*. Если же вызываемый обладает при этом высокой чувствительностью, он может почувствовать контакт и даже вступить в определенный обмен информацией с человеком, вызвавшим его, несмотря на большое расстояние…

Другое использование остановки внутреннего диалога – вызывание определенных снов.

— Объяснение магов относительно выбора темы для сновидения заключается в следующем, — сказал дон Хуан, — Воин выбирает тему сознательно, прервав внутренний диалог и удерживая образ в голове. Другими словами, если он способен на какое то время прервать беседу с самим собой, а затем, пусть даже на мгновение, удержать мысль о желаемом сновидении, он увидит то, что ему нужно.

Однако здесь мы вынуждены извиниться перед читателем, потому что углубление в эту тему заставит написать отдельную главу – управление сновидением.
А тема эта не из легких, и коротко о ней рассказать невозможно.
Поэтому, не претендуя на всеобъемлющее исследование, мы опускаем эту тему, а наряду с ней еще несколько техник-являющихся-техниками-лишь-отчасти: перепросмотр, сталкинг. Чтобы рассказать о каждой из них, потребовалось бы по меньшей мере несколько страниц.

Для дальнейшего путешествия в мир магов важно понять следующий момент. Все практики, о которых шла речь в последней главе, направлены не только на остановку внутреннего диалога, но и на изменение восприятия.
Одно неотрывно сопутствует другому. Остановка внутреннего диалога открывает дверь в магические миры, но чтобы войти в нее, необходимо изменить свое восприятие.
И здесь мы подходим вплотную к тому, чтобы заговорить о том, как понимают восприятие толтеки.

Но прежде чем затронуть эту тему, нужно поговорить о том, что представляет их магический мир, чем он отличается от мира колдунов и шаманов.

Однако для чего служит накопление личной силы, и как его используют маги?

 

[Перун]

У кромки реальности

Немного о выслеживании и магии в смысле дона Хуана​

Сталкиваясь с неизвестным, Карлос Кастанеда довольно часто использует устрашающие краски. Мир, открывающийся вокруг, не только таинственный, но и пугающий, опасный. Неверное действия мага может стоит ему жизни.

Подливает масла в огонь и дон Хуан – он постоянно предостерегает, а то и прямо запугивает Кастанеду, так что в некоторых местах последнего даже становится жалко. Эти моменты порой вызывают у читателя внутренний протест.

И тут следует учитывать, что мы имеем дело с уловками учителя, направленными или на то, чтобы заинтересовать ученика или на то, чтобы определенным образом воздействовать на его осознание.

— Для среднего человека, — продолжал он, — колдовство — это определенное дело, однако оно, все же, восхитительно. Вот почему я вдохновил тебя в твоем нормальном сознании, думать, что мы колдуны. Рекомендуется поступать именно так, это служит для привлечения интереса. Для нас же стать колдуном все равно, что выйти на смертельно тупиковую улицу.

В другом отрывке дон Хуан поясняет приведенную мысль.

Они обучали меня вовсе не колдовству, а тому, как овладеть тремя аспектами древнего знания, которыми они владели: сознанием, искусством следопыта и намерением. Они оказались вовсе не колдунами, они — видящие.

— Но ты же не считаешь себя колдуном, дон Хуан, не так ли? — спросил я.
— Нет, не считаю, — ответил он. — Я — воин, который видит. Фактически все мы «лос нуэвос видентес» — новые видящие. А древние видящие были колдунами.

Дон Хуан рассказывает, что разные маги могу использовать личную силу для разных целей – например, путешествия в неведомые миры.
Однако для магов, линию которых представляет сам дон Хуан, это служит лишь средством для поисков свободы и знания.
При этом свобода и знания понимаются не в абстрактном смысле, а вполне конкретном.

Таким образом, слово «магия» выступает здесь перед нами в весьма непривычном смысле. Магия, будь-то шаманизм, или какие-то эзотерически сложные практики, обычно ассоциируются у нас с утилитарным, корыстным использованием необычных способностей и сил.
Здесь же имеет место нечто совершенно другое.

Он пояснил, что маги, видящие древних времен, первыми заметили, благодаря своему «видению», что необычное поведение заставляет точку сборки дрожать. Вскоре они обнаружили, что если необычное поведение практикуется систематично и целенаправленно, оно в конечном счете вызывает движение точки сборки.
— Настоящим вызовом для этих магов-видящих, — продолжал дон Хуан, — было нахождение системы поведения, которая не была бы ни мелочной, ни причудливой, но сочетала бы в себе нравственность и чувство красоты, которые отличают магов-видящих от заурядных колдунов и ведьм.
Он перестал говорить и все посмотрели на меня, отыскивая следы усталости в моих глазах и на моем лице.
— Любой, кому удается передвинуть свою точку сборки в новую позицию, уже маг, — продолжил дон Хуан. — и из этой новой позиции он может делать любые добрые и плохие дела по отношению к своим собратьям. Следовательно, бытие мага подобно бытию сапожника или пекаря. Маги-видящие ищут того, как выйти за рамки этой позиции. А чтобы сделать это, им нужна нравственность и красота.
Он сказал, что для магов «выслеживание» служит фундаментом, на котором строится все, что они делают.

