олег
Well-Known Member
Регистрация:20 Апр 2013
Сообщения:489
Реакции:3
Баллы:0
Свой первый опыт в магии, я стал приобретать в возрасте восьми лет, когда присутствовал на похоронах своей прабабки. До сих пор помню ту жуткую картину, словно все это произошло только вчера. Яркие образы похорон намертво врезались в мою детскую память, и удержались там до сего дня, когда я находясь в своем офисе, пишу эти строки…
Похоронная процессия не спеша двигалась к нашему деревенскому кладбищу. Не смотря на сильный ветер, и моросящий дождик, народу было довольно много. Кто-то шел из уважения и благодарности к умершей ведьме, помня ее добрые и не очень, дела, кто-то из страха, смешанного с любопытством, были и те, кто откровенно со вздохом облегчения и с едва скрытым злорадством (видать обидели прабабку мою и остались безнаказанными – вот ведь святая простота!) провожали ее в последний путь. Внезапно послышалось хлопанье тысяч крыльев и в тоже мгновение небо почернело от многочисленного воронья, которое с громким карканьем пролетало над всем собравшимся людом. Зрелище было поистине не для слабонервных. Полчища воронья носилось над нами, время от времени пикируя над головами собравшихся, ввергая людей в мистический ужас перед неизвестностью. Казалось, что наступил конец света. Ветер, и без того порывистый вдруг разбушевался не на шутку и обрушился на нас с новой силой и яростью, словно живое существо, состоящее из невидимых духов воздуха, клоня к земле большие толстые березы, и поднимая клубы пыли и осеннего мусора: листьев, веток мелких камушков. Народ, обезумев от страха, прикрывался руками. Полами плащей, сумками. Вдруг все стихло- ветер умолк, так же внезапно, как и начался, унеся с собой остатки дождя. Воронья тоже нигде не было видно. Шествие продолжалось. Вскоре мы уже входили на территорию старого, но все еще работающего кладбища. До этого я никогда не был здесь, и поэтому с явным интересом рассматривал обитель усопших. Было немного жутковато, но присутствие кругом людей, да и яркое солнышко, вынырнувшее в небольшом просвете, образованном между туч, отгоняло страхи, да и жажда нового, необычного переполняло мой детский разум. Не понятно почему, но я успокоился, словно почувствовав не враждебность это зловещего места, а скорее его защиту и покровительство. Между тем похоронная процессия приближалась к свежевырытой могиле – последнего пристанища моей прабабки, и замерла в немом волнении. Все кресты и могильные плиты, покуда хватало глаз, были усыпаны вороньем, которое встретило нас настораживающей молчаливой тишиной, разрушаемой лишь редким шелестом крыльев. Никто не мог двинуться с места. Тревожные взоры людей были устремлены на эту непонятную, а от этого пугающую картину.
Нечистая сила прощалась с ведьмой. Это было ясно каждому находящемуся на кладбище. Спустя несколько мгновений вся многотысячная кавалькада «чертовых птиц» поднялась в воздух и, покружив над гробом, вдруг едва касаясь земли, стремилась ко мне. Каждая из ворон прямо перед моими ногами, громко каркнув, устремлялась в небо и растворялась в облаках. Через несколько минут все закончилось. По толпе присутствующих пронесся рокот: «Наследник, наследник старой ведьмы!». Люди с опаской поглядывая то в небо, то на меня, принялись заканчивать погребение, а моя бабушка, стоявшая рядом со мной, вдруг обхватила меня руками и прижав к себе прошептала: «Эх, не уберегла я тебя, внучек, стоять тебе на «черной» тропе, быть продолжателем рода колдунов Чуруксаевых. Ох, ох. Сама мало училась – не хотела этого. А оно вон как вышло. Тебе передалось».
