Вульфолайк
Well-Known Member
Хафиз, Мухаммад Шамсуддин (ум. в 1389) – великий персидский поэт-суфий родом из Шираза.
О Хафизе
«Даже поверхностное знакомство с нашим поэтом (Гафизом) служит отрадным подтверждением двух несомненных истин: во-первых, что дух человеческий давно уже достиг этой эфирной высоты, которой мы удивляемся в поэтах и мыслителях нашего Запада; во-вторых, что цветы истинной поэзии неувядаемы, независимо от эпохи и почвы, их производившей. Напротив того, если они действительно живые цветы — экзотическое их происхождение сообщает им особенную прелесть в глазах любителей».
Афанасий Фет
(1820–1892)
Чтоб дух над землей воспарил,
назначь мне свиданье с тобой!
Я – птица, меня этот мир
не свяжет своей суетой.
Превыше престола Творца
я ради любви поднимусь.
Я буду рабом до конца –
ты будь до конца госпожой.
Пролей на меня, о Аллах,
с небес наставления дождь,
Покуда еще я не прах,
покуда еще я живой.
А ты, сладкотелый кумир,
свой пояс, молю, развяжи,
Чтоб мог я на жизнь и на мир
махнуть напоследок рукой.
Готов я, хотя и старик,
тебя обнимать до утра.
Из крепких объятий твоих
я встану опять молодой.
К могиле моей не ходи
без музыки и без вина,
«Вскочу я, с весельем в груди,
танцуя, из тьмы гробовой».
В день смерти моей, о кумир,
Хафизу явись хоть на миг.
Чтоб дух над землей воспарил –
назначь мне свиданье с тобой!
***
Эй, проповедник, прочь поди! Мне надоел твой нудный крик.
Я сердце потерял в пути. А ты что потерял, старик?
Среди всего, что сотворил из ничего Творец миров,
Мгновенье есть; в чем суть его – никто доселе не постиг.
Все наставленья мудрецов – лишь ветер у меня в ушах,
Пока томят, влекут меня уста, как сахарный тростник.
Не сменит улицу Твою дервиш на восемь райских кущ,
Освобожден от двух миров – своей любовью он велик.
Хоть опьянением любви я изнурен и сокрушен,
Но в гибели моей самой высокий строй души возник.
В несправедливости ее, в насилии не обвиняй!
Скажи: то милости поток и справедливости родник!
Уйди, Хафиз, и не хитри! И сказок мне не говори!
Я прежде много их слыхал и много вычитал из книг.
(Пер. В. Державина)
***
Не откажусь любить красавиц и пить вино, и пить вино!
Я больше каяться не буду, что б ни было, – мне все равно!
Прах у порога луноликой мне райских цветников милей,
Всех гурий за него отдам я и все чертоги заодно!
Как надоели мне намеки, увещеванья мудрецов,
Я не хочу иносказаний – ведь их значенье так темно!
Нет, не пойму я, что творится с моей беспутной головой,
Покуда в кабаке не станет кружиться быстро и хмельно.
Советчик мне сказал с укором: «Ступай, от страсти откажись».
Нет, братец, буду страсти верен: подруге предан я давно.
Того довольно, что в мечети не стану девушек ласкать,
А большей набожности, право, мне, вольнодумцу, не дано!
К наставнику виноторговцев я всей душой стремлюсь, Хафиз,
Его порогу поклоняться, – я твердо знаю, – не грешно.
(Пер. С. Липкина)
***
Вчера из мечети вышел наш шейх – и попал в погребок.
Друзья мои, суфии! Нам-то какой же в этом урок?
Лицом повернуться ль к Каабе нам, мюридам простым,
Когда наш почтенный учитель прямо глядит в кабачок?
Давайте станем жильцами трущобы магов и мы, –
Тот в день предвечный решили. Таков уж, видно, наш рок!
Узнать бы мудрым, как сладко сердцу в оковах кудрей, –
За теми цепями в погоне безумцы сбились бы с ног.
Едва лишь сердцу в добычу попался душевный покой,
Ты кольца кудрей распустила, и он ускользнул под шумок._
Раскрыл мне твой лик благодатный, как милости чудо понять,
И вот – кроме «благо» и «милость» – в Писанье не вижу я строк.
Из камня пускай твое сердце – неужто не вспыхнет оно
Огнем пепелящим стенаний, в которых мой сон изнемог.