— Сменить нашу идею мира — является ключом магии, — сказал он. — остановка внутреннего диалога — единственный путь к тому, чтобы выполнить это.

Древние и новые видящие​

Дон Хуан рассказывает об отличиях в практике «древних» и «новых» видящих. Под древними видящими понимаются обычно маги, жившие в Мексике задолго до прихода испанцев.

— Несколько веков до того, как испанцы пришли в Мексику, — сказал он, — там жили необычные толтеки-видящие, люди способные на непостижимые действия. Они были последним звеном в цепи знания, которая протянулась через тысячелетия.
Толтеки-видящие были необычайными людьми — могущественными колдунами, мрачными преследователями, разгадавшими тайны и владеющими тайным знанием, которое они использовали для влияния на людей и превращения их в жертву путем фиксации сознания своих жертв на всем, что изберут.

Мы собираемся говорить о сознании, — продолжал он. — толтеки-видящие знали искусство управления сознанием. Фактически они были в этом искусстве верховными мастерами. Когда я сказал, что они знали как фиксировать сознание своих жертв, я имел в виду, что их тайные знания и тайные приемы позволяли им вторгаться в тайну сознания. Значительная часть их приемов дожила до наших дней, но, к счастью, в измененном виде. Я сказал «к счастью» потому, что эти приемы не вели древних толтеков-видящих к свободе, а лишь к их роковой судьбе.

Отмежевание новых видящих от древних в этом эпизоде и многих других звучит достаточно жестко.
Если судить по приводимым описаниям, древние видящие практиковали достаточно мрачные практики.
Нельзя исключать влияние на них демонических существ – даже более, влияние демонических существ на ритуалы древних видящих весьма вероятно.

Насколько можно судить, эти маги направляли свои способности на приумножение сил, которые использовали в корыстных и эгоистичных целях.

Он подчеркнул еще раз, что древние сосредоточили свои усилия исключительно на развитии тысяч сложнейших ритуалов колдовства.
Он добавил, что они никогда не смогли понять, что все их сложнейшие устройства, такие же странные, как и они сами, не имеют никакого другого назначения, как быть лишь средством, нарушающим фиксацию их точки сборки и заставляющим ее переместиться.

Те же видящие, которые занимались только видением, потерпели фиаско, и вся страна, в которой они жили, подверглась нашествию завоевателей, они были так же беззащитны, как и любой человек.

Скорее всего, судьба толтекской культуры связана с демонизацией древней магической линии. Отклонившись от светлого пути, маги, которые были призваны служить осью цивилизации и игравшие традиционно большую роль, увлекли за собой и остальных.
Поэтому с позиции закона кармы такой итог представляется закономерным.
(Культура была разрушена не испанцами, а другим индейским народом, за 70 лет до прихода испанцев в Мексику)

Однако среди магов нашлось некоторое количество тех, кто при этом сумел осознать ошибочность и трагичность пройденного пути и сделать серьезные выводы.
Они сумели сохранить некоторые ключевые магические практики, но при этом порвали с мрачным идейным наследием предшественников:

— Что ты называешь «новым поколением видящих»?
— После того, как мир древних толтеков был разрушен, выжившие видяшие отступили и начали серьезное исследование своих приемов. Первое, что они сделали — это выделили искусство следопыта, сновидения и намерения в качестве ключевых процедур и умерили использование растений силы. Это, возможно, позволяет понять то, что случилось с ними в связи с растениями силы.
— Новый цикл только начал набирать силу, когда испанские конкистадоры заполонили страну. К счастью, к тому времени новые видящие уже тщательно подготовились к встрече с опасностью: они уже были экспертами в искусстве следопыта.
Дон Хуан сказал, что последующие столетия порабощения создали для этих новых видящих идеальные условия для совершенствования их мастерства.
Как это ни странно, но именно предельная суровость и принуждения того периода дали им толчок для совершенствования их новых принципов. И благодаря тому факту, что они никогда не популяризировали свою деятельность, они были оставлены в покое при картографировании своих находок.
— Было ли много новых видящих во времена конкисты? — спросил я.
— Вначале было много, но к концу только горстка. Остальные были истреблены.

В таких условиях и возникла линия магов, от которой берет начало и дон Хуан.

Безусловно, историческое прошлое придало учение этих магов определенную специфику.
Одинокая борьба не способствовала тому, чтобы сформировалось понятие Провиденциальных сил. Маги полагались на себя в первую очередь и готовили учеников соответствующе.