Уже потом, много позже, когда я повзрослел, моя бабушка очень много рассказывала о нашем колдовском роде, учила различного рода заговорам и заклинаниям по исцелению людей, едва касаясь темы порчи и приворотов, так как я был еще слишком молод и неопытен. Из ее рассказов я понял, что мы относимся к древней школе колдовства «Ворона и волка», но многие знания этой школы были утеряны предками, да и сама бабка очень мало знала, так как почти не интересовалась магией, используя ее очень редко. Лишь однажды она показала мне старую, толстую рукописную книгу, обтянутую грубоватой кожей и сказала, что со временем, когда я повзрослею, это книга будет принадлежать мне. Сама бабушка не заглядывала в эту книгу и не пользовалась ею. Это было мое приданное, и я с нетерпением ожидал того часа, когда смогу отрыть этот старинный фолиант, полистать пожелтевшие страницы и ознакомится с ее содержимым. Забегая вперед, хочу сказать, что эту книгу я получил, только по окончании школы, когда уезжал учиться в институт, а тогда приходилось пользоваться только тем, чему учила меня бабушка. Долгими часами по вечерам мы говорили о духах, магии, разбирали различные заговоры, изучали травы. Я впитывал в себя знания как губка, уже ничему не удивляясь, все больше и больше втягиваясь в учение. Иногда пробуя свои силы, я с изумлением обнаруживал, как легко у меня идет лечение наложение рук на больное место, или с помощью снимающего заклинания. Очень часто бабушка рассказывала мне истории, связанные с нашим родом, а в некоторых из них уже фигурировало и мое имя. Одно из таких повествований посвящено моему деду Константину, точнее его «дурному глазу», который обладает поистине огромной разрушающей силой…
Мне было около годика, когда дед уехал на полтора месяца не курорт отдыхать. Почти в это же время наша собака Найда ощенилась тремя маленькими кутятами. За это время пока Константина не было, и я и щенята заметно подросли и в день приезда деда моя бабушка Александра Григорьевна не отходила от окна и завидев возвращавшегося мужа, груженного двумя большими чемоданами с подарками, выскочила на крыльцо.
– Костя, Костя, - быстро зашептала она, - Олежек сильно подрос, ты только не подивись, сглазишь!
Дед кивнул головой и зашел во двор. С громким радостным лаем к нему кинулась Найда. Потрепав ее по холке, дед посмотрел на щенят и мысленно! подумал: «А подросли то как». Потом также мысленно отметил, что и я очень сильно подрос за время, пока его не было. Даже этого мысленного удивления было достаточно, чтобы сглаз пробил наши ауры. Щенята умерли в тот же день, а я исходился плачем, буквально синея на глазах. Сглаз, конечно, бабушка сняла, умыв меня родниковой водой из семи источников, а потом, пригласив трех своих подружек-ведьм (у нас они зовутся «товарками»), наложила с ними такое заклятие защиты, что спустя многие годы я не перестаю удивляться, с какой легкостью оно отводит от меня беды и несчастья и не раз и не два спасало меня от неминуемой смерти.
Похоронная процессия не спеша двигалась к нашему деревенскому кладбищу. Не смотря на сильный ветер, и моросящий дождик, народу было довольно много. Кто-то шел из уважения и благодарности к умершей ведьме, помня ее добрые и не очень, дела, кто-то из страха, смешанного с любопытством, были и те, кто откровенно со вздохом облегчения и с едва скрытым злорадством (видать обидели прабабку мою и остались безнаказанными – вот ведь святая простота!) провожали ее в последний путь. Внезапно послышалось хлопанье тысяч крыльев и в тоже мгновение небо почернело от многочисленного воронья, которое с громким карканьем пролетало над всем собравшимся людом. Зрелище было поистине не для слабонервных. Полчища воронья носилось над нами, время от времени пикируя над головами собравшихся, ввергая людей в мистический ужас перед неизвестностью. Казалось, что наступил конец света. Ветер, и без того порывистый вдруг разбушевался не на шутку и обрушился на нас с новой силой и яростью, словно живое существо, состоящее из невидимых духов воздуха, клоня к земле большие толстые березы, и поднимая клубы пыли и осеннего мусора: листьев, веток мелких камушков. Народ, обезумев от страха, прикрывался руками. Полами плащей, сумками. Вдруг все стихло- ветер умолк, так же внезапно, как и начался, унеся с собой остатки дождя. Воронья тоже нигде не было видно. Шествие продолжалось. Вскоре мы уже входили на территорию старого, но все еще работающего кладбища. До этого я никогда не был здесь, и поэтому с явным интересом рассматривал обитель усопших. Было немного жутковато, но присутствие кругом людей, да и яркое солнышко, вынырнувшее в небольшом просвете, образованном между туч, отгоняло страхи, да и жажда нового, необычного переполняло мой детский разум. Не понятно почему, но я успокоился, словно почувствовав не враждебность это зловещего места, а скорее его защиту и покровительство. Между тем похоронная процессия приближалась к свежевырытой могиле – последнего пристанища моей прабабки, и замерла в немом волнении. Все кресты и могильные плиты, покуда хватало глаз, были усыпаны вороньем, которое встретило нас настораживающей молчаливой тишиной, разрушаемой лишь редким шелестом крыльев. Никто не мог двинуться с места. Тревожные взоры людей были устремлены на эту непонятную, а от этого пугающую картину.