Кудрей твоих ветер коснулся, и мир почернел предо мной –
Вот прибыль одна, что из мрака кудрей я любимых извлек!
Стрелою стенаний пронзаю я небо – замолкни, Хафиз!
Щади свою бедную душу: убьет тебя этот стрелок!
(Пер. Е. Дунаевского)
***
Пусть вечно с сердцем дружит рок, – и большего не надо.
Повей, ширазский ветерок, – и большего не надо!
Дервиш, вовек не покидай своей любви обитель.
Есть в келье тихий уголок? И большего не надо!
Ты к продавцу вина приди, явись к его святыням,
Чтоб скорбь из сердца он извлек, – и большего не надо!
Почетно на скамье сидеть и пить из полной чаши:
Так станешь знатным в краткий срок, – и большего не надо!
Кувшин багряного вина, кумир луноподобный, –
Иное не идет нам впрок, – и большего не надо!
Бразды желаний вручены невежественным людям,
Твой грех, что ты – наук знаток, – и большего не надо!
Любимой давней верен будь, привязан будь к отчизне,
Далеких не ищи дорог, – и большего не надо!
Не радуйся, что все вокруг тебе хвалу возносят:
Пусть Бог к тебе не будет строг, – и большего не надо!
Хафиз, в моленьях нет нужды: молитва страстной ночи,
Да сладкий утренний урок, – и большего не надо!
(Пер. С. Липкина)
***
Где правоверных путь, где нечестивых путь?
О, где же?
Где на один вступить, с другого где свернуть?
О, где же?
Как сравниваешь ты дом праведных и дом беспутных?
Где лишь в молитвах суть, где только в лютнях суть?
О, где же?
Постыла келья мне, и лицемерье рясы – также.
Где магов тайный храм? Где мне к вину прильнуть?
О, где же?
Всё вспоминаю дни, когда с тобою был я рядом.
Где ревность, где слова, лукавые чуть-чуть?
О, где же?
Прах у твоих дверей к глазам своим прижму –
О, сладость!
Где жить мне без тебя, где свой огонь задуть?
О, где же?
Хафиз, тебе не даст ни мира, ни услад покоя.
Где он найдет покой, свою утешит грудь?
О, где же?
(Пер. К. Липскерова)
***
Я отшельник. До игрищ и зрелищ здесь дела нет мне.
До вселенной всей, если Твой переулок есть, дела нет мне.
Эй душа! Ты меня бы спросила хоть раз, что мне нужно!
До того ж, как до райских дверей мне добресть, дела нет мне.
Падишах красоты! Вот я – нищий, дервиш, погорелец...
До понятий: достаток, достоинство, честь дела нет мне.
Просьба дерзкая есть у меня: до всего же другого,
Коль пред Богом ее не могу произнесть, дела нет мне.
Нашей крови ты хочешь. Ты нас предаешь разграбленью.
До пожитков убогих – куда их унесть – дела нет мне.
Разум друга – как чаша Джамшида, что мир отразила.
И дошла до тебя или нет эта весть – дела нет мне.
Благодарен я жемчуголову. Пусть море полудня
Эту отмель песками решило заместь – дела нет мне.
Прочь, хулитель! Со мною друзья! До того, что решился,
Сговорившись с врагами, меня ты известь, – дела нет мне.
Я влюбленный дервиш. Коль султанша меня не забыла,
До молитв, до того, как их к небу вознесть, – дела нет мне.
Я Хафиз. Моя доблесть – со мной. До клевет и наветов,
Что сплетает презренная зависть и месть, дела нет мне.
(Пер. В. Державина)
***
Хмельная, опьяненная, луной озарена,
В шелках полурасстегнутых и с чашею вина
Лихой задор в глазах ее, тоска в изгибе губ,
Хохочущая, шумная, пришла ко мне она.
Пришла и села, милая, у ложа моего:
«Ты спишь, о мой возлюбленный? Взгляни-ка: я пьяна!»
Да будет век отвергнутым самой любвоью тот,
Кто этот кубок пенистый не осушит до дна.
Поди же прочь, о трезвенник, вина не отбирай!
Ведь Гоподом иная нам отрада не дана.
Всё то, что в кубки легкие судьбою налито,
Мы выпили до капельки, до призрачного сна!
Нектар ли то божественный? Простой ли ручеек,
В котором безысходная тоска разведена?
Об этом ты не спрашивай, о мудрый мой Хафиз:
Вино да косы женские – вот мира глубина.