Кроме того, несмотря на отмежевание от наследия древних толтеков, их влияние все же не было полностью преодолено.
Противостояние между ними и миром носило драматический характер, и это отразилось и в практиках, и в учении.
Восприятие мира как устрашающего, опасного (но при этом таинственного и прекрасного своей непостижимостью!) сохранилось у магов новой волны.

Какие в действительности эти существа?​

Существа, с которыми взаимодействуют маги, обычно называются союзниками и неорганическими существами.
Дать им однозначную интерпретацию по «Розе мира» сложно.
мне лично кажется, что Карлос встречается под руководством своих учителей со стихиалями промежуточной группы.

Поскольку речь постоянно идет о горах (во многих эпизодах описывается как дон Хуан и Карлос идут день или несколько дней в сторону гор), приходят в голову горные стихиали.
Но, конечно, не стихии Орлионтаны, а стихиали подгорных миров…

ландшафт Каттарама – подземные пустоты среди самосветящихся метаминералов – красив сказочной красотой, но нам это все-таки казалось бы мертвенным. Население Каттарама разнообразно (вспомним «Хозяйку Медной горы», с одной стороны, троллей – с другой), и общение с этими стихиалями может быть чревато, хотя и не всегда, потусторонними опасностями. Еще менее знаком мне Рон: его ландшафт схож с Каттарамом, но обогащен отражением неба – именно только отражением. Это область горных стихиалей, пестрый мир существ, часто враждующих между собой.

Двойственность и возможная опасность этих миров подчеркивается Даниилом Андреевым. О том же говорят и толтеки. Дон Хуан постоянно предостерегает Карлоса о возможной опасности, которая может поджидать в местах силы при неправильном поведении. Неправильным поведением могут быть например громкая речь, резкие движения и т.п. В некоторых случаях дон Хуан и Карлос по нескольку часов пребывают в молчании неподвижно. И хотя в известной мере здесь присутствует драматургия со стороны учителя, призванная придать обучению эффектный вид и воздействовать на сознание ученика, остается и объективная составляющая.

Кроме этой категории стихиалей, маги, по-видимому, имеют дело с так называемыми гениями места – духами отдельных гор, водопадов, источников.

Последним или, вернее, высшим из слоев этой сакуалы нужно считать Шалем – своеобразную Олирну для стихиалей четырех предыдущих слоев. Ландшафт его сравним отчасти с колоссальными дубами среди пустыни. В средоточиях ландшафта преобладают сине-зеленые тона, к окраинам – желтоватые и серые. Здесь стихиали становятся вполне светлыми, царственными, и здесь их ждет не смерть, а трансформа, ведущая в Файр и Уснорм; они ее покупают ценой почти полной телесной неподвижности. Неподвижность возмещается глубиной и сосредоточенной проникновенностью духовного созерцания, в которое они погружены. Некоторые народы нашего мира, ощущая бытие этих существ, понимали их как духов отдельных гор, водопадов, источников, урочищ. В действительности это не духи, а вполне воплощенные существа, а неразрывная связь между ними и урочищами Энрофа – лишь кажущаяся.

В других местах мы встречаемся с указаниями на особую роль, которую играли в некоторых практиках стихии огня и воды.
Дон Хуан говорит, например, что у огня есть две составляющие – тонкая (пламя) и грубая (жар), а у воды – тонкая (текучесть) и грубая (влага). Для магических практик имеют значение лишь тонкие составляющие.
Люди, которые знакомы с медитацией и медитировали на воду или огонь, наверное, подтвердят, что в этих словах содержится глубина. Обычные люди могут хорошо отдохнуть, глядя на движение воды или пламени, а люди тонко чувствующие… унестись куда-то далеко.

Наконец, исключительное место толтеки уделяли Земле.

Особая роль Земли​

Стихиаль, названная у Андреева Матерью, пользуется особым уважением – и более того – любовью индейских магов.
С Землей связан ряд ключевых практик, о которых говорит дон Хуан.

— Я рассказал тебе не все относительно великих находок, сделанных древними видящими, — сказал он. — так же, как они нашли, что органическая жизнь — это не единственная форма жизни на земле, они также открыли, что и сама земля — это живое существо.
Он помедлил немного перед тем, как продолжить. Он улыбнулся мне, как бы приглашая прокомментировать свое замечание. Я не знал, что сказать.
— Древние видящие видели, что у земли есть кокон, — продолжал он. — они видели, что шар охватывает землю: светящийся кокон, перехватывающий эманации орла. Земля — это гигантское чувствующее существо, подверженное действию тех же сил, что и мы.
Он пояснил, что древние видящие, обнаружив это, сразу же заинтересовались практическим использованием своих знаний. Результатом явилось то, что наиболее развитая часть их колдовства была связана с землей. Они считали землю окончательным источником всего, чем мы являемся. Дон Хуан подтвердил, что древние видящие не ошибались в этом отношении, поскольку земля действительно наш последний источник.