Нечистая сила прощалась с ведьмой. Это было ясно каждому находящемуся на кладбище. Спустя несколько мгновений вся многотысячная кавалькада «чертовых птиц» поднялась в воздух и, покружив над гробом, вдруг едва касаясь земли, стремилась ко мне. Каждая из ворон прямо перед моими ногами, громко каркнув, устремлялась в небо и растворялась в облаках. Через несколько минут все закончилось. По толпе присутствующих пронесся рокот: «Наследник, наследник старой ведьмы!». Люди с опаской поглядывая то в небо, то на меня, принялись заканчивать погребение, а моя бабушка, стоявшая рядом со мной, вдруг обхватила меня руками и прижав к себе прошептала: «Эх, не уберегла я тебя, внучек, стоять тебе на «черной» тропе, быть продолжателем рода колдунов Чуруксаевых. Ох, ох. Сама мало училась – не хотела этого. А оно вон как вышло. Тебе передалось».
Уже потом, много позже, когда я повзрослел, моя бабушка очень много рассказывала о нашем колдовском роде, учила различного рода заговорам и заклинаниям по исцелению людей, едва касаясь темы порчи и приворотов, так как я был еще слишком молод и неопытен. Из ее рассказов я понял, что мы относимся к древней школе колдовства «Ворона и волка», но многие знания этой школы были утеряны предками, да и сама бабка очень мало знала, так как почти не интересовалась магией, используя ее очень редко. Лишь однажды она показала мне старую, толстую рукописную книгу, обтянутую грубоватой кожей и сказала, что со временем, когда я повзрослею, это книга будет принадлежать мне. Сама бабушка не заглядывала в эту книгу и не пользовалась ею. Это было мое приданное, и я с нетерпением ожидал того часа, когда смогу отрыть этот старинный фолиант, полистать пожелтевшие страницы и ознакомится с ее содержимым. Забегая вперед, хочу сказать, что эту книгу я получил, только по окончании школы, когда уезжал учиться в институт, а тогда приходилось пользоваться только тем, чему учила меня бабушка. Долгими часами по вечерам мы говорили о духах, магии, разбирали различные заговоры, изучали травы. Я впитывал в себя знания как губка, уже ничему не удивляясь, все больше и больше втягиваясь в учение. Иногда пробуя свои силы, я с изумлением обнаруживал, как легко у меня идет лечение наложение рук на больное место, или с помощью снимающего заклинания. Очень часто бабушка рассказывала мне истории, связанные с нашим родом, а в некоторых из них уже фигурировало и мое имя. Одно из таких повествований посвящено моему деду Константину, точнее его «дурному глазу», который обладает поистине огромной разрушающей силой…
Мне было около годика, когда дед уехал на полтора месяца не курорт отдыхать. Почти в это же время наша собака Найда ощенилась тремя маленькими кутятами. За это время пока Константина не было, и я и щенята заметно подросли и в день приезда деда моя бабушка Александра Григорьевна не отходила от окна и завидев возвращавшегося мужа, груженного двумя большими чемоданами с подарками, выскочила на крыльцо.
– Костя, Костя, - быстро зашептала она, - Олежек сильно подрос, ты только не подивись, сглазишь!
Дед кивнул головой и зашел во двор. С громким радостным лаем к нему кинулась Найда. Потрепав ее по холке, дед посмотрел на щенят и мысленно! подумал: «А подросли то как». Потом также мысленно отметил, что и я очень сильно подрос за время, пока его не было. Даже этого мысленного удивления было достаточно, чтобы сглаз пробил наши ауры. Щенята умерли в тот же день, а я исходился плачем, буквально синея на глазах. Сглаз, конечно, бабушка сняла, умыв меня родниковой водой из семи источников, а потом, пригласив трех своих подружек-ведьм (у нас они зовутся «товарками»), наложила с ними такое заклятие защиты, что спустя многие годы я не перестаю удивляться, с какой легкостью оно отводит от меня беды и несчастья и не раз и не два спасало меня от неминуемой смерти.