(Пер. И. Сельвинского)
О Хафизе
«Даже поверхностное знакомство с нашим поэтом (Гафизом) служит отрадным подтверждением двух несомненных истин: во-первых, что дух человеческий давно уже достиг этой эфирной высоты, которой мы удивляемся в поэтах и мыслителях нашего Запада; во-вторых, что цветы истинной поэзии неувядаемы, независимо от эпохи и почвы, их производившей. Напротив того, если они действительно живые цветы — экзотическое их происхождение сообщает им особенную прелесть в глазах любителей».
Афанасий Фет
(1820–1892)
Чтоб дух над землей воспарил,
назначь мне свиданье с тобой!
Я – птица, меня этот мир
не свяжет своей суетой.
Превыше престола Творца
я ради любви поднимусь.
Я буду рабом до конца –
ты будь до конца госпожой.
Пролей на меня, о Аллах,
с небес наставления дождь,
Покуда еще я не прах,
покуда еще я живой.
А ты, сладкотелый кумир,
свой пояс, молю, развяжи,
Чтоб мог я на жизнь и на мир
махнуть напоследок рукой.
Готов я, хотя и старик,
тебя обнимать до утра.
Из крепких объятий твоих
я встану опять молодой.
К могиле моей не ходи
без музыки и без вина,
«Вскочу я, с весельем в груди,
танцуя, из тьмы гробовой».
В день смерти моей, о кумир,
Хафизу явись хоть на миг.
Чтоб дух над землей воспарил –
назначь мне свиданье с тобой!
***
Эй, проповедник, прочь поди! Мне надоел твой нудный крик.
Я сердце потерял в пути. А ты что потерял, старик?
Среди всего, что сотворил из ничего Творец миров,
Мгновенье есть; в чем суть его – никто доселе не постиг.
Все наставленья мудрецов – лишь ветер у меня в ушах,
Пока томят, влекут меня уста, как сахарный тростник.
Не сменит улицу Твою дервиш на восемь райских кущ,
Освобожден от двух миров – своей любовью он велик.
Хоть опьянением любви я изнурен и сокрушен,
Но в гибели моей самой высокий строй души возник.
В несправедливости ее, в насилии не обвиняй!
Скажи: то милости поток и справедливости родник!
Уйди, Хафиз, и не хитри! И сказок мне не говори!
Я прежде много их слыхал и много вычитал из книг.
(Пер. В. Державина)
***
Не откажусь любить красавиц и пить вино, и пить вино!
Я больше каяться не буду, что б ни было, – мне все равно!
Прах у порога луноликой мне райских цветников милей,
Всех гурий за него отдам я и все чертоги заодно!
Как надоели мне намеки, увещеванья мудрецов,
Я не хочу иносказаний – ведь их значенье так темно!
Нет, не пойму я, что творится с моей беспутной головой,
Покуда в кабаке не станет кружиться быстро и хмельно.
Советчик мне сказал с укором: «Ступай, от страсти откажись».
Нет, братец, буду страсти верен: подруге предан я давно.
Того довольно, что в мечети не стану девушек ласкать,
А большей набожности, право, мне, вольнодумцу, не дано!
К наставнику виноторговцев я всей душой стремлюсь, Хафиз,
Его порогу поклоняться, – я твердо знаю, – не грешно.
(Пер. С. Липкина)
***
Вчера из мечети вышел наш шейх – и попал в погребок.
Друзья мои, суфии! Нам-то какой же в этом урок?
Лицом повернуться ль к Каабе нам, мюридам простым,
Когда наш почтенный учитель прямо глядит в кабачок?
Давайте станем жильцами трущобы магов и мы, –
Тот в день предвечный решили. Таков уж, видно, наш рок!
Узнать бы мудрым, как сладко сердцу в оковах кудрей, –
За теми цепями в погоне безумцы сбились бы с ног.
Едва лишь сердцу в добычу попался душевный покой,
Ты кольца кудрей распустила, и он ускользнул под шумок._
Раскрыл мне твой лик благодатный, как милости чудо понять,
И вот – кроме «благо» и «милость» – в Писанье не вижу я строк.
Из камня пускай твое сердце – неужто не вспыхнет оно
Огнем пепелящим стенаний, в которых мой сон изнемог.
Кудрей твоих ветер коснулся, и мир почернел предо мной –
Вот прибыль одна, что из мрака кудрей я любимых извлек!