В другом месте Кастанеда рассказывает, как дон Хенаро – второй из его учителей, необычным способом передвигается по Земле, словно обнимая ее.
Заметим, правда, что речь не идет о поклонении. Толтеки любили землю, и в некоторых случаях использовали ее силу.
Но они не поклонялись ей и не поклонялись в принципе вообще ничему.

Новые видящие представляются скорее исследователями, стремившимися разобраться в непостижимом, таинственном мире, который открывался перед ними вследствие их магических практик. В отличие от древних видящих, они не стремились использовать магические способности утилитарно, но старались разобраться в том, что мы назвали бы тонкий план или астральный мир.
Огромную роль они отводили изучению осознания и намерения.

 

[Перун]

Мир как конструктор, который мы собираем

Что такое реальность?​

— Мы — восприниматели, — продолжал он, — хотя тот мир, который мы воспринимаем является иллюзией. Он был создан описанием, которое рассказывалось нам с момента нашего рождения.

Концепция реальности у толтеков сложна и требует многочисленных пояснений.
В одном из диалогов дон Хуан и Кастанеда затрагивают тему снов.

— Что ты полагаешь, мне следует делать?
– Стать доступным силе. Уцепиться за свои сны, — ответил он. — Ты называешь их сны, потому что у тебя нет силы. Воин, будучи человеком, который ищет силу, не называет их сны. Он зовет их реальным.
— Ты хочешь сказать, что он воспринимает свои сны, как реальность?
— Он не воспринимает ничего, как что либо другое. То, что ты называешь снами, является реальностью для воина. Ты должен понять, что воин не дурак. Воин — это не запятнанный охотник, который охотится за силой. Он не пьян, не безумен, у него нет ни времени, ни расположения, чтобы передергивать или лгать себе, или делать неправильный ход. Ставки слишком высоки для этого. Ставки, это его разграниченная упорядоченная жизнь, на которую у него ушло так много времени, чтобы подтянуть ее и сделать совершенной. Он не собирается отбрасывать все это, делая какой нибудь глупый неправильный расчет, принимая что либо за что либо еще.
Сновидения — реальность для воина, потому что в них он может действовать сознательно. Он может выбирать или отказываться. Он может выбирать среди различных моментов, которые ведут к силе, и затем он может манипулировать с ними и использовать их, тогда как в обычном сне он не может действовать сознательно.
— В таком случае ты хочешь сказать, дон Хуан, что сновидения реальны?
— Конечно, реальны.
— Так же реальны, как то, что мы делаем сейчас?
— Если ты хочешь сравнивать одно с другим, что ж, они, пожалуй, более реальны. В сновидениях ты имеешь силу. Ты можешь изменять вещи, ты можешь находить бесчисленные скрытые факты. Ты можешь контролировать все то, что ты хочешь.
Утверждение дона Хуана отзывалось во мне на определенном уровне. Я легко мог понять его любовь к той идее, что можно делать все во сне. Но я не мог принять его серьезно. Прыжок был слишком велик.
Секунду мы смотрели друг на друга. Его заявления были безумны, и, тем не менее, он был, согласно всему моему знанию о нем, один из самых здравомыслящих людей, которых я когда либо встречал.

Я сказал ему, что не могу поверить в то, что он принимает свои сны за реальность. Он усмехнулся, как если бы знал размеры моей непоколебимой позиции. Затем он поднялся и, ни слова не говоря, вошел в дом. Я долгое время сидел в состоянии отупения, пока он не позвал меня к задней части дома. Он приготовил какую то кашу и дал мне чашку.

Мысли о том, что первично сознание или идея, широко распространены как в западной, так и в восточной философии. Восточные системы безусловно развили это учение более глубоко, так как и в буддизме, и в индуизме нередко говорится о мире как иллюзии, майе.
Чувственному наваждению сансары буддизм противопоставляет Нирвану с ее неопределенной реальностью.
Однако знание этой неопределенной реальности ограничивается тем, что она не определена. Иногда ее называют светящейся, сияющей, но подробного описания мы, как правило, не встречаем.

Учение толтеков также утверждает, что мир, видимый нами обычно, является порождением нашего сознания. Так – и одновременно не так.

Мир — это не иллюзия, как о нем иногда говорят, он реален с одной стороны и не реален с другой. Обрати на это особое внимание, поскольку это следует понять, а не просто принять. Мы воспринимаем — это твердый факт, однако же, что мы воспринимаем, это факт не того же рода, поскольку мы учимся тому, что воспринимать.
(речь идет о том, что мы учимся этому в детстве – запоминаем сначала цвета, потом названия предметов, учимся сравнивать – «маленький – большой», таким образом, настраивая восприятие определенным образом – И.Ч.)
Что-то оттуда действует на наши чувства — это та часть, которая реальна. Нереально то, что наши органы чувств говорят нам об этом. Возьмем, например, гору. Наши органы чувств говорят нам, что это объект: он имеет размеры, цвет, форму. Мы даже разбиваем горы по категориям, и это, пожалуй, верно. Относительно этого пока все верно, дефект только в том, что нам никогда не приходит в голову, что наши органы чувств играют лишь поверхностную роль, а наши чувства воспринимают так потому, что особая черта нашего сознания заставляет их делать это.

Подвести итог сказанному, можно наверное таким образом. Реальность существует, мир не сводится к игре разума, к субъективному идеализму. Но реальность не такая, которой она представляется нам. Та реальность, которую мы видим, в сущности продукт описания мира, к которому мы привыкли и которому нас однажды в детстве научили.

Эманации Орла​

Но то, что реально там находится, так это эманации Орла — текучие, всегда в движении, и все же неизменные, вечные.

— Видящие, которые видят эманации Орла, часто называют их «командами», — сказал дон Хуан. — я не имел бы ничего против того, чтобы называть их командами, если бы не привык называть их эманациями.
— Подобны ли эманации лучам света? — спросил я.
— Нет, не совсем, это было бы слишком просто. Они — нечто неописуемое. И все же я лично сказал бы, что они подобны волокнам света. А то, что непостижимо обычному сознанию, что эти волокна — сознательные. Я не могу сказать тебе точно, что это значит, потому что сам не знаю, что говорю. Все, что я могу сказать лично, это то, что волокна осознают себя, они живые и вибрирующие и их так много, что числа в этом случае не имеют никакого смысла, и каждое из них — вечность в себе.

— Это настолько просто, что звучит по-идиотски: для видящего люди являются светящимися существами. Наша светимость образована той частью эманаций Орла, которая заключена в нашем яйцеобразном коконе. Эта особая часть, эта горстка заключенных в нем эманаций и есть то, что делает нас людьми.

Описание человека как светящегося яйцевидного существа можно встретить во многих источниках различного происхождения.
О каком слое или подслое бытия идет речь?
Думается, это то что в эзотерике называют астральным миром.

Чуть сложнее с самими эманациями орла. В эзотерических источниках редко можно встретить, из чего состоят астральные тела. Правда, иногда говорится, что они светящиеся, обладают светом и цветами.
Есть еще отчетливая аналогия между эманациями орла и дхармами в буддизме.
Дхармы – пульсирующие, светящиеся субстанции, из которых состоит душа.

Еще одну неожиданную аналогию эманациям орла можно найти в современной физике. В теории суперструн все частицы видимого нами мира представляются как колебания струн – бесконечных образований, имеющих большую размерность, чем объекты нашего мира.
При разных колебаниях струн возникают различные частицы – протоны, нейтроны, электроны и т.п.

Природа струн до конца не выяснена, и вообще они представляют собой гипотетический объект, для которого есть лишь теория. Однако аналогия с бесконечно тянущимися эманациями осознания, тут явно имеет место.

Светимость осознания и настройка​

— Что же все таки новые видящие говорят о восприятии, дон Хуан?
— Они говорят, что восприятие — это условие настройки: эманации внутри кокона подстраиваются к внешним, подходящим к их эманациям. Настройка это то, что позволяет всем живым существам культивировать сознание. Видящие утверждают это, поскольку они видят живые существа так, как они есть — светящимися, словно капля беловатого света.
Я спросил его, как эманации внутри кокона подходят тем, которые вовне, так, что возникает восприятие.
— Эманации внутри и эманации вовне, — ответил он, — это те же волокна света. Чувствующие существа — это пузырьки, сделанные из этих волокон, микроскопические точки света, прикрепленные к бесконечным эманациям.

Здесь следует пояснить, что слова «микроскопические», «пузырьки» используются скорее как художественная аналогия, так как речь идет о размерах, несколько превосходящих размеры человеческого тела. Просто светящийся кокон человека выглядит очень малым рядом с тянущимися в бесконечность эманациями.

Далее он объяснил, что светимость живых существ составляется той особой частью эманаций орла, которая содержится внутри их светящихся коконов. Внешняя светимость притягивает внутреннюю, она, так сказать, ловит ее и фиксирует. Эта фиксация и определяет сознание всякого отдельного существа.
Видящие могут также видеть, как эманации, внешние по отношению к кокону, оказывают особое давление на ту часть, которая внутри. Это давление определяет тот уровень сознания, который имеет данное существо.
Я попросил объяснить, как эманации орла, внешние кокону, оказывают давление на эманации внутри.
— Эманации орла — это больше, чем волокна света, — ответил он. — каждая из них является источником безграничной энергии. Думай об этом следующим образом: поскольку некоторые эманации, внешние кокону, являются теми же самыми, что и внутри, их энергии подобны непрерывному давлению. Однако кокон изолирует эманации, которые внутри его перепонки, и тем самым направляет давление.
Я говорил тебе, что древние видящие были мастерами манипулирования сознанием, — продолжал он. — то, что я могу теперь добавить, это то, что они были мастерами этого искусства, поскольку научились манипулировать структурой человеческого кокона. Я говорил тебе, что они разгадали тайну сознания. Под этим я подразумеваю, что они увидели и осознали, что сознание — это сияние в коконе живых существ. Они правильно назвали это светом сознания.
Он объяснил, что древние видящие увидели, что человеческое сознание — это свечение янтарного цвета, более интенсивное, чем остальная часть кокона. Это свечение находится на проходящей по всей его длине узкой вертикальной полосе правой части кокона, с края.