Стрелою стенаний пронзаю я небо – замолкни, Хафиз!
Щади свою бедную душу: убьет тебя этот стрелок!
(Пер. Е. Дунаевского)
***
Пусть вечно с сердцем дружит рок, – и большего не надо.
Повей, ширазский ветерок, – и большего не надо!
Дервиш, вовек не покидай своей любви обитель.
Есть в келье тихий уголок? И большего не надо!
Ты к продавцу вина приди, явись к его святыням,
Чтоб скорбь из сердца он извлек, – и большего не надо!
Почетно на скамье сидеть и пить из полной чаши:
Так станешь знатным в краткий срок, – и большего не надо!
Кувшин багряного вина, кумир луноподобный, –
Иное не идет нам впрок, – и большего не надо!
Бразды желаний вручены невежественным людям,
Твой грех, что ты – наук знаток, – и большего не надо!
Любимой давней верен будь, привязан будь к отчизне,
Далеких не ищи дорог, – и большего не надо!
Не радуйся, что все вокруг тебе хвалу возносят:
Пусть Бог к тебе не будет строг, – и большего не надо!
Хафиз, в моленьях нет нужды: молитва страстной ночи,
Да сладкий утренний урок, – и большего не надо!
(Пер. С. Липкина)
***
Где правоверных путь, где нечестивых путь?
О, где же?
Где на один вступить, с другого где свернуть?
О, где же?
Как сравниваешь ты дом праведных и дом беспутных?
Где лишь в молитвах суть, где только в лютнях суть?
О, где же?
Постыла келья мне, и лицемерье рясы – также.
Где магов тайный храм? Где мне к вину прильнуть?
О, где же?
Всё вспоминаю дни, когда с тобою был я рядом.
Где ревность, где слова, лукавые чуть-чуть?
О, где же?
Прах у твоих дверей к глазам своим прижму –
О, сладость!
Где жить мне без тебя, где свой огонь задуть?
О, где же?
Хафиз, тебе не даст ни мира, ни услад покоя.
Где он найдет покой, свою утешит грудь?
О, где же?
(Пер. К. Липскерова)
***
Я отшельник. До игрищ и зрелищ здесь дела нет мне.
До вселенной всей, если Твой переулок есть, дела нет мне.
Эй душа! Ты меня бы спросила хоть раз, что мне нужно!
До того ж, как до райских дверей мне добресть, дела нет мне.
Падишах красоты! Вот я – нищий, дервиш, погорелец...
До понятий: достаток, достоинство, честь дела нет мне.
Просьба дерзкая есть у меня: до всего же другого,
Коль пред Богом ее не могу произнесть, дела нет мне.
Нашей крови ты хочешь. Ты нас предаешь разграбленью.
До пожитков убогих – куда их унесть – дела нет мне.
Разум друга – как чаша Джамшида, что мир отразила.
И дошла до тебя или нет эта весть – дела нет мне.
Благодарен я жемчуголову. Пусть море полудня
Эту отмель песками решило заместь – дела нет мне.
Прочь, хулитель! Со мною друзья! До того, что решился,
Сговорившись с врагами, меня ты известь, – дела нет мне.
Я влюбленный дервиш. Коль султанша меня не забыла,
До молитв, до того, как их к небу вознесть, – дела нет мне.
Я Хафиз. Моя доблесть – со мной. До клевет и наветов,
Что сплетает презренная зависть и месть, дела нет мне.
(Пер. В. Державина)
***
Хмельная, опьяненная, луной озарена,
В шелках полурасстегнутых и с чашею вина
Лихой задор в глазах ее, тоска в изгибе губ,
Хохочущая, шумная, пришла ко мне она.
Пришла и села, милая, у ложа моего:
«Ты спишь, о мой возлюбленный? Взгляни-ка: я пьяна!»
Да будет век отвергнутым самой любвоью тот,
Кто этот кубок пенистый не осушит до дна.
Поди же прочь, о трезвенник, вина не отбирай!
Ведь Гоподом иная нам отрада не дана.
Всё то, что в кубки легкие судьбою налито,
Мы выпили до капельки, до призрачного сна!
Нектар ли то божественный? Простой ли ручеек,
В котором безысходная тоска разведена?
Об этом ты не спрашивай, о мудрый мой Хафиз:
Вино да косы женские – вот мира глубина.
(Пер. И. Сельвинского)