К этому описанию едва ли можно добавить.

— Я уже говорил тебе, что свет сознания бывает в человеке разных цветов, — сказал он, наконец. — но тогда я не сказал тебе, поскольку мы еще не дошли до этого, что это вовсе не цвета, а оттенки янтарного цвета.
Он сказал, что янтарная полоса сознания делится на бесконечное число тонких вариантов, которые отражают различия в качестве сознания. Розоватый и бледно-зеленый янтарные оттенки являются наиболее распространенными. Голубоватый янтарный цвет наиболее необычен, но еще более редок чистый янтарный.
— А что же определяет данный конкретный оттенок янтарного цвета?
— Видящие говорят, что этот оттенок определяется количеством сэкономленной и запасенной энергии.

Это описание напоминает то, что нам известно о цветах ауры человека, но более детально. Экстрасенсы нередко говорят о различных оттенках и об их связи с чувствами и состояниями человека.

 

[Перун]

Точка сборки ​

Восприятие происходит, согласно толтекам, когда между светящимися полосами внутри кокона и снаружи устанавливается соответствие.

Воспринять — это значит сопоставить эманации, заключенные внутри нашего кокона, с теми, которые находятся вовне.

И в зависимости от того, в каком месте устанавливается это соответствие, мир, воспринимаемый нами, обретает те или иные черты.
Незначительные сдвижки этого места соответствуют изменению мировоззрения или например, изменению восприятия мира одним и тем же человеком утром и вечером, в состоянии восторга или печали. Однако это очень незначительные изменения.
Более существенные изменения приводят к тому, что мир буквально меняется на глазах.

То место на светящимся коконе, где происходит осознание, где сосредоточена светимость, и называется точкой сборки.
Она названа так, потому что фактически «собирает» мир, делает его таким, каким мы его видим и знаем.

— У каждого живого существа есть точка сборки, — продолжал он. — которая избирает эманации, чтобы выделить их. Видящие могут видеть, разделяют ли чувствующие существа тот же взгляд на мир, путем видения эманаций, избранных их точками сборки.
Он утверждал, что одним из наиболее важных прорывов для новых видящих было обнаружение того, что место, где расположена точка сборки на светящемся коконе, не является постоянной чертой, а зависит от привычки.

Согласно опыту видящих, у большинства взрослых людей положение точки сборки жестко фиксировано. Поэтому мы всегда воспринимаем мир как один и тот же.

Люди постоянно избирают для восприятия все те же эманации по двум причинам. Первая, наиболее важная — потому, что нас научили тому, что это воспринимаемые эманации.

У детей точка сборки может до некоторого возраста свободно перемещаться, поэтому им открыт доступ в неведомое.
Точка сборки может также свободно перемещаться во сне. Люди, имевшие опыт осознанных сновидений, помнят ощущения, которые сопровождают это.
Кроме того, каждый из нас может вспомнить случаи, когда он неожиданно проснувшись, не мог вспомнить, какой сегодня день, где он находится и т.п. Иногда мы в самые первые секунды не можем понять, откуда исходит звук, не узнаем какое-то предмет. Кусочки снов отступают постепенно, освобождая место знакомым образам реальности. В это время происходит следующее – точки сборки возвращается из того положения, в котором она была во сне, в то положение, которое характерно для нашего дневного сознания.
Маги создали множество техник, направленных на то, чтобы расфиксировать точку сборки и вызвать ее перемещение.
Следует отличать бесконтрольное, хаотичное перемещение точки сборки, которое происходит у сумасшедших или людей, находящихся под воздействием алкогольного или наркотического опьянения, и контролируемое перемещение точки сборки, которое осуществляют маги. Первое может быть весьма опасно для человека.

Описанные выше практики магов нацелены на то, чтобы вызвать контролируемое перемещение точки сборки.
Остановка внутреннего диалога делает точку сборки подвижной, так как внутренний диалог – это именно то, с помощью чего происходит фиксация точки сборки у большинства людей.
Люди, имеющие некоторый опыт медитации, легко подтвердят, что как только привычный поток мыслей прекращает течь, обычный мир начинает размываться, перед глазами появляются образы. Иногда мы способны в таком состоянии ярко представить другого человека, находящегося за сотни километров от нас.
Так начинает проявлять себя движение точки сборки и связанные с ним способности.

Управление положением точки сборки у толтеков называется искусством осознания.

Два кольца силы​

Мастерство древних видящих состояло в перемещении этого свечения так, чтобы сдвинуть его с первоначального места на поверхности кокона внутрь по ширине

Он ответил, что видение — это настройка. Я напомнил ему, что он сказал, что восприятие — это настройка. Тогда он объяснил, что настройка эманаций, осуществляемая обычно, это восприятие повседневного мира, а настройка эманаций, которые никогда не использовались в обычном смысле — это видение. Когда такая настройка происходит, человек видит.

Мы — светящиеся существа — рождены с двумя кольцами силы. Но мы пользуемся только одним, чтобы создавать мир. Это кольцо, которое прицепляется очень скоро после рождения, есть разум и его компаньон — разговор. Они сотрудничают друг с другом и создают мир.
Поэтому, по существу, тот мир, который твой разум хочет поддерживать, является миром, созданным описанием и его догматическими и нерушимыми законами, которые разум выучивается принимать и защищать.
Секрет светящихся существ состоит в том, что у них есть другое кольцо силы, которым они никогда не пользуются — воля. Трюк мага это тот же самый трюк среднего человека. Оба имеют описание. Один — средний человек, поддерживает его своим разумом. Другой — маг — своей волей. Оба описания имеют свои законы, и эти законы объективны. Но преимуществом мага является то, что воля более захватывающа, чем разум.

Кроме видения (того, что мы могли бы назвать органами духовного зрения) использование второго кольца силы и открываемых с его помощью новых положений точки сборки давало магам потрясающие умения.

Например, тонкие и небольшие сдвиги точки сборки позволяли некоторым из них изменять внешность до неузнаваемости. Дальние сдвиги точки сборки позволяли, как это ни фантастично прозвучит, превращаться в зверей и птиц. Разумеется, подобные факты трудно принять на веру, а кроме того, подобными умениями обладали далеко не все маги-толтеки.

Для нас представляет значительный интерес то, что изменяя положение точки сборки, маги могли попадать в другие миры. Можно ли считать эти эти миры параллельными – и являются ли они слоями, которые описывает Даниил Андреев – сказать сложно.
Прямых аналогий с мирами, описываемыми Даниилом, я по крайней мере, не нашел. Однако это можно объяснить тем, что маги посещали другие миры, например, вне нашей брамфатуры. (или миры, не описанные Даниилом Андреевым, если кто-нибудь готов принять точку зрения, что он описал не все миры).
Важно, что маги добивались значительных способностей, в результате контролируемого изменения положения точки сборки. Однако не приключения как таковые были их целью, хотя конечно желание просто заглянуть за горизонт и расширить сферу известного двигало искателями во все времена.

 

[Перун]

За горизонт​

Когда я спросил его однажды, каковы же существенные черты характера видящих нового цикла, он ответил, что это воины полной свободы, что они такие же мастера сознания, искусства следопыта и намерения, что не ловятся смертью, как остальные смертные, а избирают сами момент и путь своего исхода из этого мира. В этот момент они поглощаются внутренним огнем и исчезают с поверхности земли, как если бы они никогда не существовали

К. Кастанеда. Огонь изнутри​

В этом отрывке Дон Хуан говорит о поиске свободы, который выводит за пределы как первого, так и второго колец силы. Иначе говоря, выводит за пределы как мира обычных людей, так и мира колдунов с их тайнами и загадками.

Он сказал, что видящие, как новые, так и древние, разделяются на две категории. К первой относятся те, кто согласен на самоограничение и может направить свою деятельность на практические цели, чтобы принести пользу другим видящим и всему человечеству. К другой категории относятся те, кто не заботится ни о самоограничении, ни о практических целях. И видящие пришли в этом вопросе к согласию с тем, что эти последние не смогли разрешить проблему чувства собственной значимости.

— Есть простое правило большого пальца, — сказал он. — перед лицом неведомого человек предприимчив: свойство неведомого — вселять в нас чувство надежды и счастья. Человек чувствует себя крепким и оживленным — даже опасения, которые оно вызывает, содержат что то многообещающее. Новые видящие увидели, что человек выявляет свои лучшие качества перед лицом неведомого

Он сказал, что древние видящие, будучи экспертами сознания, применили свои способности к исследованию собственного света сознания и заставили его расширяться до невообразимых пределов. Фактически, они стремились озарить все эманации внутри кокона, по одной полосе одновременно. Они преуспели в этом, но, как ни странно, достижение озаренности только одной полосы одновременно стало инструментом их увязания в болоте второго внимания.
— Новые видящие исправили эту ошибку, — продолжал он. — и позволили мастерству управления сознанием развиться до своего естественного конца, который состоит в том, чтобы расширить свет сознания за границы светящегося кокона одним единственным усилием. Третье внимание достигается тогда, когда свет сознания обращается во внутренний огонь — сияние, зажигающее не одну только полосу, а все эманации Орла внутри человеческого кокона.

Однако говорить об этом словами не просто сложно, а едва ли возможно.

Если второе кольцо силы имеет дело с неизвестным, которое неизвестно для нас, но может быть познано, постигнуто, то третье кольцо обращается в сферу неведомого, в сферу чистого духа, непознаваемого.
С точки зрения восприятия полное осознание означает, что человек способен видеть мир под бесконечным числом углов зрения, как бы с бесконечного числа позиций.

Мне кажется, что полное восприятие или третье внимание соответствует тому, что просветленные достигают в высших мирах Шаданакара. В этом состоянии человек воспринимает уже не отдельные предметы, а целый мир. Он может фактически находиться одновременно в разных местах, чувствовать и видеть вещи, удаленные друг от друга. Пространство перестает иметь над ним какую-либо власть.

Конечно, в такие вещи сложно поверить и даже допустить возможность их существования.

Однако убеждать не является целью данной статьи. Я хотел лишь рассказать, поделиться тем, что сам знаю об учении толтеков, что пропустил через себя и прочувствовал.

 

[Перун]

Карлос Кастанеда и Новая волна​

Линия нагвалей, которую представлял дон Хуан, закончилась на Карлосе Кастанеде, который был последним в их цепи.
Карлос заплатил очень дорогую цену за свои книги. У него было множество последователей, но не было ученика, которому он мог бы полноценно передать знания.
Невольно возникает вопрос – стал ли сам Карлос полноценным учителем?
Ответа на этот вопрос у меня нет, но я сомневаюсь в этом.

Карлос донес до мира учение дона Хуана, но при этом немало всех запутал и в известной мере запутался сам. Впрочем, он мне дорог, и я не вправе его судить.
Первые книги Карлоса Кастанеды вышли в начале 60-х. Для меня не подлежит сомнению связь между ними и тем явлением, которое я обозначил как Новая волна. Вектор религиозных исканий, обозначенный в книгах Кастанеды, направлен в новую сторону. Представить появление учения такого рода в начале 20-го века немыслимо.
Все, что говорилось и говорится о Новой волне, может быть отнесено и к Карлосу Кастанеде. Влияние Кастанеды на этот процесс и его связь с ним очень велики. Не случайно, Карлоса называют гуру нью-эйджа и одним из его основателей. В значительной мере это так. Книги Карлоса, как это часто признают, оказали влияние на Ричарда Баха, Коэльо и многих других известных людей. Феллини пытался снять при участии Кастанеде фильм о доне Хуане, но получил на это отказ.

Будучи человеком своего времени, Карлос романтизировал и упростил многие из концепций толтеков, которым учил его дон Хуан.
Я понятия не имею о том, была ли у Карлоса миссия. И уж тем более, я не могу говорить, осуществил он ее или нет, а если недоосуществил – то в чем.
По ощущению, в определенный момент времени у него был отчетливый выбор – уйти в неизвестность, стать недоступным, как и его учителя, перестать писать книги, покинуть Лос-Анджелес, оборвать все концы с этим миром.
Или – остаться тем, кем был – писателем и ученым, известной личностью.
Если бы Карлос выбрал первое, он стал бы со временем полноценным продолжателем традиции толтеков. Однако силы, которые могли пойти на углубление в пути мага, развитие в себе скрытых душевных сил, ушли на книги, на создание в 90-х учение тенсегрити, и собственной организации.
Зря он это затеял или нет – судить не мне.
Но очевидно, если бы Карлос выбрал уход в 70-е годы, мы не увидели бы половины его книг, не узнали бы многого о мире магов, учении толтеков.
Между тем, Карлосу – пусть не без упрощений и некоторых искажений – удалось донести учение толтеков до миллионов людей.
Трудно сказать, был ли он прав, сделав именно такой выбор.
Конечно, занимаясь только по его книгам, едва ли можно стать магом и видящим. Они не заменят живого духовного учителя и не ответят на все вопросы, на которые мог бы ответить учитель. Но тем не менее эти книги могут помочь нам проникнуть в мир, отличный от нашего – мир магов, сил и чудес.

К счастью, на сегодняшний день никакого сложившегося, законченного учения Кастанеды нет. Есть некое течение, довольно размытое. Это учение требует дальнейшего творческого развития, и опять-таки к счастью – его находит.
Среди тех, кто развивает идеи толтеков сегодня, Теун Марез – подход которого во многом самостоятелен и не зависим от Карлоса.
Среди них и последователи учения толтеков в России.

На мой взгляд, большие перспективы могут открыться при сочетании метода толтеков, их принципов, практик, знаний, с концепцией Розы Мира. Разумеется, речь не идет о механическом смешении, а о творческом переосмыслении, результатом которого могло бы явиться некое новое, поднимающее на ступень качество.

 

[Daarian]

С удовольствием прочитал, отличное обобщение. Интересные сопоставления с Даниилом Андреевым. Благодарю.

 

[Jablo]

благодарю за Ваш труд и анализ. обратила внимание на то, что раньше упускала. и еще -А.Ксензюк живет в Одессе, Украина, а не России.